Пытки, милитаризация и упавший Пантикапей. Что Россия сделала в Крыму за семь лет
Пытки, политически мотивированные преследования и уничтожение исторических памятников — с начала аннексии Крыма Россия систематически разрушает жизнь на полуострове. Об этом свидетельствуют результаты доклада «Ситуация с правами человека в Крыму за семь лет оккупации», который 15 июня презентовали украинские правозащитные организации. В этом документе активисты собрали и проанализировали подтвержденные факты нарушений со стороны России. Заборона вместе с руководительницей Крымской правозащитной группы и соавторкой доклада Ольгой Скрипник разбирает ключевые моменты.
Пытки и преследования
Россия аннексировала Крым в 2014 году. Несогласных с этим решением жителей полуострова преследовали с первых дней. Сначала это было беззаконие и бесправие, ведь власть удерживали вооруженные формирования «крымской самообороны». Однако впоследствии оккупационная власть «завуалировала все свои наступления на гражданские и политические права правовой оболочкой». В Крыму стали применять российское законодательство в вопросах борьбы с терроризмом и экстремизмом — под его прикрытием вытесняли инакомыслящих.
На первый год оккупации приходится больше всего насильственных действий — 28 человек пропали без вести. Первый известный случай произошел 3 марта, через неделю после того, как Россия установила контроль на полуострове. Крымский татарин Решат Аметов вышел протестовать на площадь Ленина в Симферополе. По словам очевидцев, во время одиночного пикета к нему подошли три человека из «самообороны Крыма», окружили и быстро увели в неизвестном направлении. С тех пор он не выходил на связь. Тело Аметова нашли через две недели в деревне. Рядом с ним — наручники. Голова была обмотана клейкой лентой.
В 2017 году около ста крымских татар выходили на одиночные пикеты в знак протеста против арестов в Крыму. Почти всех их задержали. 27 марта 2019-го произошло одно из самых массовых задержаний. Российские силовики устроили обыски в 27 домах крымских татар. Двадцать человек задержали и открыли против них уголовное дело по статье об организации или участии в деятельности террористической организации.
Правозащитники насчитали сотню политических заключенных, которые сегодня находятся в российских тюрьмах. Более 70 из них — крымскотатарские мусульмане, преследуемые по сфабрикованным обвинениям в терроризме и экстремизме.
Получить штраф или сесть за решетку в Крыму можно и за хранение «экстремистской» литературы. А это исламские религиозные книги, которые до оккупации свободно стояли на полках библиотек, в мечетях. Под предлогом поиска «запрещенной» литературы силовики регулярно проводят обыски в мечетях, медресе и частных домах мусульман.
Это целенаправленная деятельность по уничтожению людей, которые не поддерживают оккупацию, говорит руководительница Крымской правозащитной группы Ольга Скрипник.
«Россия использует административное, уголовное право, пропаганду, чтобы уничтожить любые проявления сопротивления. И эта система постоянно себя обновляет, чтобы находить еще больше механизмов давления. Например, религиозное преследование перерастает в политическое. В 2018 году в Крыму начали преследовать даже свидетелей Иеговы, а уже в 2020-м люди получали реальные приговоры», — говорит правозащитница.
По словам Скрипник, сегодня неважно, кто ты: украинец, русский или крымский татарин. Если ты живешь в Крыму, можешь в любой момент попасть под прессинг системы.
«Российское законодательство само по себе репрессивно. Оно не нацелено на защиту человека. А когда на это накладывается еще и оккупация, когда стоит задача показать российский Крым — а значит, сломать всех, кто против — система работает еще активнее», — объясняет правозащитница.
Без образования и языка, но с новой идеологией
За сім років Росія змінила назви вулиць, демонтувала українські пам’ятники та вилучила українські шкільні підручники з бібліотек. Класи з навчанням українською закривали так само, як і класи, де викладали кримськотатарською. Наприклад, підручники кримськотатарською почали друкувати з 2015 року. Але вони не охоплюють точні науки на кшталт математики та фізики й призначені для 1–9 класів. Проте, за даними громадських організацій, навіть це часто існує лише на папері.
С 2015-го в школах вместо курса «Культура добрососедства», который должен формировать межэтническую толерантность, преподают «Крымоведение». В нем Крым позиционируют как исторически российский, а начинается курс с тем о «воссоединении Крыма и России» и «Крымской весне 2014». Историю Украины в школах больше не преподают.
Зато проводят конкурсы и проекты, продвигающие формирование российской идентичности, милитаризующие детей. Один из них — всероссийский проект «Диалоги с героями», то есть с военными и силовиками, которые посвятили жизнь служению России.
