Место памяти или «Диснейленд»? Как в Украине планируют изменить понимание Чернобыльской зоны отчуждения

С момента аварии на Чернобыльской атомной электростанции прошло 35 лет. Однако в Украине до сих пор нет единого понимания того, как говорить о трагедии, как помнить о Чернобыле и работать с зоной отчуждения. В 2019 году там побывало 125 тысяч туристов, хотя она может принять и миллион. Но туризм — это не единственный путь развития для зоны. О том, как сегодня формировать память о Чернобыле и развивать территорию вокруг него, дискутировали ученые и чиновники на форуме «Зона (не)отчуждения», организованном платформой культуры памяти «Прошлое / Будущее / Искусство». Заборона рассказывает о самых важных тезисах.

Потерянное в памяти

Чернобыльская трагедия произошла в 1986 году. Она затронула не только Украину, но и ближние Россию, Беларусь и даже отдаленные государства вроде Великобритании. Несмотря на это, в 2021 году до сих пор нет единой концепции того, как следует воспринимать катастрофу и ее последствия.

«Сегодня есть раскол нарративов памяти о Чернобыле, — говорит профессор Гарвардского университета и директор Гарвардского украинского научного центра Сергей Плохий. — Наша память как будто зациклилась на 1986 году, но она не связана с нашим настоящим».

Чтобы событие вписали в публичное и коллективное сознание, его следует вписать в какой-то сюжет. Иначе люди просто не воспринимают того, что произошло: могут ужасаться, гордиться — но не более, говорит Забороне философка Оксана Довгополова. Она — одна из участниц рабочей группы по разработке Концепции памяти и развитию чернобыльской зоны, над которой с октября работают при Министерстве культуры Украины.

После 1986-го события Чернобыля описывали в нарративе войны — как военный подвиг. Однако эта трагедия не укладывается в такой нарратив.

Тему Чернобыля до сих пор не проговаривают в обществе широко и серьезно, считают ученые. Ведь трагедия повлияла не только на здоровье людей или их переезд из-за загрязнения территории. Чернобыль стал толчком для формирования сплоченного украинского общества. Первые общественные организации, независимые от коммунистической партии, создавались как раз через активизацию экологического сознания, объясняет Довгополова. И именно украинское общество, отмечает она, сделало так, чтобы молчания о последствиях чернобыльской трагедии на территории Советского Союза не было. Россияне и беларусы тоже пострадали, но не сплотились, потому и последствия в виде политических требований не наступили.

«Есть прямая связь между Чернобылем и становлением современной украинской политики, — убежден Плохий. — Чернобыль произошел в 1986 году. Но важны и 1988-1989 годы, начало гласности в Советском союзе и начало первых относительно свободных выборов. Тема Чернобыля становится центральной темой создания украинского политического пространства, которое не полностью контролируется коммунистической партией и не сводится к ней. Компартия остается, но ей приходится уступить тем, кто заходит под флагом Чернобыля. Например, партии «Зеленый мир», которую основали вокруг Чернобыля. Поэтому и начало рождения современной Украины — не только 1991-й. Начальный взрыв — это апрель 1986 года».

Чернобыльская трагедия стала одним из толчков к развалу Советского Союза. По мнению Долгополовой, это следует подчеркивать, ведь сегодня популярно мнение, что «независимость упала на Украину с неба».

«Должно быть понимание связи между экологическим сознанием людей, антитоталитаризмом, стремлением выйти из Советского Союза, — добавляет философка. — Сейчас все это потерялось в нашей памяти, и связи следует актуализировать».

Позиция жертвы и ответственность

Чернобыль стал трагическим событием для Украины. И эту риторику «трагичности» проговаривают до сих пор: то есть Украина позиционирует себя как жертва. Вокруг этого образа в 90-е произошла мобилизация людей, однако сегодня «следует взглянуть на ситуацию с другой оптикой», считает Плохий.

«Есть положительная память о Чернобыле: мы справились. Но ключевым все равно остается вопрос виктимности, который для западной аудитории ничего не значит. Разве что если думать, что из-за взрыва в Советском союзе и замалчивания этого факта фермеры где-то в Уэльсе выливали молоко. Это второстепенная тема», — отмечает Плохий.

Центральной темой памяти о Чернобыле для Запада стала ядерная энергетика, ее опасность. Чернобыль в одном месте — это Чернобыль везде, отмечает профессор. И это проблема, с которой должен справляться весь мир, если подобное случится снова. Потому и к строительству арки над старым саркофагом четвертого реактора присоединились западные доноры.

«С этой точки зрения память о Чернобыле — это предупреждение на сегодня и завтра», — добавляет Плохий.

