Родственники украинок, находящихся в закрытых лагерях для беженцев Аль-Хол и Родж на севере Сирии, обратились к украинским чиновникам с просьбой организовать их возвращение на родину, поскольку условия жизни в лагерях невыносимые. Там годами живут преимущественно женщины и дети боевиков, воевавших за «Исламское государство» в Сирии и Ираке. Главная редакторка Забороны Катерина Сергацкова, исследующая ИГИЛ на постсоветском пространстве, рассказывает, что важно знать про эти лагеря и проблемы возвращения из них.
9 октября в Киеве родственницы украинок, находящихся в сирийских лагерях для беженцев, выступили на пресс-конференции. Они говорят, что украинские чиновники игнорируют украинок с детьми, которые находятся в сирийских лагерях беженцев. По словам активистки этой инициативной группы Фатимы Бойко, на ее запросы и запросы других родственников застрявших в сирийских лагерях женщин не отреагировали ни офис по правам человека, ни СБУ, ни Офис президента Украины, ни МИД. При этом министерство иностранных дел, по словам Бойко, объясняет бездействие тем, что консульство Украины в Дамаске закрыто.
Журналист издания «Крым.Реалии», организатор пресс-конференции Тарас Ибрагимов говорит, что в сирийском лагере Аль-Хол находится 13 женщин и 25 детей, а в лагере Родж – 4 украинки и 18 детей. Он утверждает, что три гражданки Украины погибли там, а шестерым женщинам с детьми удалось покинуть лагерь самостоятельно.
«Это мусульманки, украинки, крымские татарки и представительницы других национальностей, – говорит Ибрагимов. – Кто-то находится там три года, кто-то около двух, кто-то больше 1 года».
Лагерь-государство
По данным Международного центра изучения радикализации Королевского колледжа в Лондоне, с апреля 2013 года по июнь 2018 года в ряды «Исламского государства» влились более 41 тысячи иностранцев со всего мира. Внушительная часть из них – родом из бывших республик Советского Союза. Американская разведка, например, говорит о тысячах выходцах из стран Центральной Азии и Кавказа в рядах ИГИЛ.
Лагерь Аль-Хол на севере Сирии знаменит тем, что в нем живет, по разным подсчетам, до 100 с лишним тысяч беженцев. По данным правозащитной организации Humans Rights Watch, именно там оказалось большинство боевиков «Исламского государства» и членов их семей после разгрома террористов в 2018 году. В HRW считают, что в лагере находится около 11 тысяч иностранцев, большинство – выходцы из стран бывшего СССР.
По данным Американского института мира на конец мая 2020 года, в лагере проживает более 68 000 человек (43 тысячи из них – дети, остальные преимущественно женщины), в том числе около 10 000 иностранцев из более чем 50 стран. В исследовании института говорится о том, что условия в Аль-Хол «ужасающие»: лагерь находится в пустыне, люди живут в тряпичных палатках, в антисанитарии. Ситуация усложняется тем, что Аль-Хол, как и соседний лагерь Родж, контролируется властями иракского Курдистана, считающегося непризнанным государством для Ирака. Поэтому туда сложно попасть таким гуманитарным организациям, как ООН. Международные правозащитные организации называют происходящее гуманитарной катастрофой.
Еще одна проблема в лагере – это физическое и психологическое насилие. По словам профессора Гарвардского университета, исследовательницы радикальных религиозных групп Веры Мироновой, в Аль-Хол за годы его существования сформировалось своего рода «Исламское государство» в миниатюре». С теми же правилами и порядками, которые были в террористической организации во времена ее оккупации сирийских и иракских территорий.
«В лагере регулярно происходят конфликты и даже массовые драки между «про-игиловскими» женщинами и противницами ИГИЛ, – говорит Миронова. – У про-игиловских есть своя Хизба – внутренняя «полиция нравов» ИГИЛ, есть Амният – спецслужба. Они следят, носят ли женщины в лагере хиджаб, общаются ли с мужчинами на рынке, и наказывают их, если те не выполняют правил «Исламского государства».
Фатима Бойко также говорит, что в лагере регулярно избивают женщин и детей. «Любая попытка сказать, что [женщины] хотят выехать, каралась смертной казнью», – говорит она. По ее словам, племянницу Фатимы недавно забрали в неизвестном направлении курдские военные, и она не знает, где та находится сейчас. Фатима говорит, что ситуация в сирийских лагерях беженцев критическая, однако украинские власти почему-то не реагируют на просьбы забрать своих граждан оттуда.
Возвращение
«Страны, как правило, не забирают из лагерей людей из-за своих внутренних проблем, – считает Вера Миронова. – Либо не могут договориться, что с ними делать, либо существует сильная оппозиция внутри страны».
«Чем дольше население лагеря остается в ужасных условиях без перспектив на будущее за пределами Аль-Хол, тем больше вероятность того, что жители радикализируются или укрепляют существующие убеждения. А побег из лагеря чреват насилием со стороны приверженцев ИГИЛ», – говорится в исследовании Американского института мира.
Сегодня далеко не у всех государств есть опыт возвращения своих граждан, состоявших в «Исламском государстве» либо по другим причинам оказавшихся в лагерях беженцев в Сирии. Среди тех, кто занимается репатриацией на официальном уровне, – США, некоторые страны Евросоюза, Австралия. На постсоветском пространстве успешный опыт есть у Казахстана, власти которого в 2018 году начали проводить спецоперацию «Жусан» (есть даже фильм об этом), позже этот опыт переняли в Узбекистане.
Российские власти с помощью главы Чечни Рамзана Кадырова вернули нескольких женщин с детьми из Сирии, однако на большинство из них после возвращения завели уголовные дела.
Украина на официальном уровне не вернула ни одного гражданина из Сирии и Ирака. В министерстве иностранных дел Украины сообщили Забороне, что ведомство не комментирует ситуацию. В СБУ также не комментируют этот процесс.
