«Еще пара недель — и мы будем просто считать трупы». Как на польско-беларуской границе медленно умирают тысячи людей

На границе между Польшей и Беларусью происходит гуманитарная катастрофа. После того как Европейский Союз ввел санкции против Беларуси, Польша неоднократно заявляла о провокациях со стороны Беларуси, которая свозит на границу с ЕС тысячи людей. Люди оказываются в ловушке между пограничными службами: с беларуской стороны к ним применяют пытки и заставляют идти в сторону Польши, с польской — сажают в автомобиль и вывозят в сторону беларуской границы. Журналистка Забороны Настя Подорожная живет в Кракове. Она поговорила с поляками, которые приезжают со всей страны, чтобы спасать людей на границе, а также рассказывает, почему несмотря на их усилия катастрофа становится только масштабнее.

Ранним октябрьским утром группа волонтеров из Польши пробиралась через самый большой первобытный лес в Европе — Беловежскую пущу. Искали женщину и мужчину с маленьким ребенком. Просьбу о помощи волонтеры получили еще ночью, но найти людей в густом лесу никак не удавалось.

Иво Лось, один из участников поисковой операции, обнаружил семью примерно в 7-8 часов утра. Взрослые лежали на голой земле, положив маленькую девочку сверху на свои тела.

Осенью на востоке Польши сильно холодает. В Хайнувке — городке с населением 20 тысяч жителей, который называют «воротами в Беловежскую пущу», — средняя температура в октябре составляет 7 градусов. Этой осенью по ночам уже бывали морозы.

Иво вместе с коллегами накрыли взрослых фольгированным спасательным одеялом. Девочке — ей было около двух лет — на голые руки надели перчатки, на голову — шапку. С собой у волонтеров была сухая обувь, а также минеральная вода, энергетические батончики, чай в термосе и обеды в контейнерах.

Иво не живет в Хайнувке или окрестностях. В прошлом месяце он защитил кандидатскую диссертацию по социологии в Варшаве. Раз в несколько недель Иво ездит в район Беловежской пущи, чтобы помогать людям, которые пытаются пересечь границу между Беларусью и Польшей. В первый раз Иво приехал с травмой ноги: «Я не знал, смогу ли физически ходить по лесу. Думал, в крайнем случае буду помогать волонтерам где-то в тылу». Сейчас, когда Иво приезжает на границу, они с коллегами выходят на вызовы по нескольку раз в день.

Паре с маленькой девочкой попытались вызвать скорую, но там ответили, что если в лесу нашли мигрантов, нужно звонить в полицию. Тогда активисты позвонили «Медикам на границе» — некоммерческой организации врачей, которые, как и Иво, приезжают со всей Польши, чтобы помогать пострадавшим от гуманитарного кризиса.

Машина «Медиков» прибыла через 40 минут. Проехать по лесу было невозможно, пострадавшим нужно было пройти через заросли до проезжей части. Женщину понесли на руках, мужчина повис на коллеге Иво и медленно пошел в сторону дороги.

Из-за травмы ноги Иво остался с ребенком. Он вспоминает: «Я сидел на земле, девочку взял на колени и накрыл нас фольгированным одеялом. В какой-то момент она начала плакать, звать маму»… Я написал в гугле «сказка на арабском» и мы включили ей мультик со зверятами. Девочка даже смеялась над каким-то моментом».

Пинг-понг

Женщину доставили в больницу и сумели спасти. Это все, что Иво знает о судьбе этой семьи.

 «Я помогаю только тем, кому нужна помощь в пути, а дальше с ними был юрист, — объясняет он. — Не знаю, получили ли они статус беженцев или, несмотря на юриста, их отправили обратно в лес».

В мае, после того как Европейский Союз ввел санкции против Беларуси в ответ на государственный угон самолета Ryanair и арест Романа Протасевича, Александр Лукашенко объявил, что Беларусь больше не будет предотвращать контрабанду наркотиков и нелегальную иммиграцию в ЕС.

На самом деле беларуские власти пошли еще дальше. Уже в июне пограничные службы Литвы зафиксировали резкий рост количества мигрантов (в основном из Ирака), нелегально пересекающих литовско-беларускую границу.

С начала августа на сайте польской пограничной службы начали появляться сообщения о задержаниях «нелегальных иммигрантов» на польско-беларуской границе. Иногда служба задерживала людей группами до 100 человек. К тому времени Литва уже заявляла о «провокациях» со стороны беларуских пограничников — по словам МВД Литвы, беларусы не только сами незаконно заходят на территорию Литвы, но и вытесняют туда мигрантов.