Но когда Запад говорит о Чернобыле, он говорит о ядерном реакторе. А когда эту тему поднимают в Украине, о ядерной энергетике не говорят вообще, не дискутируют о ее состоянии.

«Мы продолжаем жить с последствиями Чернобыля: есть зона отчуждения, есть пострадавшие. Это не перевернутая страница, — говорит профессор Гарварда. — Если мы осознаем часть ответственности за 1986 год, то возьмем на себя ответственность за нас сегодняшних и завтрашних».

Разрушительный туризм

Худшее, что можно сделать с зоной отчуждения — это превратить ее в условный «Диснейленд», считает Сергей Плохий. С одной стороны, это выигрышная модель, ведь речь идет о бизнесе и деньгах, а желающих посмотреть на «мир без нас» предостаточно. Но если по Чернобылю будут ходить толпы, исчезнет причина ехать в зону отчуждения.

До пандемии, по данным министра культуры Украины Александра Ткаченко, Чернобыль посетили 125 тысяч человек. Но «могли бы пригласить в восемь раз больше: легко достичь миллиона посетителей в год», говорит он. Впрочем, объясняет Ткаченко, Чернобыль не имеет ничего общего с туризмом для развлечений.

С точки зрения Чернобыля как туристической локации Ткаченко предлагает разрешить туристам находиться там не день, а два. Это позволило бы им спокойно посетить станцию, исследовать город-призрак Припять, посетить старинные церкви 18 века, понаблюдать за природой, считает министр. Но пока проводят исследования того, можно ли находиться там длительное время и в каких именно участках, зона Чернобыля исчезает. Здания разрушаются, или же этому способствуют те же туристы, расхищая имущество на сувениры.

«Напустить туристов в зону легче всего. Но уже сейчас достаточно видео, на которых люди кичатся тем, что что-то украли из зоны. Ответственности за это нет. А мир продолжает воспринимать Украину как место, куда можно приехать и весело нарушать правила», — говорит Оксана Довгополова.

Далекие планы и близкая реальность

Чтобы сохранить Чернобыльскую зону, ее планируют внести в список мирового наследия ЮНЕСКО, говорит министр Ткаченко. Для этого с октября около десяти историков, философов, фотографов и работников зоны отчуждения разрабатывали концепцию будущего Чернобыля.

Один из аспектов концепции — говорить о Чернобыле как о части комплексной истории Украины, подчеркнуть его влияние, сделать частью коллективной памяти.

Другой — разработать язык, на котором можно говорить о чернобыльской трагедии с миром. Ведь авария — это точка отсчета новой истории, формирующая новый тип климатического и экологического сознания. И события Чернобыля, говорит Довгополова, связаны с теорией конца антропоцена — эпохи, когда человечество влияет на жизнь Земли, создает новые элементы вроде минералов. Теперь человечество вырабатывает другой способ взаимоотношений, и Украине следует научиться говорить о Чернобыле и в этом контексте тоже.

Чернобыль следует рассматривать и с точки зрения прав человека — это тоже один из аспектов концепции развития. Ведь и в 1986-м, и позже нарушались едва ли не все возможные права людей.

«Работа в этом направлении позволит увидеть, какие смыслы нельзя вычеркивать [из дискуссии о трагедии]. Ведь нельзя относиться к зоне отчуждения просто как к ресурсу, который продается так же, как уже существующие бренды: писатель Шевченко, боксер Кличко», — говорит философка.

Практическая часть концепции предусматривает, что в Украине создадут хаб прав человека, где будут действовать образовательные и научные программы, прорабатывать концепции развития зоны отчуждения, готовить людей к чернобыльскому путешествию. Также планируют выдавать сертификаты туристическим фирмам на организации поездок в Чернобыльскую зону, ведь сейчас это бесконтрольная сфера. Одна из стратегий предполагает развитие зоны не в сторону увеличения количества туристов, а через научные проекты. В Чернобыле есть точки без светового загрязнения, говорит Довгополова, и они ценны для астрономов.

«Идей и стратегий немало. Но примут ли их во внимание — вопрос. Министерство культуры должно представить готовую стратегию и перед широкой общественностью, и для правительства. Но пока что этого не сделали, и когда сделают, неизвестно. Хотя концепция уже готова», — объясняет экспертка рабочей группы.

Концепция — это и документ, который позволит претендовать на место в списке наследия ЮНЕСКО. А членство поможет не только привлечь средства на сохранение, но и усилить охрану зоны отчуждения, ведь в таком случае государство обязано взять на себя ответственность за это.

Однако и концепция, и стратегии развития, и место в рядах ЮНЕСКО — это перспектива не одного дня и даже не года. А в 2021-м, говорит Довгополова, туристы в Чернобыль будут ездить по старой схеме: без контроля, страхования и другого осмысления трагедии и самого места.