В этом году в Литве снесли самое крупное ромское поселение в странах Балтии — табор в Киртимай, где проживали чуть более четверти литовских ромов. Решение о сносе поселения актуализировало проблему расизма и дискриминации ромов — проблему, которую многие продолжают игнорировать или преуменьшать. Публикуем материал Новой Газеты.
Табор
Ромы в Литве чаще всего ассоциируются с табором. На протяжении 60 лет в районе Киртимай стоял табор — с 1940-ых годов здесь жили котляры — этническая группа ромов, сформировавшаяся на территории Румынии. В 1950-ых здесь обосновались также ромы из Литвы и Польши. Постановление Верховного совета СССР от 1956 года запрещало ромам передвигаться по территории страны — от них требовали обязательного приема на работу и регистрации. В то время территория вильнюсского табора принадлежала колхозу. Председатель колхоза разрешил ромам остаться, зарегистрировал их в колхозе — так начало формироваться ромское поселение. В независимой Литве начался процесс интеграции ромов. Население табора сокращалось из-за сразу нескольких факторов — эмиграция, переселение в частное или социальное жилье.
В 2020-ом году крупнейшее поселение ромов в странах Балтии было ликвидировано. Самоуправление планирует сохранить на части территории государственный лес, другая часть отойдет под склады и центры логистики — совсем недалеко расположен аэропорт Вильнюса.
Табор считался «красной зоной» и официально рассматривался полицией как зона повышенного риска: в СМИ появлялись заметки о процветающей здесь наркоторговле и криминале.
Ромы до сих пор самая нежелательная для литовцев национальность. В 2019 году компания Baltijos tyrimai провела опрос об отношении жителей Литвы к ромам.
39% участников опроса не хотят работать вместе с ромами, еще 65% не стали бы снимать жилье вместе с ними.
За 14 лет позиция жителей Литвы по отношению к ромам изменилась незначительно — в 2005 году 77% респондентов заявили о нежелании жить рядом с ромами.
Судить о ромах только по табору неправильно: ромская община Литвы — это более двух тысяч человек. В таборе жили чуть более четверти из них — 560 человек.
Расселение табора
Процесс расселения табора и попыток сноса длился более 10 лет. Формальная причина расселения — незаконность построек. Директор «Ромского общественного центра» Светлана Новопольская рассказывает, что процесс переговоров с властями был долгим — организация настаивала на том, чтобы сначала жителям табора предоставили жилье, и только потом сносили их дома.
«Мы воевали за то, чтобы сначала ромам дали место, куда они могут выехать, а потом сносили. И вроде все соглашались — мы дошли до Сейма, комитета по защите прав человека. И в кабинетах все соглашались. А на следующий день в табор приезжала полиция и банально пугала:
Это было ужасно и никакие наши попытки ни к чему не приводили. Ничего не смогли сделать — бульдозеры оказались сильнее нас.
Доходило до анекдотов. Я писала снова во все инстанции: мы же договаривались, сначала жилье, а потом снос. На это мне отвечали: никакие работы по сносу не планируются. А я прикрепляю фотографию бульдозера в таборе — а это что? Четыре месяца выясняли, чей бульдозер — строительная инспекция говорит — это не наш, это, наверное, самоуправление. Самоуправление отвечает — это не наш бульдозер. Так и не нашли, чья это была техника. Но мы не смогли остановить тот бульдозер…».
Директор «Ромского общественного центра» уточняет, что положение о незаконности построек само по себе вызывало вопросы.
«Никто не задавался вопросом, по какому праву постройки признали нелегальными. Этот вопрос никто не поднимал. Дело в том, что соответствующее положение о «Незаконном строительстве» было принято после того, как табор уже стоял. Табор уже был! В нашем понимании нелегальная постройка — это когда действует закон, и человек строит что-то в нарушение этого закона. Но если дома стоят по 50 лет…», — поясняет Светлана Новопольская.
На протяжении почти 20 лет — с 2001 года — «Ромский общественный центр» находился непосредственно в таборе. Директор центра рассказывает, что полиция вела себя нагло по отношению к местным жителям.
