Кров Бога. Навіщо нам цей Томос

А теперь представьте, что Бог есть. Усложним задачу: представьте, что классическое христианство имеет к нему некоторое отношение. В частности, украинская православная церковь. Только после этого интеллектуального усилия можно затевать серьезный разговор о Томосе.

Для начала справка: церковь для верующего это не только сообщество людей, исповедующих некое учение. Догматы, доктрины и вообще слова, конечно, важны. Но в церковь принимают и тех, кто еще не выучил слов (младенцев) и из нее не гонят тех, кто их уже забыл (глубоких стариков) или никогда не понимал – сумасшедших. Потому что церковь – это не только и не столько слова, сколько кровь. Кровь Бога.

Тайная вечеря

Отправная точка – тайная вечеря Христа и его учеников. «И когда они ели, Иисус взял хлеб и, благословив, преломил и, раздавая ученикам, сказал: примите, ядите: сие есть Тело Мое. И, взяв чашу и благодарив, подал им и сказал: пейте из нее все, ибо сие есть Кровь Моя Нового Завета, за многих изливаемая во оставление грехов» (Мф.26, 26-28).

Нет сомнений, что речь идет о телесном соединении с Богом. Во всех Евангелиях, передающих слова Христа, используются глаголы (в дошедших до нас древнегреческих текстах), которые можно перевести как «грызть», «глотать», «жевать». Эти слова вызывали недоумение еще у первых христиан, смущали их.

А гонителям давали повод обвинять христиан в каннибализме, распуская слухи, что во время богослужений те поедают какого-то человека.  Именно эти слова заставили раннехристианского философа Квинта Септимия Флоренса Тертуллиана произнести знаменитую фразу: «Верую, ибо абсурдно».

С тех пор и по сей день для верующего человека просфора с вином, вкушаемая во время причастия (таинство евхаристии), не просто элемент обряда, а частица реального Бога, принимаемого так же, как младенец сосет грудь матери или старик поддерживает свои силы стаканчиком вина.

Причем здесь Томос? Дело в том, что евхаристическое единение с Богом предполагает стопроцентную уверенность в том, что вкушая просфору с вином, мы касаемся устами того невидимого капилляра, который вопреки физическим законам, логике, развратным епископам и глупым попам, вопреки мракобесию исторического христианства, дает прикоснуться к чистому источнику – восходит к тайной вечере. Как добиться такого знания? Для этого все должно быть по-честному, по правилам. Правила называются канонами. А Томос одна из справок о том, что все по канонам, все по-настоящему.

Настоящая церковь, с классической точки зрения, есть кровеносная система, питающая клетки. Грехи церковных людей не останавливают кровоток. Даже грешный и пошатнувшийся в вере священник в этой системе работает как механический передатчик благодати. Совершаемые им таинства: крещение, венчание, миропомазание, соборование – все настоящее.

Спор

И так будет до тех пор, пока часть церкви не отколется. В этом случае кровоток прекратится, часть тела омертвеет. Праведность членов общины не исправит положения. И даже хороший по людским меркам священник будет не священник, а самозванец.

Древний, как само христианство, вопрос: возможно ли прикоснуться к благодати и обрести жизнь вечную вне этой капиллярной системы?

У этого вопрошания масса теоретических аспектов. Скажем, каковы границы невидимой церкви? Безгрешны ли звери и птицы? Можно ли очутиться в раю вместе с домашними животными? Может ли быть праведен, например, дракон? Есть ли у него душа? И вообще, охватывает ли истинная церковь эльфов, гномов, кентавров и жителей параллельных миров?

Или такое: если язычники от рождения до смерти живут во грехе, то что делать в том случае, если они хорошие люди? За что им геенна огненная? Как быть с вот этим вот: «Те, которые, не имея закона, согрешили, вне закона и погибнут; а те, которые под законом согрешили, по закону осудятся (потому что не слушатели закона праведны пред Богом, но исполнители закона оправданы будут, ибо когда язычники, не имеющие закона, по природе законное делают, то, не имея закона, они сами себе закон: они показывают, что дело закона у них написано в сердцах, о чем свидетельствует совесть их и мысли их, то обвиняющие, то оправдывающие одна другую) в день, когда, по благовествованию моему, Бог будет судить тайные дела человеков через Иисуса Христа» (Послание римлянам, 2; 12-16).

Но самые горячие дискуссии возникали вокруг очень узких и предельно практических вопросов: истинно ли крещение, полученное в еретической или раскольнической церкви? Надо ли перекрещивать христианина, перешедшего из одной общины (раскольнической), в другую (не раскольническую)? Можно ли отпевать умершего, если он был крещен у раскольников или еретиков?

Максимального накала подобные дебаты достигли в середине III века от р. Х. Один из самых серьезных церковных авторитетов того времени, епископ Карфагенский Киприан (кстати, юрист по образованию), был категоричен: «Крещение еретиков и раскольников не может быть истинным». Он же провозгласил знаменитый девиз: «Extra ecclesiam nulla salus» – «Вне церкви нет спасения».