«Милитаризация гражданского населения будет продолжаться, — уверена Скрипник. — На полуострове становится больше техники, строят новые военные базы, а среди детей пропагандируют службу в армии».
К слову, нежелающих служить в российской армии привлекают к уголовной ответственности, а потом все равно отправляют на службу.
Уничтоженная архитектура и природа
Один из аспектов исследования активистов — культурный. Акцент на нем дает понять: «масштабы последствий оккупации касаются всех сфер жизни», а «Россия лишает наш народ истории и культуры», говорит Скрипник. Украинцы не имеют доступа к ней сейчас и, скорее всего, не увидят уже никогда, ведь некоторые объекты просто уничтожат.
Наприклад, у 2015 році одна з веж Генуезької фортеці — об’єкт, що входить до Попереднього списку всесвітньої спадщини ЮНЕСКО — обвалилася. Керівництво музею найняло некваліфікованих працівників, які просто відремонтували вежу, однак не реставрували її. У січні 2018 року обвалилася частина воріт османської фортеці Єні-Кале на березі Керченської протоки. Її закрили для відвідувачів, а реставрацію не почали й досі. Не реставрували й колони античного міста Пантікапей у Керчі, які впали у 2019-му. А коли спробували відреставрувати єдиний збережений зразок кримськотатарського палацу — Велику ханську мечеть — на будівлі з’явилися тріщини, розпис 18 ст. пошкодили.
В то же время Россия активно застраивает полуостров. В 2015-2016 годах в заповедном урочище Ласпи появились две восьмиэтажки. Чтобы их построить, срубили более 300 краснокнижных деревьев, а это полмиллиона долларов убытков.
Также появляются предприятия, использующие древесину, чтобы выпускать свою продукцию. Из-за этого в Бахчисарайском районе уничтожили более тысячи вековых деревьев. Экологи уверены, что восстановить такие насаждения уже не удастся.
Полуостров без воды
О том, что вода в Крыму заканчивается и лучше не станет, Заборона писала ранее. Подтверждают это и данные правозащитников. Жители Симферополя, Ялты, Севастополя получают воду почасово. Они жалуются на качество воды, которую фактически невозможно пить. Усугубляет ситуацию и то, что воду используют не для нужд населения, а для работы химических и военных предприятий.
Инфраструктуру для водообеспечения и водоотвода не ремонтируют, хотя трубы давно износились. Зато канализационные стоки сбрасывают куда попало. В 2018 году госпредприятие «Вода Крыма» оштрафовали за то, что оно сбросило неочищенные канализационные стоки в реку Булганак, откуда они попали в акваторию Керченского пролива. Канализационные стоки сбрасывали и в городе Саки вблизи местных озер.
Специалисты оккупационной власти констатируют, что существующая канализационная система не выдерживает нагрузки во время курортного сезона — соответственно, неочищенные стоки сбрасывают в море.
Пока Крым оккупирован, будет становиться хуже
Проблема порушень із боку Росії не лише й не стільки в тому, що вони були, а у їхній системності, каже керівниця Кримської правозахисної групи. Окупанти порушують усі фундаментальні права людей: право на захист, освіту, мову, релігію, майнові права. Доки Крим буде окупований, ситуація ставатиме гіршою, вважає Скрипник.
«В 2019-м освободили 11 политзаключенных, среди которых был Олег Сенцов [украинский кинорежиссер, писатель, общественный активист]. Но уже в следующем году как минимум 22 человека задержали снова. Если Крым не деоккупируют, Россия продолжит прессинг журналистов и простых людей, будет усиливать политику информационной изоляции», — говорит правозащитница.
Одна из причин, почему в вопросе возвращения Крыма сегодня сделано недостаточно — отсутствие хоть какой-то платформы для международных переговоров, считает Скрипник. Ведь, несмотря на критику Минских переговоров, они по крайней мере были, и о Донбассе не забывали.
Вероятно, изменить ситуацию поможет «Крымская платформа» — августовский саммит, на котором международные лидеры будут обсуждать пути деоккупации полуострова. Активисты просили организовать такую площадку международного формата еще с 2015 года.
«Но Украина не должна надеяться только на саммит. Надо работать внутри страны уже сейчас, — отмечает Скрипник. — Больше говорить о Крыме, комментировать ситуацию в международных медиа, блокировать сигналы российских каналов на юге, принять закон о защите политзаключенных. Над этим надо работать сегодня, ведь неизвестно, какими будут переговоры со странами. Мало кто готов идти на прямую конфронтацию [с Россией] — все боятся полноценной войны в регионе».
