Практики экзорцизма или вычиток — то есть изгнания из человека бесов — существуют в Украине повсеместно, от сельских церквей до крупных монастырей. Часто люди сами хотят, чтобы их исцелили от одержимости, а священники отвечают на этот запрос. С другой стороны, из вас могут начать выгонять беса в самый неожиданный момент, когда вы будете наиболее уязвимы. Журналистка Светлана Ославская исследует эту тему — она уже побывала у монаха, который якобы исцеляет болезни, а теперь рассказывает о «лечении одержимости» в одной православной общине под Киевом.
Под крестом
В селе Катюжанка в 55 километрах от Киева люди лежат под крестом. Они простираются на деревянных скамьях, а тяжелый каменный крест кладут им на грудь. Те, кому тяжело держать крест на груди (примерно 30 см в длину и 8 — в толщину), пытаются сдвинуть его пониже. Чуть позже подходит священник и садится человеку на живот.
«А вы возьмите у батюшки благословение и вас тоже под крест положат», — советует мне Галина, сухонькая женщина лет 65. Когда она сама только что так лежала, казалось, что крест весит, как половина ее тела.
Перед этим между ней и священником произошел следующий диалог:
«Не мешай мне!» — батюшка.
«У-у-у, у-у-у», — Галина невнятно стонет.
«Скоко тебе лет уже? Две тысячи есть?.. Рожки у тебя есть?»
«Какие рожки, у меня их давно нет!»
«А крылья есть?»
«Нет ничего!»
«А хвостяра?»
«И бороды уже нет вот такой — ничего у меня нет. Только тело маленькое, тощее, холодное, черное, спаленное твоим огнем вот этим» — сейчас голос Галины резче того, которым она обращалась ко мне, и какой-то неестественный, словно они с батюшкой разыгрывают сценку в любительском театре.
Когда нам позже удается поговорить, я узнаю, что Галина ездит сюда из Боярки уже семь лет. Говорит, что долгое время бес в ней не проявлял себя и только несколько месяцев назад заговорил. Теперь он слаб и безопасен для окружающих, потому что отец «запрет ему дал».
«Брать запрет» — это так в Катюжанке называют, например, обет не курить или не пить в течение определенного периода. Запрет берут у священника Александра Бонара. Так он помогает людям преодолевать зависимости. Это основная специализация церкви в Катюжанке, а второстепенная — лечение бесплодия и исцеление от других болезней. Еще тут изгоняют бесов: в понимании церкви это тоже болезнь — одержимость. Таких, как Галина, здесь называют «болящими».
Говорить голосами
После истории о монахе-целителе мне написала София [по ее просьбе мы изменили имя]. В нескольких предложениях она рассказала, как десять лет назад, 30-летней, попала в Катюжанку. У нее были проблемы в личной жизни, нервы и, как следствие, проблемы со здоровьем, которые не удавалось вылечить традиционным методами. Кто-то посоветовал ей съездить к отцу Александру. На тот момент верующая, София прислушалась к совету. Но в Катюжанке ее вдруг начали «лечить» от одержимости дьяволом.
«У меня была острая депрессия — в какой-то момент было так плохо, что я еле ходила. Но я понятия не имела о терапии и пыталась сама выгрести».
В Катюжанке она увидела сельский дом, на нем громкоговоритель, а перед ним — толпу. Оказалось, что это зависимые от алкоголя, наркотиков и курения приезжают к отцу Александру со всей Украины. София не ожидала такого, но стала в толпу слушать проповедь. Отец говорил людям, мол, они такие-сякие проклятые, дьяволу продались и теперь должны взять запрет, на сколько смогут выдержать. А если нарушат обет — закурят раньше срока — то будут «носить на плечах распятого Христа».
Иллюстрация: my_pet_spider / Заборона
После проповеди София стала в очередь к батюшке.
«И вдруг меня выдергивают из толпы, ведут за алтарь и кладут на меня большой церковный крест. Я не до конца понимаю, что происходит, как тут приходит батюшка. «Выходи!», — говорит он, но обращается не ко мне. И тут я понимаю, что из меня изгоняют дьявола. При этом он сидит у меня на животе, а у меня в животе всегда слышен пульс. Он и говорит: «О, видишь, гад бьется в животе».
