Два с половиной года назад, в девять вечера, 25-летнюю Кристину Антонову задержала полиция. За полчаса до этого девушка вызвала скорую незнакомой компании — несколько человек лежали без сознания в парке. Кристину обвинили в том, что она отравила и обокрала этих людей, забрали в участок и до утра допрашивали без адвоката, но с угрозами. В суде, без доказательств для выдвинутого обвинения, ей дали срок — восемь лет. Журналистка Забороны Алена Вишницкая вместе с юристом Дмитрием Мазурком разбиралась, на каких основаниях суд вынес приговор, и почему доказать невиновность человека в очевидных делах — невыполнимая миссия для правозащитников.
День рождения
22 мая у Кристины был день рождения. Ей исполнялось 23. Она уже несколько лет жила в Полтаве — переехала оттуда из оккупированного Крыма, как только его аннексировали — и работала в компании, которая устанавливает оборудование по видеонаблюдению. На следующий день после дня рождения ее отправили в командировку в Киев. Надо было договориться с потенциальными новыми клиентами и оценить, сколько камер нужно для фасада их офиса.
Командировка затянулась. Чтобы скоротать время и поесть, Кристина пошла в кафе. Заказала еду — и вдруг к ней подсела компания: девушка и двое парней. Разговорились. Когда выяснилось, что у Кристины накануне был праздник, решили спонтанно отпраздновать: ребята пошли в магазин купить выпивку и торт. Было восемь часов вечера, май, тепло — они решили посидеть в парке у озера на Борщаговке. Там они познакомились еще с одной компанией молодежи — две девушки и парень. Неожиданно для Кристины, которая выросла в крымском детдоме, ее одинокий вечер в кафе превратился в громкие посиделки новых, казалось бы, друзей.
В разгар вечера Кристине позвонили: догоняли поздравления с днем рождения. Она отошла, чтобы поговорить, а когда вернулась минут через двадцать, компании из кафе уже не было. А вторая — две девушки и парень — лежала без сознания возле лавочки. Кристина бросилась к паре на соседней скамейке и попросила их вызвать скорую и полицию. Когда приехали врачи, она помогала им: подкладывала сумки под головы и пыталась спасать новых знакомых, как умела. Параллельно полиция опрашивала свидетелей. Люди, отдыхавшие рядом, рассказали, что видели: Кристина действительно была в этой компании. На некоторое время она отлучилась поговорить по телефону. В это время другая девушка и два парня дождались, пока остальные отключатся, вытащили из сумок вещи, деньги, телефоны, сняли украшения — и скрылись. После этого Антонова вернулась, увидела, что люди лежат без сознания, и вызвала скорую с полицией.
Кристину задержали на месте. В 21:05 девушку увезли в участок — и оттуда она вышла только в суд и тюрьму.
Без чужих
Эту историю рассказывает Дмитрий Мазурок, юрист Харьковской правозащитной группы и адвокат Кристины Антоновой. Он начал заниматься этим делом всего год назад. На тот момент девушку уже осудили на восемь лет без доказательств, подтверждений ее вины и адвоката, который бы действительно защищал ее интересы.
Фото: JustTalk / Facebook
«Кристину задержали в 9 вечера. Тогда же, по процедуре, должны были пригласить адвоката: тот должен был появиться через час после вызова. Однако следовательница назначила девушке адвоката только в 5 часов — через 8 часов после задержания. Адвокат пришел в шесть, но его почему-то не пустили в райотдел, объясняя это тем, что следовательницы якобы на месте нет, как и Антоновой — среди задержанных.
Адвокат подал официальную жалобу — ее никто не рассмотрел», — рассказывает правозащитник.
За ночь Кристину допросили, взяли объяснения по поводу событий, обыскали и объявили о подозрении — без адвоката, но зато с угрозами. За это время, рассказывает правозащитник, она побывала в трех кабинетах и подвале райотдела. В одном из них оперативники угрожали ей сексуальным насилием, в другой кто-то из сотрудников пришел с чайником кипятка — и обещал вылить ей на лицо, если девушка не будет способствовать следствию.