В начале сентября Варшава объявила режим чрезвычайного положения на линии 3 км от польско-беларуской границы. На территорию ЧП не может попасть ни один журналист или гуманитарная организация. Правительство отказало и международным организациям, таким как «Красный крест», и польским объединениям — в том числе «Медикам на границе». На вопросы о том, что происходит на границе, власти отвечать не обязаны: Указ предусматривает «отказ в предоставлении информации на тему действий, проводимых на территории ЧП в связи с предупреждением и сопротивлением нелегальной миграции».

Беженцы прибывают в страну нелегально, но просят международной защиты. Согласно международному праву, Польша обязана рассмотреть каждую просьбу, и только потом в случае отказа депортировать людей. На практике все работает по-другому, говорит Иво: «Иногда достаточно нескольких часов после нашей встречи, чтобы оказалось, что пограничные службы уже забрали людей, к примеру, из больницы, и увезли в сторону Беларуси».

«Пушбек» (англ. push-back) — ситуация, когда пограничники сразу же отправляют иностранцев в сторону границы, зачастую не разговаривая с ними и даже не проверяя документы. 

«Со слов людей, которых я встречал, беларуские службы не разрешали им вернуться в Минск, даже если они этого хотели. Люди оказываются в пинг-понге между одной погранслужбой и другой. Видно, что они очень уставшие, невыспавшиеся», — говорит Иво.

Молодого сирийца Ахмада, которого Иво встречал в лесу, поляки и беларусы перебрасывали друг к другу несколько раз. 

«Когда мы с коллегой его нашли, он был в очень плохом психическом состоянии. Его трясло, он плакал, сильно нервничал, у него были вспышки эмоций, — вспоминает Иво. — К моменту нашей встречи он как минимум две недели провел в лесу, к нему несколько раз применяли пушбеки. Позже его нашли другие люди и отвезли в больницу — Ахмад был обезвожен и ослаблен. Через два часа его забрали из больницы и вывезли в сторону границы, хотя он просил о защите и был болен».

В лесу с чемоданом на колесиках

Мигранты, которые общались с Мартой Гурчинськой, рассказывали разные истории о том, как они попали в Минск. «Беларуский режим продает людям дешевые визы и обещает простую дорогу в Европу, которая оказывается смертельной ловушкой», — говорит юристка. Она уточняет, что слово «дешевые» здесь относительно, так как «очень часто людям приходится продать все свое имущество, чтобы отправиться в такую поездку».

Некоторые беженцы говорят правозащитникам, что не подозревали о том, что в ЕС придется добираться через лес, да еще и нелегально. 

«Кому-то говорили, что с беларуской визой можно свободно пересекать границу с Польшей. Это означает, что визовые центры или бюро путешествий в Беларуси вводят людей в заблуждение, предлагают выдуманные условия пересечения границы, и люди оказываются обмануты. Они не знают, на что подписались. Никто, готовясь к тяжелому переходу через лес, не приезжает с чемоданчиком на колесах и в сапогах на каблуке — а мы видели и такое», — говорит Марта Гурчинська.

Правозащитница встречала многих людей, которые решились на поездку через Беларусь после долгих попыток соединиться со своими родственниками в ЕС легально. Например, сирийка, больная эпилепсией. В Сирии она лишена возможности получать необходимое лечение. Четыре года она пыталась получить легальное разрешение на соединение со своими родителями, которые живут в Германии. Ничего не вышло, и она решилась на дорогу через Беларусь. Другой случай — мужчина, приехавший в Польшу из Великобритании искать свою жену, которая перестала выходить на связь, попав на беларуско-польскую границу. «До этого он 6 лет пытался перевезти свою жену легально», — подчеркивает Гурчинська.

Обе женщины не справились с преодолением леса, их «нашли где-то под кустами в ужасном состоянии» и доставили в больницу, говорит Марта Гурчинська. По ее словам, это «циничное последствие патологий европейской миграционной политики».

«Людям, которые должны легально получить право въезда, потому что у них либо есть семьи, либо дома идет война — не получают его, — добавляет она. — Европа ведет политику закрытых дверей, которая приводит к тому, что люди вынуждены выбирать нелегальные и небезопасные пути миграции. Другого выхода у них нет».