Ничуть не менее крупный церковный деятель – Папа Римский Стефан I был не столь резок. Стефан полагал, что до тех пор, пока есть истинный мотив крещения и при этом сказаны правильные слова, крещение остается в силе. Что же касается лозунга «вне церкви нет спасения», то никто не может знать настоящих пределов церкви, так что лозунг может оставаться в силе.

Страсти накалялись, епископы уже готовы были анафематствовать  друг друга (подготовка к расколу на уровне общин и епископий шла полным ходом). Но провидению было угодно прервать дискуссию на самом интересном месте: епископу Стефану язычники отрубили голову. Спустя три года точно такая же участь постигла Киприана. Оба мученика за веру причислены к лику святых, оба почитаются Католической и Православной церквями. Однако вопрос – каковы границы истинной церкви – до сих пор открыт.

Неупиваемая чаша

Современные христиане – публика разношерстная. И так было всегда. Понятие «православный христианин» включает в себя массу непохожих друг на друга людей. Все они по-разному ознакомлены с основами веры, по-разному погружены в религиозную мистерию. Кто-то полагает католиков или протестантов своими братьями во Христе, кто-то считает их еретиками, а кто-то – «инославными». Для кого-то рассуждения об истинном причастии вообще смешны. Многие не знают такого слова. Но – до поры до времени.

Когда дело касается знаковых моментов в биографии пусть даже самого теплохладного верующего, как то: крестины, свадьба, последнее причастие, отпевание, венчание на царство – возникает проблема: а какая церковь настоящая? Шутки в сторону, слишком велика ставка: попадет ли малыш в рай в случае внезапной смерти, будут ли завязаны брачные узы на небесах и будет ли благословение на троне? В конце концов, на кону жизнь и не просто жизнь, а вечная.

Каждый практикующий священник – даже скверный, даже маловер – прислушивается к себе и украдкой поглядывает – как действует причастие (cвятые дары) на него самого и на прихожан, что происходит с человеком во время таинства евхаристии и после него. Чтобы для себя понять – не ерундой ли он всю жизнь занимается. Впечатления у всех священников разные. Иногда эти впечатления столь сильны, что никакая сила не поколеблет их веру в таинства. Никто не заставит их оставить одну чашу со святыми дарами и взять в руки другую – вдруг пуста.

Этой верой в неупиваемую чашу, собственно, и объясняется то, почему многие проукраински настроенные священники и некоторые епископы не покидают Украинскую православную церковь Московского патриархата (УПЦ МП), хотя и не одобряют политику ее главы митрополита Онуфрия и патриарха Русской православной церкви (РПЦ)  Кирилла. Как уже говорилось, грехи клира и даже священноначалия, не останавливают кровоток. Такие священники – заложники своей веры, как впрочем, и многие прихожане.

Невозможно ведь двумя словами на базарной площади ответить на вопрос: если ты не согласен с Онуфрием, почему не уходишь к Филарету? Придется начинать с тайной вечери…

Это не значит, что чаша Филарета однозначно пуста или в какой-то момент была пуста. Но – сомнения были.

Казус Филарета

С одной стороны, предстоятель Украинской православной церкви Киевского патриархата (УПЦ КП) всегда действовал подчеркнуто канонично (а мы помним, что полнота чаши зависит от выполнения правил, то есть каноничности). Будучи митрополитом Киевским и всея Украины он провел 1 ноября 1991 года собор Украинской православной церкви, на котором все архиереи единогласно приняли решение об автокефалии (каноничной самостоятельности) УПЦ.

Спустя несколько месяцев последовала реакция из Москвы и украинские архиереи один за другим начали отзывать свои подписи под документом об автокефалии. 2 апреля 1992 года на архиерейском соборе в Москве большинство украинских епископов объяснили свое голосование за автокефалию давлением со стороны Филарета. Что само по себе парадоксально.

Чтобы христианин такого уровня – митрополит, то есть апостол своей области – пожаловался на давление во время собора, нужны очень веские основания. История церкви знает примеры, когда участников собора били, лишали пищи, одежды, угрожали распятием, но – они не жаловались. Ропот на давление или гонения должен был бы, по идее, означать нечто экстраординарное, например, что люди Филарета стояли рядом с топорами или паяльниками. Но ничего подобного старику в вину не вменялось.

И все же, Священный синод РПЦ повелел митрополиту Харьковскому Никодиму (имел ли право синод РПЦ давать такое распоряжение Никодиму – отдельный вопрос) провести в Харькове еще один собор. В итоге, 27 мая 1992 года архиерейский собор УПЦ выразил «недоверие митрополиту Филарету», уволил его. Через пять лет РПЦ окончательно закрыла тему: 21 февраля 1997 года монах Филарет на архиерейском соборе РПЦ в Свято-Даниловом монастыре в Москве был отлучен от церкви и предан анафеме. Все это время у «монаха Филарета» были очень веские и вполне канонические основания считать постановления харьковского и московского архиерейских соборов филькиными грамотами.