«В последнее время условия жизни в таборе были слишком сложными. Не физические, а моральные. Как вела себя полиция… Ромы были готовы бежать. В таборе для них было страшнее и опаснее, чем где-либо. Полиция нагло разговаривала с местными, обещая найти «квартиру», намекая на тюрьму, постоянно звучали фразы вроде «не хочешь по-хорошему — будет по-плохому». Они вели себя вызывающе: могли ночью заехать во двор, открыть дверь машины и включить музыку», — рассказывает женщина.
Тем не менее часть жителей табора все равно не хотели уезжать. Там ромы жили более просторно, чем в городе. Там жили четыре поколения, и ромы из семей, которые поколениями жили в таборе, не хотели переезда — в городе они чувствуют себя небезопасно.
Куда расселили ромов?
По данным самоуправления, социальное и муниципальное жилье сдано в аренду 24 семьям ромов. Еще 23 семьи получили компенсации на арендное жилье. Ромы были переселены в различные районы Вильнюса — Шешкине, Антакальнис, Науйининкай, Науяместис и другие. При этом представители самоуправления Вильнюса в некоторых случаях передают правоохранительным органам информацию о жилье, в которое переселяются ромов.
После переселения ромов от их новых соседей поступали жалобы. «Мы предприняли все возможные меры для обеспечения того, чтобы и ромы, и их соседи жили в дружественной среде, и чтобы жалобы не повторялись», — отмечают в самоуправлении.
«Ромский общественный центр» добился принятия программы интеграции ромов. Центру удалось выиграть несколько преимуществ для бывших жителей табора. Теперь список снесенных домов и их жителей составляет сам центр.
«Мы знаем ромов, некоторые из них не владеют грамотой и не владеют социальными навыками. В этом списке — номера домов и каждый, кто там жил, с указанием несовершеннолетних, где семья находится сейчас и получает ли компенсацию. В списке примерно 300 человек. Теперь мы точно знаем, что никто не забыт, ничто не забыто», — поясняет директор центра.
Организация добилась того, что ромы, проживающие в Вильнюсском районе, будут получать компенсацию, как если бы они жили в столице. Это в три раза больше. В Вильнюсском районе — 25 евро в месяц, в Вильнюсе — 90 евро в месяц на человека. Эти деньги самоуправление платит напрямую арендодателю, если ромы снимают квартиру. Так, семья из 4 человек получает 360 евро компенсации — за эти деньги можно снять жилье. При этом сумма компенсации не превышает суммы, на которую составлен договор. Если ромов пятеро, им полагается компенсация в 450 евро. Если они снимут квартиру за 350, то самоуправление компенсирует ровно 350. Эти компенсации будут выплачивать до тех пор, пока ромы не получат социальное жилье.
Скорее всего, процесс будет долгим. Некоторые из ромов в очереди на жилье занимают тысячные места. Компенсацию на жилье получают все жители Вильнюса, стоящие в очереди на социальное жилье — не только ромы. По состоянию на сентябрь этого года в очереди на социальное жилье по всей Литве стоят около 10 тысяч человек, только в Вильнюсе — более 1800 человек. Такое жилье гораздо дешевле — арендаторы социального жилья платят около 85 евроцентов за квадратный метр, в то время как средняя арендная стоимость за метр в Вильнюсе составляет около 10 евро.
В настоящее время в Вильнюсском самоуправлении насчитывается около 1000 объектов социального жилья, занятых арендаторами. В прошлом году муниципалитет приобрел около 40 новых домов, в этом году планируется приобрести еще 60 домов, 20 из которых должны быть адаптированы для лиц с особыми потребностями.
Несмотря на предоставляемые компенсации, найти жилье для ромов — практически невозможная задача. Посетители центра жалуются: на нас посмотрят — и отказывают. Глава семьи, у которого три дочери, рассказывает: меня видят, и сразу «до свидания», не прохожу фейс-контроль. Именно поэтому организация добивалась уравнивания выплат по Вильнюсу и Вильнюсскому району — в пригороде рома проще найти жилье в аренду.
Среди бывших жителей табора есть те, кто уже получил социальное жилье. В основном это общежития.
«Мягко говоря, это жилье не слишком социально безопасного вида. Где одна кухня на этаж, удобства во дворе. А что делать? Правда, есть общежития и поприличнее. Многодетные семьи получили двухкомнатные квартиры. Одна из семей получила двушку на шесть человек. Здесь надо понимать и ромские обычаи: например, знаю одну семью: мать и пять детей. Один мальчик и четыре дочери. Парень живет один в комнате, мама с четырьмя девочками — в другой», — рассказывает директор «Ромского общественного центра».