Обогнать пограничника

Из-за того, что мигрантов часто забирают прямо из больниц, чтобы выбросить в лесу, как Ахмада, активисты по возможности не звонят в скорую помощь и помогают без свидетелей. Волонтеры стараются даже не задерживаться рядом с беженцами, чтобы не привлекать лишнего внимания. В больницу чаще всего по незнанию звонят местные жители, искренне желая помочь, считают активисты, но вместо этого лучше звонить «Медикам на границе».

Иоанна Гжимала-Мошчинська приехала на границу из Кракова, чтобы на несколько дней присоединиться к спасательным операциям. Она рассказывает, что во время операций страшно попасться на глаза полиции или пограничным службам. 

Местные жители играют очень важную роль в спасении людей — некоторые дают свои номера телефонов волонтерам, чтобы помогать, когда кто-то просит о помощи неподалеку. Однако не все местные рады активистам. «Недавно была такая ситуация: мы увидели троих человек, к которым подъезжали сотрудники погранслужбы. Мы припарковались, чтобы подбежать. Рядом на машине с местными номерами проезжал мужчина среднего возраста. Он остановился и начал на нас орать: «Кто вы такие? Где вы паркуетесь?!», выдумывать что-то. Видно было, что он полон ненависти: он знал, что мы хотим сделать, и пытался осложнить нам задачу», — говорит Иоанна.

Пытки, голод, бесправие

Возвращаться в Беларусь — значит подвергаться смертельной опасности, говорит Марта Гурчинська. Она приводит свидетельства самих беженцев, которые после пушбека вернулись на беларускую часть границы: «Их бьют, у них воруют вещи. В наших больницах оказываются люди, которых покусали собаки. У детей искусаны ноги беларускими псами, которых натравливают на людей, чтобы они возвращались в Польшу. Люди рассказывают, что видели, как других людей убивают на беларуской стороне. Недавно мы получили от беженцев видео из лагеря под открытым небом на беларуской стороне — там триста человек, из которых несколько лежат мертвые, потому что не выдержали погодных условий, истощения и отсутствия медицинской помощи».

Польские пограничники тоже закрывают людей в котлы под открытым небом. Единственный случай, когда об этом узнали СМИ, произошел в августе и считается началом гуманитарного кризиса в Польше. Тогда около деревни Уснаж-Гурны пограничники оцепили несколько десятков человек. Их держали под открытым небом два месяца. Представительница пограничной службы утверждала, что беженцы чувствуют себя удовлетворительно, «едят, пьют воду и курят сигареты». В это время правозащитники заявляли, что им с большим трудом удается передать людям еду и медикаменты через пограничников (были случаи, когда беженцы голодали сутки), и некоторые из задержанных были в лежачем состоянии. 

Премьер-министр Польши Матеуш Моравецки тогда говорил: «Решением проблемы людей, которые пытаются попасть на территорию Польши, не является допуск этих людей на территорию Польши. В таком случае у нас могла бы быть проблема с десятками тысяч людей этого типа. Поляки должны иметь возможность охранять свои границы. Польская власть должна иметь возможность хранить суверенность нашей территории — именно это мы и делаем».

«Неправда, что Польша не в состоянии принять мигрантов, даже если их несколько тысяч. Возможности Польши намного шире. С другой стороны, несколько тысяч — огромная цифра, если представить, что все эти люди замерзнут в лесу», — говорит Марта Гурчинська.

События в Уснаж-Гурны закончились пушбеком. «Через 60 дней люди попытались прорвать эту ловушку, и тогда с применением силы их задержали и отправили в сторону Беларуси», — говорит Марта Гурчинська. По данным правозащитницы, подобные «лагеря» на польской стороне все еще существуют, но они находятся на территории ЧП. Гурчинська узнает об этих котлах из видео, снятых мигрантами изнутри: «Эти видео очень короткие, а сами мы не в силах провести мониторинг, потому что все происходит на недоступной территории».

Пушбеки с польской и беларуской сторон нарушают целый ряд международных конвенций, объясняет Марта Гурчинська: «Во-первых, пограничники обязаны убедиться, не просит ли человек международной защиты. Сотрудники пограничных служб не только об этом не спрашивают, но и игнорируют прямые просьбы людей о получении статуса беженца. Пограничники не дают людям заполнить соответствующее заявление либо не принимают его, если оно уже заполнено. Это нарушает Женевскую конвенцию по правам человека».