За 25 лет разногласий и откровенной вражды между УПЦ КП и УПЦ МП накопилось такое количество литературы, на беглое ознакомление с которой нужны годы. У среднестатистического христианина, да и у большинства священников, такого времени не было. Поэтому – сомнения в каноничности Филарета оставались.

В течение нескольких лет Вселенский патриархат изучал возможность предоставления Томоса об автокефалии УПЦ КП и Украинской автокефальной православной церкви (УАПЦ), рассматривал апелляции монаха Филарета о снятии анафемы и проводил, выражаясь светским языком, аудиторскую проверку. Результаты ее мы знаем – анафема снята.

Глумление

УПЦ КП, родившаяся одновременно с независимой Украиной, всегда поддерживала украинскую государственность, как бы освящая ее – иначе и быть не могло. А это значило, что в глазах прихожан УПЦ МП, государство освящается грешниками, раскольниками, во главе которых анафематствованный Филарет. Тень греха падала на украинскую государственность.

Ненависть между прихожанами УПЦ КП и УПЦ МП подогревалась годами. Были написаны тысячи разоблачительных статей, изданы сотни книг и снято огромное количество документальных фильмов, повествующих о развратных священниках УПЦ КП и о самом Филарете, который, будучи монахом, якобы сожительствовал с женщиной. При этом из виду упускался тот факт, что Филарет в свое время считался одним из лучших архиереев РПЦ, претендовал на патриарший престол и, после смерти патриарха Пимена, временно возглавлял РПЦ. Но – детали опускались.

Сильно упрощая, можно сказать, что РПЦ и УПЦ МП предлагали украинской пастве несколько садистский выбор: или Бог или государство Украина. Вначале эта идея проступала как бы подспудно, сквозь ассоциативные ряды: полнота церковной чаши – Россия – благодать,  раскольники-самозванцы – Украина – анафема. С церковных кафедр давали понять: иди, мол, мил человек, определись с кем ты – с Богом или с Украиной.

Кульминация: 9 мая 2015 года во время заседания парламента предстоятель УПЦ МП митрополит Онуфрий, управляющий делами УПЦ МП митрополит Бориспольский и Броварской Антоний и председатель Синодального молодежного отдела УПЦ епископ Обуховский Иона во время зачитывания списка погибших в АТО не встали, чтобы почтить память героев. Более откровенно выказать свое презрение независимой Украине они не могли.

Столь циничный жест мгновенно привел к нарастанию противоречий в обществе. Нам известен неприятный инцидент на фронте, когда после демарша Онуфрия солдаты немножко побили своего сослуживца – выпускника духовной семинарии, прихожанина УПЦ МП, мобилизованного в армию. Как ни странно, у бойца претензий к соратникам не было, время раны залечило, сейчас у него дружеские отношения с обидчиками. Но были случаи и похлеще.

Заложниками церковного противостояния оказались не только священники и глубоко верующие люди (представители обоих патриархатов), но и миллионы украинских граждан, время от времени обращающиеся за «ритуальными услугами».

Приведем всего лишь один, но яркий пример. Жутковатые похороны в Запорожье в январе этого года: хоронили двухлетнего мальчика, на которого упал мужчина, выбросившийся из окна. Для отпевания ребенка прибыл священник из ближайшей церкви. Так случилось, что Московского патриархата. Узнав, что ребенок крещен в УПЦ КП, батюшка отказался его отпевать. Родители встали на колени. Не помогло. Руководство Запорожской епархии УПЦ МП (митрополит Лука) одобрило действия своего священника, сочтя их каноничными.

Каноничность действий запорожского батюшки – весьма сомнительна. Не существует прямого канонического запрета на отпевание ребенка в такой ситуации. Даже некоторые российские православные богословы сочли данный случай глумлением над человеческим горем. Но митрополит Запорожский Лука своей точки зрения не изменил. Он не стал мудрствовать, вдаваясь в толкование книг святых Киприана и Стефана. Просто дал понять, что у нас, в Украине, так принято. За что его некоторые коллеги прозвали Лука-Мудищев.

Вселенское решение

Отныне такая ситуация повториться не может. Монополии на кровь Бога (подобно монополии на газ или нефть) у Москвы нет. Вчера Священный синод Вселенского патриархата снял анафему с главы УПЦ КП Филарета и предстоятеля УАПЦ Макария. Кроме того, Синод принял решение о признании незаконной аннексии Киевской митрополии Российской церковью в 1686 году. Что это значит? УПЦ КП и УАПЦ в данный момент находятся под омофором Вселенского патриарха.

Аудиторская проверка закончена. Таинства настоящие. И были настоящие. Кровь Бога пульсирует в каждом селе и городке Украины, где есть православный храм, вне зависимости от патриархии. Всякий рождающийся, молящийся и умирающий может прикоснуться устами к Тайне. Той самой невероятной и абсурдной Тайне, которая прорвалась к апостольским сердцам две тысячи лет назад, в момент тайной вечери, и потекла невидимыми ручейками ко всякому жаждущему – сквозь время и пространство.

Ну а Томос – Томос будет. Как уже говорилось, Томос это одна из справок о том, что таинства – настоящие. Текущее решение Синода – тоже справка. Настоящая бумага.