Табор и наркотики
За прошлый год только второе управление полиции Вильнюса открыло в районе, где находилось поселение, 101 дело по статье о хранении наркотиков. Для сравнения, в остальных районах Вильнюса таких дел было 14.
«Мы собирали статистику и обнаружили, что в некоторые дни через табор проходило до 2 тысяч наркоманов. Местные жители, в том числе дети, видели это. Складывалось впечатление, что там ничего хорошего не происходит — только плохое. Я думаю, что расселение облегчит интеграцию ромов в общество — они увидят другую жизнь» , — говорит глава отделения полиции Эрик Яловик.
Криминализация так называемых гетто — районов, заселенных представителями национальных меньшинств с плохими социальными условиями — это глобальная проблема. Бывший сотрудник французской внешней разведки и директор Европейского стратегического центра разведки и безопасности в одном из интервью назвал джентрификацию таких районов целью многих европейских стран, и первый приоритет — это обеспечение безопасности. Например, в Бельгии после терактов 2015-2016 годов был введен план «Канал» — он подразумевал обязательную регистрацию всех жителей и усиленное внимание со стороны полиции.
В Вильнюсе при расселении ромского поселения полиция получила новые адреса части бывших жителей табора — только тех, кто входил в группу риска ранее.
«Для полиции расселение — тоже плюс. Работать в закрытой среде сложно: член общины никогда не сообщит в полицию, условно, что его сосед торгует наркотиками. В городе все-таки общественный контроль работает лучше: общество просто не позволяет такого. С момента расселения табора мы получили несколько жалоб от новых соседей некоторых ромов — они подозревали, что ведется торговля наркотиками. В ряде случаев эти подозрения оправдались», — рассказал глава второго управления полиции Вильнюса.
Наркотики оставили глубокий след и на самой общине ромов — были разорваны социальные связи, прекратились некоторые традиции.
«Я не буду скрывать: наркотики в таборе были, безусловно. Они наложили неизгладимый отпечаток на всей общине, на внутренних связях ромов. Это трагедия для такой маленькой общины. Сколько они похоронили молодых людей на наших глазах, сколько смертей, сколько детей-сирот. Наркотики сломали традиции ромов. У ромов есть традиция собираться у костра, устраивать чаепития. Это все прекратилось потому, что люди перестали друг другу доверять», — поясняет глава «Ромского общественного центра» Светлана Новопольская.
Один из сотрудников «Ромского общественного центра» был старостой табора. По его словам, наркотики стали трагедией и для общины ромов.
На вопрос о том, не перенесет ли расселение табора наркоторговлю непосредственно в город, директор «Ромского общественного центра» призывает не быть наивными, ведь борьба с наркотиками — это дело полиции.
«Это и так происходит в городе. И не нужно никакого табора. Там была конечная точка тех, кто уже доходил до ручки. Не надо быть наивными: и в городе люди знают, где торгуют. Не надо ромов. Табор очень изолирован, люди, жившие там, не знают города — они редко выезжали дальше ближайшего магазина. Им ведь кто-то привозил эти наркотики. Они сами их не делали, героиновых фабрик не было, анашу не выращивали. Их снабжали, кто-то через границу провозил. И сколько времени это длилось? 20 лет на наших глазах. Стояло 115 домиков 20 лет и полиция никак не могла понять, где же торгуют? Потом 30 домиков стояло, и опять не могли найти. Это просто смешно», — говорит Светлана Новопольская.
Быть ромом
Ромы — это национальное меньшинство. По данным на 2011 год, 93% литовских ромов имели гражданство Литвы. Ромская община в Литве малочисленна — их порядка двух тысяч человек. Это не идет в сравнение с некоторыми другими странами ЕС, где ромские общины гораздо более многочисленны.
«Но, что интересно, проблемы те же самые. Видимо, дело не в количестве ромов, а в отсутствии политической воли эту проблему решать», — говорит глава «Ромского общественного центра».
Организация «Ромский общественный центр» была создана в 2001 году. Ее учредителями выступило объединение ромов «Цыганский костер», Детский фонд, самоуправление Вильнюса и Департамент по делам национальных меньшинств.