Следующее нарушение — защита детей и жертв торговли людьми, говорит Гурчинська: «Если мы выбрасываем людей из Польши, не расследуя их ситуацию, мы не можем узнать, не является ли человек жертвой торговли людьми. Мы также не знаем, в какой ситуации находятся дети, которые путешествуют со взрослыми. Нарушается также запрет на коллективные высылки иностранцев. Из-за того, что пограничники не проверяют каждого человека отдельно, они не знают, нуждается ли человек в защите по какому-то другому поводу — например, по состоянию здоровья».

«Недавно у нас была ситуация с семьей, в которой был ребенок с ДЦП, — говорит Марта Гурчинська. — Польские пограничники их неоднократно отправляли в сторону Беларуси. Называя вещи своими именами, происходит это так: людей сажают в военные грузовики и оставляют где-то под границей с Беларусью посреди леса. Как можно семью с ребенком с ДЦП выбросить в лесу?!»

Учитывая жесткие условия на беларуской границе, каждый беженец, прибывший из Минска, подходит под критерии предоставления международной защиты, убеждена Марта Гурчинська. «Я говорю об этом с полным убеждением как юристка, занимающаяся международным правом. Возвращение этих людей на беларускую сторону само по себе несет угрозу их жизни. Это уже достаточный повод для того, чтобы предоставить каждому человеку защиту», — объясняет Гурчинська.

«Изнасиловал корову». Как о беженцах думают в Польше

На благотворительный концерт «Играем для границы» в Кракове 28 октября пришло около 100 человек. Входной билет стоил 40 злотых — столько стоит ланч с напитком в центре города. В программе: три выступления от местных музыкантов, «первая музыкальная помощь» — так назвали маркет с виниловыми пластинками и CD-дисками по 10 злотых каждый, а также Q&A с активистами из Salam Lab — местной НКО, которая помогает мигрантам и ведет просветительскую деятельность в Кракове.

Все вырученные деньги пошли на необходимые на границе предметы: дорожную посуду, пауэрбанки и налобные фонари. «Термосы и контейнеры часто оставляют самим беженцам, если они что-то недоедают, поэтому понадобились новые», — объясняет со сцены активистка Salam Lab Ага Стефанська.

Стефанська недавно вернулась из приграничной области. «У нас очень мало времени — спальные мешки и фольгированные одеяла скоро перестанут работать [из-за холодов] и мы будем просто приезжать считать трупы», — сказала она в первые минуты выступления. 

Похожими опасениями с Забороной делилась и Марта Гурчинська, приводя рассказы беженцев и жителей поселков из зоны ЧП. Сейчас мы знаем о 9 летальных случаях, которые произошли в Польше, но, скорее всего, смертей было больше: «Мы знаем об этом от самих мигранток и мигрантов — они говорят, что встречают мертвые тела в лесах. Если по ночам бывала температура -7 градусов, при этом в лесах нет никаких палаток и возможности укрыться, а среди мигрантов были дети, старики, больные люди, можно даже рационально, статистически подсчитать, сколько этих людей, неподготовленных к ночевке в лесу, должно было умереть. Леса переполнены жертвами этой политики, а узнаем мы об этом только тогда, когда можно будет туда войти — а может, даже тогда не узнаем. Не так давно мы получили очень тревожные записи, в которых местные жители рассказывают, что, возможно, трупы этих иностранцев перетягивают на беларускую сторону. Об этом рассказывала местная жительница: она с ужасом описывала, как польские солдаты перетягивают тела на беларускую сторону. Это тяжело подтвердить или опровергнуть, не имея доступа к зоне ЧП», — говорит юристка.

На протесты против событий на границе выходит не так много человек, как, к примеру, на недавние акции против выхода Польши из ЕС, когда люди заполнили главные площади Варшавы, Кракова и Гданська (Заборона писала об этих событиях). На заранее запланированную акцию протеста против гуманитарного кризиса в Кракове пришло около тысячи человек, на спонтанный «час молчания» в память о погибших в центре города — около ста.

Многие активисты, с которыми говорила Заборона, связывают эти цифры с непониманием того, кто такие беженцы и почему они не могут «просто вернуться домой», если Польша их не впускает.

