Віктор Марущенко
Віктор Марущенко – український фотограф, ім’я якого добре відоме за кордоном. Учасник більш ніж 60 персональних та групових виставок у Франції, Германії, Канаді, США, Чилі, Бразилії, Словакії, Україні та Росії, а також двох бієнале – у Венеції (2001) та Сан-Паулу (2004). З 2010 року Школа фотографії Віктора Марущенка видає журнал «5,6» про арт-фотографію в Україні, новий номер якого буде надруковано цього літа.
Текст: Аня Білоус
Колаж: Анна Бекерська
Віктор розповів Zaborona.com про християнські заповіді та хабарі.
У меня всегда были хорошие отношения с родителями. Не припоминаю, чтобы они мне что-то запрещали, все было очень гуманно.
Дети бывают разные, кому-то не приходится ничего запрещать, а другим – наоборот. У них все время происходит борьба белка и духа.
У людей бывает такая наследственность, что они живут на инстинктах. Такому без толку что-то запрещать.
Помню, когда я только начинал работать, сразу попал в военную организацию. Там сильно наказывали за опоздания. Однажды я опоздал, меня за это наказали и отобрали пропуск, не пустили на работу. Я развернулся и ушел, больше никогда туда не возвращался – пропала трудовая книжка. Потому что почувствовал в тот момент если не насилие, то какую-то несвободу.
Мы [жители Украины] сильно отличаемся от Запада, и то, что можно Западу, – нам нельзя.
Мы хотим копировать образ жизни и многое другое, а сами к этому не готовы. Мы – другие люди. Я видел девушек, которые повыходили за всяких баронов в Швейцарии, и видел как они страдали и как хотели назад на житомирскую дискотеку. Происходила ментальная несостыковка.
Я часто сравниваю религии: насколько те же немцы (протестанты) серьезно работают со смыслами, текстами Евангелия и насколько они углублены в суть – ровно настолько мы формальные люди. Заходишь в [нашу] церковь и видишь очень маленький процент людей, которые понимают, что там происходит. Но внешне в ней все идеально – хорошо пахнет, золото повсюду. Поэтому, когда Запад доходит до сути через смыслы, мы многое воспринимаем поверхностно и пытаемся копировать формально.
Мы [украинцы] как эскимосы, которые, однажды попробовав водку, спиваются за неделю. Не всем, наверное, можно все разрешать.
Хотелось бы, чтобы власть в стране захватили умные люди. Но они сами этого не хотят.
Интеллектуальная элита [в Украине] очень слабая. Она, возможно, есть, но ее не подпустили к микрофону.
Я думаю, дойдет до того, что у нас узаконят легкие наркотики. На уровне каннабиса – все возможно. Есть такие заболевания, как моя позвоночная грыжа, которые мучают страшно, и никакие таблетки от них не помогают. Тут каннабис бы помог. Я не курю, но думаю, что уже нахожусь на грани. Все равно кайф нужен. Алкоголь мне уже тяжело переносить, а вот каннабис – другое дело. Пару затяжек – и жизнь прекрасна.
От политических тем я ухожу, потому что у нас политическая тема разделила страну пополам. Могу отвечать за себя – я бы не пел в России, если бы я пел бы. Россия для меня перестала существовать, хоть я там и работал долгое время, потому что эти люди по разным мотивам убивают моих сограждан.
Искусство должно быть частью общества, чтобы как-то на него влиять, а у нас оно ею не является. В развитых странах западной Европы искусство поддерживают государственные организации, фонды, выделяют на него всевозможные гранты – оно процветает. Гранты позволяют художникам жить в комфорте и не думать о куске хлеба – творить. Надо создать условия для искусства, чтобы оно могло функционировать. Только тогда можно будет говорить о каком-то влиянии на общество.
Чем тоталитарнее общество – тем запрещеннее искусство. Для демократического общества надо созреть. А я не уверен, что Украина уже созрела.
Мои работы никогда не отказывались выставлять. Но, живя в Швейцарии, я видел как с выставки снимали работы известного фотографа за признаки порнографии. Там была слишком откровенная документальная фотография того, как молодежь веселится, употребляет наркотики и занимается групповым сексом. Сняли с этой выставки две работы, и никто никаких протестов не выражал.
Человек рожден для того, чтобы стать лучше. Чтобы благодаря своему биологическому телу и разуму использовать жизнь для самосовершенствования. Поэтому все, что связано с нарушением морально-этических норм, – под запретом.
Наверное, чтобы изменить наше общество, необходимо, чтобы нашим государством управляли мудрые люди – совет старейшин. Я не знаю, кто это мог бы быть. И, безусловно, у депутатов должны быть какие-то моральные качества, а президентом не должен быть Иво Бобул или Зеленский, или даже Вакарчук.
Взятки я давал гаишникам – вот и все нарушения закона.
Я бы ничего не запрещал, и запретить ничего не возможно. Каждый человек все решает сам.
“
Все десять заповедей в христианстве никто не отменял – вот они и есть моими личными запретами
„