«Очевидно, что сейчас, спустя два с половиной года, невозможно предоставить доказательства этих угроз, но то, что к задержанной не пускали адвоката, которого вызвали сами, свидетельствует о том, что что-то там точно было не так уже на этом этапе», — говорит Мазурок.
Своего адвоката Кристина встретила только во время судебного заседания, когда ей выбирали меру пресечения. «И что там происходило? К ней подошел какой-то неизвестный адвокат, сказал, что будет ее защищать, она подписала договор, и дальше он почти год представлял ее интересы. Через год, когда в этой истории появился я, выяснилось, что этот адвокат ее просто «топил»: была не одна возможность ее оправдать, а он не сделал ничего. А когда Кристина, разочарованная бездействием адвоката, написала жалобу в центр юридической помощи, ей пришел ответ: такого адвоката они никогда не назначали».
Оказалось, что назначенный по делу адвокат, который не смог встретиться с девушкой в райотделе, сам вычислил, когда будет заседание в суде — об этом его никто заранее не предупредил. Однако в суде его уже встретил другой — мол, он уже заключил договор и чужая помощь не требуется. Так официально назначенный юрист выбыл из дела, а неизвестный — вступил в него.
Им оказался адвокат Сергей Остапенко. Как он оказался в деле — неизвестно. Заборона с ним связалась. Остапенко сказал, что договор заключил с дядей осужденной. Правда, ни его имени, ни даты подписания не назвал. Самого договора, заключенного с дядей, в материалах дела также нет, объясняет уже Мазурок. На вопросе, на каких доказательствах было построено обвинение и защита, Остапенко положил трубку, и больше ее не брал.
У Кристины действительно есть родной дядя — Андрей Климов. Он работает юристом в Ассоциации профессиональных юристов Полтавы. Как пояснил Климов Забороне, договора с ним никто не заключал. «Я узнал о нем уже постфактум. Поскольку я сам юрист, то тоже начал искать доказательства. Проехался по городу, взял видео с камер наблюдения, биллинги телефонов, нашел человека, который устраивал эти кражи. В этом районе было еще три похожих случая с участием одного человека, но от полиции было ноль реакции. Ни одно из доказательств не приобщили к делу», — объясняет он. Тогдашний адвокат Остапенко, по его словам, их просто игнорировал. Кристина сама подавала ходатайство в суд, чтобы информацию включили в дело — и получила отказ, объясняет Климов.
Расторгнуть договор с Остапенко, который неизвестно откуда взялся в этом деле, было почти невозможно: «Бесплатная помощь вообще не предусматривает никакого договора. Но каким-то образом он подсунул его Кристине на подпись. Разорвать его можно только по соглашению сторон, то есть он должен был лично с ней встретиться. За год он этого не сделал», — добавляет Климов.
Не установлены, не обнаружены
В этом деле много «не»: неустановленные лица, неустановленные ядовитые вещества, рассказывает Дмитрий Мазурок. И много нарушений, которые почему-то никто никогда не рассматривал. Антонову осудили по статье «Разбой», а именно — разбой, совершенный по предварительному сговору группой лиц, или бандитизм. Ей дали восемь лет лишения свободы с конфискацией всего имущества в доход государства.
Фото: Oleg Veremiyenko / Facebook
«Откуда-то взялся адвокат, который выполнял все прихоти следователей. А почему это было важно? Во-первых, говорят, что Антонова совершила преступление по предварительному сговору. Но в материалах дела нет ни одного доказательства или даже намека на то, что она общалась с кем-то из этих людей. К ответственности никого не привлекли. Ее телефон изъяли — не составляло проблемы взять у оператора данные, с какими телефонами она связывалась, какие были рядом на протяжении нескольких часов. Однако этой информацией не интересовались ни следователи, ни адвокат», — говорит Мазурок.
Такая информация хранится у оператора в течение полугода. Когда правозащитник занялся делом, эти данные уже были безнадежно потеряны.