«Польша ежегодно принимает по несколько сотен тысяч людей — с этим нет проблем. Это люди из Беларуси, Украины, Грузии — к ним относятся на границе по-другому только потому, что нам кажется, что они могут нам как-то пригодиться, — размышляла со сцены Ага Стефаньска. — Например, они будут выполнять работу, которую полякам не хочется выполнять. В это время несколько тысяч человек на границе называют «миграционным кризисом», «кризисом беженцев». Мы удивляемся, что у этих людей с собой есть телефоны, ведь это такая роскошь! Меня это всегда веселит — ну какая роскошь в наше время телефон… У нас очень стереотипное представление о беженцах. Мы думаем, что это кто-то, кого надо опекать, кто сам с собой не справится и будет сидеть на наших «социалках». Это неправда. Я сейчас работаю с людьми, приехавшими из Афганистана. Они на самом деле очень хотят быть членами общества, хотят приносить пользу. Если мы протянем кому-то руку помощи, потом с нами расплатятся помощью в ответ».

Польские власти предлагают другое видение людей, застрявших на границе. 27 сентября Министерство внутренних дел и Министерство обороны провели пресс-конференцию. На ней министр внутренних дел и глава Службы безопасности Мариуш Каминьски представил фотографию — неизвестно, с телефона или карты памяти, найденной в лесу, — на которой запечатлено совокупление человека с животным. Также министры продемонстрировали фотографии с детской порнографией, якобы найденные у мигрантов. По словам представителя Министерства внутренних дел Станислава Жарина, это должно доказать, что среди мигрантов есть сексуальные девианты, ведь хранение таких фотографий говорит о «практиках, связанных с сексуальными болезнями».

Фотография с конференции, на которой два министра смотрят на большой экран, где мужчина совокупляется с животным, облетела интернет. Ее также показали в вечерних новостях пропагандистского телеканала правящей партии TVP. Телеканал озаглавил свой материал «Изнасиловал корову и собирался ехать в Польшу?» Это был первый случай, когда правительство показывало подобные фотографии на пресс-конференции.

Оказалось, что фотография «беженца с коровой» была кадром из старого порнофильма, который записывался еще на пленку VHS и сейчас доступен в интернете. Министр также ошибся с животным: на скриншоте была не корова, а лошадь. Оппозиционная партия «Разем» пожаловалась на выступающих на пресс-конференции в прокуратуру: «Мы возмущены, что министры с помощью СМИ распространяют материалы порнографического содержания с участием детей и животных», — сказал представитель партии «Газете Выборчей».

Конца не видно

«Есть ли у вас какие-то вопросы?» — спрашивают на краковском мероприятии активисты Salam Lab.

После паузы девушка из зала спрашивает:

«Когда это закончится?»

«Наверное, тогда, когда кто-то на верхушке этим займется. Или ООН, или Европейский союз, или польское правительство. Мы помогаем на местах, но проблема не решится на этом уровне. Поэтому так важно рассказывать о том, что происходит, распространять информацию», — отвечает со сцены один из активистов.

С наступлением морозов каждая ночь на северо-востоке Польши будет заканчиваться массовыми обморожениями на полях, в болотах и в диком первобытном лесу. Хотя в пуще есть тропинки, беженцы зачастую избегают их, чтобы не упрощать работу пограничникам, говорит Иво. Это затрудняет поиски и активистам. К тому же, «чтобы не замерзнуть, люди стараются ходить кругами, а не стоять на месте — это тоже усложняет задачу», — рассуждает он.

«Я не чувствовала, что готова к этой поездке, или что у меня есть силы, или что это вообще хорошая идея для меня. Но с другой стороны я чувствовала, что не могу этого не сделать. Какой-то парадокс, — размышляет Иоанна. — Я никогда не забуду, как испуганно на меня смотрели две женщины из Конго, когда мы нашли их в лесу. [Во взгляде читалось]: «Кто нас нашел?» Зато, когда мы немного побыли вместе, они поели и начали улыбаться. Мы ударились кулачками на прощание — это было правда очень, очень трогательно», — говорит девушка. 

Иво говорит: «Иногда на прощание мы пожимаем друг другу руки, иногда обнимаемся. Это может быть и просто выразительный взгляд в сторону друг друга. Бывают поклоны. В любом случае прощальные жесты всегда очень личные с обеих сторон».

За неделю 16-22 октября группа «Граница» — объединение НКО и независимых активистов, помогающих беженцам, — получила просьбы о помощи 966 людям. Оказать помощь удалось только 413 из них: все остальные находились в недоступной зоне ЧП. Режим чрезвычайного положения правительство продлило до 2 декабря.