Свое тогдашнее состояние София описывает так: колоссальное нервное напряжение, ее мир рушился. Нужна была какая-то опора, и ею могла стать вера. Когда Софии сообщили, что за один раз одержимость не вылечить, она доверилась и начала ездить в Катюжанку по выходным. Кроме процедуры с крестом ей давали читать духовную литературу — о святых старцах, монахах. В одной такой книге София прочитала, что Сталин вообще-то был неплохим человеком, просто имел плохое окружение. Как-то в Катюжанке она сказала, что ходила в Михайловский собор — церковь Киевского патриархата. «Как ты могла! Ты же некрещенная!» — такой была реакция, после чего ее перекрестили в патриархате Московском. Присутствие политики в церкви ее поразило, и хоть не сразу, но стало одной из причин, по которым София не задержалась в Катюжанке надолго: она вспоминает, что было всего четыре поездки.
Настораживали и некоторые другие вещи. У батюшки Александра была ассистентка, которую все называли матушкой. Эта женщина рассказывала, что когда-то тоже была одержимой, но батюшка ее исцелил. Во время одного из сеансов она спросила Софию, почему та не «говорит голосами». «Потому что я голосов не слышу», — ответила она. На что матушка возразила: «Нет-нет, надо говорить, надо выводить это наружу».
«Во время одного сеанса я почувствовала в себе странный импульс: что мне было бы несложно вот так с батюшкой поговорить, как бы не от себя. Я ощутила зарождение агрессии. Но потом подумала: стоп, это же не мои мысли».
Агрессия в ней росла от беспомощности и непонимания, как в этой ситуации себя вести, потому что нормальной ситуация не была. София добавляет, что ей удалось сохранить позицию наблюдательницы благодаря профессиональному опыту: она работает в театре и полжизни просидела на репетициях. Говорит, что если бы не это, если бы не образование, она легко могла бы окончательно поверить в свою одержимость — и кто знает, чем бы все это закончилось.
Грехи и вычитки
В православной церкви западный термин «экзорцизм» не любят: изгнание бесов тут называют вычиткой или отчиткой. Это набор молитв и ритуальных действий, а специфика ритуала зависит от фантазии конкретного священника. Для христианской культуры это довольно обычное явление, потому что впервые человек отрекается от злых сил в обряде крещения, а первым экзорцистом был Иисус Христос.
Во многих культурах медицина начиналась с убеждения в том, что болезни вызывают злые силы. В повседневной жизни церковное понимание демонов переплеталось с народными верованиями: демонов выгоняли знахари, гадалки или бабки-повитухи в случае, если бесенка обнаруживали в младенце. Конечно, это делали за отдельную плату. Сегодня мы называем демонов вирусами, но деньги за ритуалы экзорцизма охотно оставляем у священников.
В Почаевской Лавре, известном центре православного экзорцизма, вам скажут, что проводить вычитки может только опытный монах в монастыре. В реальности же бесов изгоняют те священники, которые чувствуют к этому призвание. Или еще прозаичнее: есть запрос от паствы и батюшки должны его удовлетворить.
В Лавре мне не удалось стать свидетельницей вычитки, но о «нечистом» там поговорить любят.
«От чумы, от короны читай 85-й псалом Давида. 13-й — от беса читай», — сразу после знакомства посоветовала мне соседка по 10-местному номеру отеля для паломников — «странноприемной».
Бес, как учит церковь, входит в человека через грех. Если вы сейчас вспоминаете список смертных грехов, остановитесь. Церковь уже давно подготовила путеводитель по грехам. В лаврской лавке его можно взять бесплатно. Четыре страницы плотного текста с пояснениями в скобках — это памятка для тех, кто готовится к исповеди. Например, есть такой грех:
«В ущерб молитве […] смотрел(а) телевизор (богоборцы через фильмы учат людей нарушать заповедь Бога о добрачном целомудрии, учат супружеской измене, жестокости, садизму, вредят психическому здоровью молодежи. Прививают ей через «Гарри Поттер…» и подобные фильмы нездоровый интерес к магии, волшебству и незаметно втягивают в гибельное общение с дьяволом)».