«Ромы — это национальное меньшинство со своими жизненными устоями. Они зачастую не хотят ассимилироваться. Это связано с тем, что ромы не доверяют обществу. И это происходит не только с ромами — например, русские в Литве тоже берегут свой язык, свою культуру. Но при этом есть общество, и есть его законы. В случае с ромами под интеграцией мы понимаем простую схему: есть общество, и, если ты хочешь что-то от него получать, нужно отдавать. Наша цель в том, чтобы ромы чувствовали себя комфортно в обществе: чтобы могли найти работу, например», — рассказывает директор центра.
Найти работу
С 2004 года в Литве постоянно действуют программы по переквалификации и трудоустройству ромов. Есть стереотип, что ромы — ленивые и не хотят работать. На практике оказывается, что при сложившейся системе вознаграждений ромам выгоднее не работать, а неповоротливая бюрократическая система часто не позволяет им освоить новую профессию формально — здесь на помощь приходит неформальное образование.
«Не надо думать, что ромы тупее всех. Они не дурные. Многодетная семья, которая получает пособие, совершенно не заинтересована в том, чтобы работать. Если один из членов семьи трудоустраивается, они теряют все пособия и все льготы и садятся на одну зарплату — и это половина от того, что они получают в качестве пособий и поддержки. Минимальная зарплата выйдет около 400 евро на руки. Если у семьи четверо детей и двое взрослых, пособия выйдут около 800 евро + льготы: бесплатное питание в школе, скидка на отопление. Не нужно ромов держать за дураков, в такой ситуации, конечно, они не будут работать. Я тоже бы не работала в таком случае», — объясняет директор центра.
«Ромский центр» сотрудничает с учреждениями образования, готовыми предоставлять неформальные курсы для ромов. Проблема в том, что у части ромов нет документов об окончании школы. Часто это становится препятствием для получения даже несложной профессии.
«Для того, чтобы получить такую великую профессию, как маникюрщица, нужно 12 классов образования. Вот если 12 не закончил, не сможешь ногти подпилить. Поэтому мы берем неформальное образование — которое к формальному не приравнивается. Я считаю, что стать маникюрщицей можно и после неформального обучения. Одна девушка закончила в Паневежисе курсы и говорит: а у меня не приняли диплом. Я ей объяснила — это тебя не приняли, дурочка, а не диплом. Тот же случай с кондитером — нужно 12 классов», — рассказывает Новопольская.
При этом ромов охотно берут работать на кухню, где не хватает рук. В магазинах Maxima работают женщины-ромы, а недавно в Вильнюсе открылся ресторан цыганской кухни. Глава «Ромского центра» поясняет, что ромы в основном идут работать, когда вырастают дети и заканчиваются пособия.
Образование
Данные опросов показывают, что ромы — самая нежелательная в Литве национальная группа. С дискриминацией сталкиваются дети-ромы, посещающие школы.
Светлана Новопольская поясняет, что для многих школ ученики-ромы становятся балластом, а во время встреч с неправительственными организациями школы показывают только тех учеников-ромов, которые посещают уроки и осваивают учебную программу. При этом качество образования ромов оставляет желать лучшего.
«В одной из школ был даже класс Č (Čigonų — с литовского — цыганский — прим. НГ-Балтия). Это полная сегрегация. В этом классе дети были разных возрастов — просто собрали всех ромов и отправили в один класс. С детьми из этого класса мы поехали в Палангу в лагерь. Я там работала буквально несколько дней. Мы должны были там сами готовить еду. Ко мне подошли две девочки и спросили, как варить макароны — в холодную или в горячую воду их опускать. Я отвечаю — так вот же, на пачке написано. А мне отвечают — а мы не умеем читать. Это был 2001 год. В этом классе Č было только 2-3 человека, которые умели читать. Но они ходили в школу», — говорит глава «Ромского общественного центра».
Анварас — литовский рома, ему 16 лет. Подросток поменял школу из-за травли со стороны сверстников и считает, что общество склонно винить во всех бедах ромов.
«Я учился в школе в Науининкай. Там меня называли цыганом, чернокожим. Со временем к этому привыкаешь и перестаешь обращать внимание. Я ушел в другую школу. Обидно ли слово «цыган»? Иногда люди говорят это в шутку или по незнанию, но без злобы. А иногда хотят обидеть. Если бы я мог выбирать, я бы выбрал слово «рома», — говорит подросток.