На месте событий изъяли бутылки, стаканчики и торт — все, что могло быть отравлено. Поскольку версией прокурора было отравление, очевидно, должно быть и орудие преступления — чем именно отравили. Эксперт нигде не обнаружил сильных ядовитых или психотропных веществ. То есть орудие преступления не обнаружили, объясняет Дмитрий Мазурок, а судебно-медицинской экспертизы, которая выявила бы что-то в организме пострадавших, не назначили.
То, что эксперт не нашел ядовитого вещества, не означает, что его там нет, — так судья объяснила повод для осуждения, добавляет юрист.
«Единственный документ о медицинском состоянии этих людей — это справки из больницы. Там указывают, что в больницу попал человек с первичным диагнозом «отравление суррогатами алкоголя». Этого было бы достаточно, чтобы установить, что людей отравили. Однако когда я вчитался в эти справки, оказалось, что они оформлены на других людей — совсем не на тех, которые были потерпевшими. То есть были люди, которые пили и потеряли сознание — но из-за чего они потеряли сознание, что произошло — нет никаких доказательств», — рассказывает правозащитник.
Со всех изъятых вещей, как и у самой Кристины, взяли отпечатки пальцев. Экспертиза показала, что отпечатки девушки проверить невозможно, поскольку дактилокарта в отделении изготовлена некачественно — все смазано. За два с половиной года следовательница так и не взяла отпечатки пальцев Антоновой во второй раз.
Ни под одним из утверждений приговора, добавляет юрист, нет доказательств: ни под тем, что люди отравились, ни под тем, что их отравила Антонова, ни под тем, что она была в сговоре с остальными.
«Девушка из компании тех, кто убежал, забыла сумку с личными вещами на месте происшествия. Там следовательница нашла повестку в суд и обвинительный акт о мошенничестве. Ее личность полностью известна: где она живет, с кем общается. В полиции был адрес, по которому надо было к ней поехать. В материалах дела есть рапорт: мол, в райотделе нет бензина, поэтому поехать невозможно. На этом розыск этого человека прекратился», — добавляет Мазурок.
На месте событий — в двух из трех сумок — также якобы изъяли препарат Азалептол, который используют для лечения шизофрении. В сочетании с алкоголем он может вызвать коматозное состояние. Как препарат туда попал, неизвестно. В течение восьми часов до того, как сняли видеозапись досмотра Кристины, сумки «гуляли» по райотделу неопечатанные, добавляет юрист. Суд вынес решение, что людей отравили именно этим препаратом — однако ни одна экспертиза этого не показала, а экспертов для подтверждения этой гипотезы в суд не вызывали.
Правозащитник убежден: это дело кто-то, очевидно, «тянет»: «Здесь даже не надо быть юристом, чтобы по описанию понять, что человека осуждать нельзя. Была куча моментов, когда судья откровенно помогала прокурору. Прокурор ожидал судебного заседания в ее кабинете, печатал доказательства на ее компьютере. Я давно такого не видел, особенно в Киеве. Когда я заметил такое пристальное внимание к этому делу со стороны прокурора и судьи, я сразу спросил, есть ли у Кристины имущество или квартира, потому что бывают случаи, когда у осужденных их отбирают. Но у Кристины нет ничего: она сирота», — рассказывает правозащитник.
Ожидание
Встреча с полицией в парке — первая коммуникация Кристины с правоохранителями. Она никогда не имела проблем с законом, ее никогда не привлекали к уголовной ответственности.
В тот вечер, в мае 2018 года, она впервые попала в поле зрения правоохранителей — и села на восемь лет.
«Это уже напоминает роман Конана Дойля, а с таким обвинительным актом это вообще какая-то «Миссия невыполнима», — добавляет юрист.
Это дело правозащитники подали на апелляцию. Очередное заседание должно состояться 24 декабря. Правда, не факт, что оно состоится в ближайшее время. Когда оно должно было состояться впервые, судья «заболела». Во второй раз вся коллегия «была в командировке». Заседание переносят с лета. И переносить, говорит юрист, могут бесконечно. Пока это продолжается, Кристина сидит.