Также из списка: использовать для бытовых нужд газеты, где написано о Боге; носить обувь с крестами на подошве; называть животных именами людей («Васька», «Машка»). Юбки с разрезами, маникюр («с когтистой лапой вместо человеческой руки — образ сатаны»), извращения в супружеской жизни (позы), восточные единоборства, медитация. Убийство — на последней странице.
Еще один грех — не оказывать помощи в строительстве и ремонте храмов.
Вычитки в Лавре проводят в Троицком соборе с толстыми стенами и маленькими окнами. Внутри полумрак и пусто, потому что службы проходят в светлом Успенском соборе, где люди прикладываются к отпечатку стопы и иконе Божьей матери. Скрипит деревянный пол, бормочет на разные лады человек на костылях — и тишина. Над выходом из храма — эффектная роспись на всю стену: страшный суд, рай и адские муки. Гид-семинарист рассказывает, что на время вычиток двери собора закрывают и охрана не пускает внутрь никого: может случиться такое, что демон перейдет на здорового человека. Спрашиваю, правда ли, что что-то такое существует.
Семинарист готов рассказать несколько историй о нечистом. Однажды ночью в келье он услышал, как трясется двухэтажная кровать. Думал — это сосед шутит, как вдруг из-под кровати начали вылетать тапочки, что-то метнулось к двери и выбило ее. Камера не зафиксировала ни одного объекта. Или вода в душе включается сама. Неисправный кран? Нет — на видеозаписи видели женщину, которая повесилась… А как-то раз парень дежурил в Троицком во время вычиток. «Как в аду побывал», — делится он впечатлениями.
Исцелившиеся пишут в Лавру благодарственные письма. Монастырь издал их в книжке «Новые чудеса Почаевской лавры» — там есть и такие мелочи, как возвращение кошелька или излечение от фурункулов. Завершает книгу самая длинная история — об одержимости. Девушка начала ходить в антикафе, где увлеклась йогой, после чего на несколько месяцев заболела. Врачи были бессильны и ее повезли в Лавру — там, конечно, оздоровили. История очень подробная и, в отличие от других в книге, дана без подписи, что намекает на работу почаевских пропагандистов.
Явление экзорцизма притягивает людей, как и вся мистика. Процесс вычиток в последние годы стал популярным: не раз в Почаеве слышу, как паломники ищут того согнутого пополам старца Тихона, который проводит вычитки.
Иллюстрация: my_pet_spider / Заборона
Проповедь
София прекратила визиты к отцу Александру, когда поехала учиться за границу. С тех пор прошли годы. Сегодня она берет книги, которые тогда не вернула, и мы едем в Катюжанку. В маршрутке от метро Героев Днепра играет композиция «Купите папиросы» и на словах «посмотрите, ноги мои босы» я ловлю параллель: отец Александр прославился как «босоногий батюшка».
10 лет назад в Катюжанке был дом с громкоговорителем, а сейчас — новая, хорошо расписанная церковь. Но прием людей происходит не в ней, а в доме напротив. Здесь есть вся инфраструктура: булочная, павильон от дождя, туалет за пять гривен. Возле церкви продают «беляшики», чай и кофе.
В восемь утра здесь стоят десятки автомобилей, а проповедь слушает более сотни людей. Молодые и среднего возраста, они стоят в длинном павильоне с перегородками, как в аэропорту, чтобы толпа не затоптал оратора. Отец Александр не босиком, в черной шапке и черной рясе, в очках.
Мы опоздали и, видимо, пропустили духовную часть. Теперь батюшка ругает народ за слабости:
«Станет и говорит: «У меня болит». Ну а что ты мне рассказываешь, я хирург или Бог? Я понимаю, болит, но надо к врачу».
К врачу означает: в церковь. Говорит, что сначала бес будет не пускать в храм: то колесо спустит, то еще что-то произойдет — но надо идти.