Ромофобия
Одна из крупнейших правозащитных литовских инициатив Romu platforma (Платформа ромов) приводит следующее определение ромофобии: форма расизма, направленная против ромов, синти, кочевников и всех, кого общество привыкло называть «цыганами». Последствием ромофобии становится зашкаливающий уровень социальной изоляции.
Ромофобия проистекает из представлений о ромах, глубоко уходящих в историю. При этом дискриминационные установки имеют как негативный характер, так и позитивный, романтизированный. Ромофобия классифицируется как чувство страха или ненависти, направленной на ромов. Такие взгляды базируются на разделении «мы» и «они» — это увеличивает раздробленность общества.
Romu platforma призывает пересмотреть местные и международные меры мониторинга, чтобы выявлять случаи ромофобии более эффективно. Ромофобия проявляется на нескольких уровнях: это личные предубеждения по отношению к ромам, поведенческие паттерны по отношению к ромам, а также институциональная дискриминация, направленная против ромов. Во время опроса 2011 года 91% жителей Литвы заявили, что не будут чувствовать себя безопасно, живя в районе ромов. Каждый второй ром сказал о том, что подвергался дискриминации как минимум один раз за последний год.
В 2019 году создатели игры gangsteriai.lt запустили рекламу в социальной сети Facebook: на ней изображен табор в Вильнюсе, на жителей которого направлено оружие. Председатель общины ромов подтвердил, что создатели рекламы использовали фото реальных людей. Создатели игры принесли извинения.
Сотрудница Литовского центра этнических исследований Вита Контвайне отмечает, что негативное общественное отношение к ромам в Литве во многом обусловлено именно СМИ — долгое время в медиа о ромах говорили только в связи с лагерем в Киртимай и наркоторговлей.
«Ромы в литовских СМИ долгое время упоминаются в унизительном контексте. Это форма этической ненависти и дискриминации в СМИ. Недавно эта ситуация начала меняться — посмотрим, как иное отображение ромов в СМИ повлияет на общественное отношение к ним», — добавляет исследовательница.
Грубое слово «цыган»
Слово «цыган» — оскорбительно. «Рома» и «романи» — это самоназвание цыган в Европе. Еще есть синти — это люди, которые пришли в межвоенный период. Те, кто пришли позже — рома.
В 1971 году в Лондоне прошел первый Всемирный цыганский конгресс: на нем приняли флаг, гимн. Тогда ромы обратились к мировой общественности с просьбой называть их именно ромами — слово «цыгане» оскорбительно для представителей общины. Они заявили, что это название приносит общине беды и унижения. При этом официально ряд стран, где есть национальность, это не приняла. В Литве в реестре национальностей до сих пор указано Čigonas — цыган. Но на уровне общения и коммуникации принято говорить ромы.
При этом в фольклоре и в культуре слово «цыган» прижилось.
Например, есть известный литовский поп-исполнитель Раджи. Он ром. И он поет такую песню: Čigonu meile (цыганская любовь). Это современная песня, все ее знают и поют. При этом, когда он представляется на концертах, он говорит: соскучились по своему цыганчику Раджи?
«Если ромы просят не называть их цыганами, конечно, лучше не называть. Но считать слово «цыган» оскорблением тоже не совсем верно. Недавно в Вильнюсе открылся ресторан цыганской кухни. Как его назвали? Gypsy Longe and Grill. Никого это «Gypsy» не оскорбило. Но если кому-то это претит, лучше назвать «рома», — объясняет глава «Ромского общественного центра».
Она добавляет, что литовскому обществу еще очень далеко до толерантности, а некоторые стереотипы сидят на уровне подкорки. Среди топ-3 стереотипов Светлана Новопольская называет следующие: ромы — грязные, ленивые и воруют.
«Грязные — это неправда. Ромы очень чистоплотны, женщины очень следят за чистотой, их жилища часто просто образец чистоты. Не хотят работать. Это тоже неправда. Если ромы получат разумное вознаграждение за труды, они будут работать. Ромы согласны были бы работать. Они занимаются продажей машин, например. Это реальные деньги. Но ради ста евро ромы не будут работать. Они по-другому относятся к вознаграждению за труд.
Воры. Это не признак национальности. Есть много воров других национальностей. У нас сторожами на протяжении 20 лет работали ромы, и никогда не было проблем», — говорит глава ромского центра.
При поддержке медиасети