Публика обычная, особо страждущей не кажется. Одна женщина приехала из Харькова: два года назад уже была в Катюжанке и взяла запрет на курение, а теперь хочет его восстановить. Аудитория узнает от отца Александра, что «корона — это чистая бесовщина, чистый бесяк». Он переболел коронавирусом и эта тема его отвлекает, но вскоре он снова возвращается к грехам:
«За 24 года я видел здесь полтора миллиона. Если бы не исцелялись, не ездили бы. Но все зависит от грехов. Как-то зашла ко мне одна красиво одетая, но бросается — сейчас загрызет. Я ее приподнял и шлепнул на пол. Аккуратно. А потом навалился на нее — это же бесенок. Спрашиваю: кто в роду? Оказалось, бабушка ведьма. Сказал: уходи прочь».
Историй у него за годы практики должно было собраться немало. Но сейчас холодно, поэтому батюшка подводит к концу — к теме пожертвований.
«Что попало бросишь — что попало и получишь. Такую дрянь бросают — надо же немного думать. Здесь нет ничего бесплатного, — он говорит о комплексе, где принимает народ, о коммуналке и туалете. — То бросят сто рублей рваных, то еще что-то», — в его речи так часто всплывает цифра «сто», что и я начинаю думать, есть ли в кошельке сотка. В завершение — реклама икон. Их в церковной лавке можно найти на самые разные случаи: «От бесплодия», «Эпилепсия», «Азартные игры», «Покаяние в абортах».
После проповеди тех, кто с бесплодием, отец просит подойти в беседку номер один, больных — в номер два. Остальные становится в очередь за запретом. Подходим к беседке, где уже ожидают несколько женщин.
«По бесплодию? За мной», — после проповеди нас с Софией окликает человек в черной куртке — видимо, помощник. Вне очереди подводит к священнику. Порядок такой: открыть рот — батюшка бросает в рот соль — запить водой из общего ковшика — приложиться к иконам. Когда я отказываюсь запивать, черная куртка успокаивает: он каждый раз поворачивает ковшик другой стороной.
София отмечает, что процесс лечения бесплодия изменился. Раньше это происходило так: батюшка садился женщинам на живот (садился боком, как на скамью) и разговаривал с нечистой силой. Потому что причина бесплодия — дьявол у женщины в животе. Сегодня отец кажется постаревшим и слишком уставшим для такого экзорцизма.
Брать запрет
Процесс получения запрета в Катюжанке выглядит так. Люди по одному подходят к батюшке, тот мирует и благословляет. Сейчас десять утра, а он на ногах с семи. Видно, что процесс уже не приносит ему радости.
«Да, что там дальше?» — спрашивает отец Александр
«Курить хотим мы… Не хотим курить», — очередной клиент, который немного смущен ситуацией.
«На сколько?»
«Ну, хотя би на год».
Батюшка благословляет — конвейер не останавливается.
«На сколько?»
«Навсегда».
«Смотри, ты даешь обет Богу, он на тебя смотрит. Если нарушишь, я не уверен, что будешь жить…»
И так один за другим. Параллельно в той же комнате разыгрывается другая сценка. Действующие лица: батюшка и Галина, которая раньше лежала под крестом.
«Он тебя отвезет на мусорник, — отец показывает на одного из крепких мужчин, которые все время стоят возле него, похожие на охранников. — Тебя на мусорник, а меня — на трон. Я буду мусорный царь. Я один мусор принимаю здесь».
«Это не тот мусор. Я туда не хочу, там воняет сильно», — говорит Галина не своим, но спокойным голосом.
Иллюстрация: my_pet_spider / Заборона
«Так куда тебя, в ад? Куда хочешь?»
«Красивую женщину найти».
Галина, или же другое ее амплуа, оглядывается, будто ищет новую кандидатку для беса. Момент напряженный: я опускаю глаза и вся сжимаюсь внутри — не хочу, чтобы выбрали меня.
«Нет таких тут. А в Петровну я не пойду, она старая, дряхлая».
Выдыхаю: ни меня, ни кого-то другого не считают достаточно красивыми. Это удивляет. Все происходит как бы с целью устрашить аудиторию, но не напугать окончательно, а держать в тонусе.
Теперь Галину подводят к отцу. Тот делает несколько манипуляций копием. Он касается острием верхней части ее тела, после чего у Галины подкашиваются ноги. Лица мне не видно. Ее подхватывают двое охранников и кладут на скамью, под каменный крест. Она уже в сознании. Немного кашляет, немного воет — тихонько. При этом присутствует парень лет 11. Из разговоров становится понятно, что это Галин внук.
«Я сейчас соли принесу», — батюшка продолжает диалог.
«Мне от тебя ничего не надо. И видеть тебя не хочу».
«Но видеть надо меня».
«Не надо».
«Но я ж тебя люблю».
«Ага. Люблю как душу, а трясу как грушу».
Слышен смех — это смеются охранники, которые кажутся очень мирскими, очень своими и очень привычными ко всему, что происходит. А я не могу избавиться от впечатления игры.
«Где ты такого набрался?»
«В народе… Двери закройте, холодно», — вдруг совсем другим, сознательным голосом Галина обращается к людям, которые стоят на входе.
Интервью с бесом
Когда заканчивается очередь на запрет, мы с отцом Александром садимся на скамейку, чтобы записать интервью. Я задаю наивные вопросы, а батюшка дает сформулированные просто, «для народа», ответы. На вопросе о том, как он чувствует, что в человеке есть бес, задумывается.
«Можно я? Разрешаешь?» — к разговору подключается Галина.
«Давай».
«Человек начинает болеть, проблемы в жизни. Вот у него сахарный диабет, это его нечистая сила мучает. Наша цель — забрать душу человека».
«Чья это — “наша”?»
«Она, наверное, не поняла», — Галина поворачивает голову к отцу.
«Это я сейчас с бесом разговариваю?»
«Да. Вот вы задали вопрос, как определить одержимость. Я разговариваю на русском, а вот эта коза, — Галина показывает на себя — на украинском».
Я расширяю глаза, а Галина меняет тон:
«Я вам скажу на украинском языке — это я уже как женщина говорю. Значит, во мне сидит этот бес — он духовный. Творит, что ему хочется. Батюшка или Господь через батюшку исцеляет, бесов убивает».
И снова перемена тона:
«Я красавец был, переходил из человека к человеку, забирал души. И вот эта дура приехала к Сашке и он меня жжет, я умираю. Вы видели: я здесь выдержать не могу».
Галина говорит, что бес ее до онкологии довел. Кроме того, «он у меня столько кроликов забрал, морально это очень трудно выдерживать. Убивает то, что мне дорого».
Занавес
Когда София десять лет назад приезжала в Катюжанку, она видела тут женщину, которая разговаривала «нечеловеческим» голосом. Ее регулярно привозили к батюшке родственники. Тогда говорили, что батюшка вообще-то не экзорцист, но должен же людям как-то помочь.
Позже, во время учебы за границей, София слушала лекции по психиатрии. Эти лекции и театральный опыт вообще натолкнули ее на восприятие всего, что происходит в Катюжанке, как перформанса. Среди его постоянных участников были батюшка, женщина, которую привозили каждые выходные, и зрители. Софии показалось, что ее тоже хотят вовлечь в этот перформанс. Как будто эта среда нуждается в «расширении актерского состава» и втягивает новых людей, свежую энергию.
«Мне транслировали мнение, что я одержима, и подталкивали к тому, чтобы я вела себя определенным образом. В нестабильном психическом состоянии человек может чувствовать соматические проявления, и если ты его вставляешь в определенный конструкт и говоришь «ты болен, тебя надо лечить» или «давай, проявляй свои голоса», это может работать».
Между тем в Катюжанке время приема заканчивается. Батюшка устал и хочет поскорее уйти. Поэтому — последний вопрос.
«А можно ли ошибиться? Решить, что в человеке есть бес, когда его нет на самом деле?»
«Такого не бывает. Нечистый в святом месте себя проявит. Где иконы, храм, молитва, они не выдерживают. И человек теряет сознание, падает, воет. В церковь зашел — и сразу видно… Спросите людей — они вам скажут без театра, от души».
«Вы поездите сюда с полгодика. Приходите без этой штуки — сами увидите», — указывая на диктофон, советует мне один из охранников, которые присутствуют на протяжении всего разговора.
