В конце концов любовь все побеждает: 5 историй каминг-аутов украинцев и украинок

5 июля на сцене фестиваля Atlas Weekend украинский певец Melovin сделал публичный каминг-аут как бисексуал. Среди украинских звезд такие признания пока не очень популярны — вероятно, многие боятся хейта и потери аудитории. Однако в США подобные истории стали нормой. Вместе с возможными негативными последствиями человек, который решился открыться, чувствует себя свободным, избавляется от стыда за себя и страха «разоблачения» — у него появляется возможность быть собой. Журналистка Забороны Полина Вернигор пообщалась с пятью украинцами и украинками из разных регионов, которые однажды решили не скрывать свою идентичность. Рассказываем их истории.

Юра Движон, 28 лет

режиссер и клипмейкер, сооснователь ГО «UKRAINEPRIDE», Киев

Это было в 2018 году. Тогда сделать каминг-аут было труднее, чем сейчас. Я тогда встречался с парнем из Калифорнии. Во время наших отношений я долго жил с ним в США и видел, как там относятся к этой теме: меня принимали его родители, бабушка, друзья. Мне стало обидно, что я не могу своим родителям рассказать о том, что живу с парнем.

Помню, на сцене одного из телевизионных шоу появилась Зианджа (трансгендерная певица, ранее известная под псевдонимом Борис Апрель), под выступлением которой на ютубе было много гневных комментариев. В тот период Ирина Билык скинула мне свою песню «Не ховай очей» и предложила сделать клип на нее. Песня в принципе не о ЛГБТ, но однажды я проснулся утром и, прокручивая слова «не прячь глаз» в голове, понял, что эта фраза может быть и о том, что ты прячешь глаза из-за стыда за свою ориентацию. Мы сняли клип, где показываем десять героев, которые открыто говорят о своей гендерной идентичности и ориентации. Я сам снялся в этом клипе — это и был мой первый каминг-аут, хотя мое окружение об этом и так знало. Но это стало первым заявлением для родителей и семьи.

Все произошло очень легко и приятно. Через два года мама пришла со мной на Марш Равенства в Киеве. Сейчас все в семье принимают меня, и даже когда я приезжаю в деревню к родственникам, мне никто не скажет «Ты позоришь нашу семью» или «Что скажут соседи?» После каминг-аута моя жизнь изменилась в лучшую сторону: теперь у меня нет страха быть собой. Я знаю, что близкие люди меня принимают, что я такой же, как другие украинцы.

Я знал, что я гей, кажется, всю жизнь. В детстве у меня были мысли о самоубийстве. Я уверен, что такие мысли и сейчас есть у ЛГБТ-молодежи, потому что они боятся, что их не примут родители и гомофобное окружение. Это большая проблема, но, мне кажется, сейчас Украина движется в сторону толерантности. До США нам, конечно, еще далеко, но прогресс есть.

Станислава Петлица, 25 лет

правозащитница в PrideHub, Харьков

Я начала делать каминг-ауты около семи лет назад. Я готовила тех, кому хотела открыться: спрашивала, как они относятся к ЛГБТ и как бы отреагировали, если бы в их окружении были такие люди. С мамой я разговаривала накануне несколько месяцев — спрашивала, что бы она делала, если бы у нее был сын-гей. Мама на такие вопросы отвечала шутками и меняла тему.

Однажды я собиралась идти гулять и спросила у мамы, считает ли она, что родители должны знать все о своих детях. Мама сказала, что если это связано со здоровьем и безопасностью, то должны, и спросила, связан ли вопрос с тем, что я иду гулять. Я ответила, что связан. Она спросила, связано ли это с тем, с кем именно я иду. Я ответила, что иду гулять со своей девушкой Машей и Маша в этом не виновата. Я понимала, что она начнет говорить о том, что Маша на меня как-то влияет, хотя это было не так.

Впоследствии мама начала проявлять ко мне пассивную агрессию, но долгое время отрицала, что это связано с моей ориентацией. Через несколько лет мы поговорили об этом и она призналась, что это было из-за моего каминг-аута. В университете на тот момент все уже знали о моей идентичности: я просто не скрывала отношений з девушками. Одногруппники часто сплетничали обо мне за спиной — это было сенсацией для них. Один преподаватель даже неудачно пошутил об этом при всех. Мне было неприятно, потому что это означало, что меня и мою ориентацию постоянно обсуждают.

Сейчас каминг-ауты проходят легче — я не готовлюсь к этому и говорю о своей ориентации тогда, когда есть возможность. Я не боюсь негативной реакции и не ожидаю положительной, а просто ставлю человека в известность.

Дзвенислава Щерба, 21 год

активистка и правозащитница, Киев

Я не могу сказать, что как-то готовилась к каминг-ауту. У меня долгое время был страх, что все узнают и со мной перестанут общаться — какая-то внутренняя гомофобия. Я долгое время ждала момента, когда будет возможность не обращать внимания на условности, открыться своему окружению, строить отношения и быть собой. У меня была идеальная картинка в голове: я перееду, буду жить сама, у меня будет хорошая работа, я буду обеспечивать себя и тогда уже всем скажу.

Первый человек, которому я про себя рассказала, была моя сестра. Она сама догадалась, что я хожу гулять с девушками: я постоянно придумывала какие-то истории о том, куда иду. Сестра сама начала этот разговор и я подтвердила, что «по девочкам». Она восприняла это супер-легко. Потом я решила сказать об этом одногруппникам в университете. Я организовывала мероприятие о противодействии дискриминации ЛГБТ-людей.

Событие запостили в студенческих чатах. Несколько моих гомофобных одногруппников начали об этом шутить и говорить, что обязательно придут на мероприятие. Меня это сильно выбесило и я начала отвечать. Завязалась перепалка и мне задали прямой вопрос, лесбиянка ли я — и я сказала, что да. Некоторые спрашивали: может быть, я бисексуалка? Другие шутили или оскорбляли меня. На следующий день, когда я пришла, одна девушка подошла ко мне и сказала, что я очень сильная. Вечером я собрала в общежитии своих друзей и сделала каминг-аут — они меня поддержали.

Самый болезненный момент был в семье: мои родители религиозные и даже были против моего активизма. У меня было постоянное ощущение, что я делаю больно своим близким тем, что я есть. Мама тоже однажды задала прямой вопрос — был очень эмоциональный разговор. Со временем родители начали принимать меня и мою партнерку. В конце концов, как говорится, любовь побеждает.

Тимур Левчук, 27 лет

правозащитник «Точки опоры», Киев

Это произошло давно — где-то в 2009 году. Я тогда учился в школе. Однажды я признался друзьям в том, что я гей. Кто-то из них разнес эту информацию по школе, и когда кто-то из одноклассников прямо спросил меня, я откровенно ответил. В основном все отреагировали более или менее спокойно. Было несколько человек, которые отреагировали негативно — я просто от них изолировался. Были проблемы с некоторыми родителями одноклассников, потому что они считали, что если их чада будут общаться со мной, то обязательно станут ЛГБТ. Некоторые учителя тоже странно реагировали: когда меня не было на уроке, одна учительница решила рассказать, как однополые браки разрушают «традиционную украинскую семью», хотя это не было темой предмета. Моя классная руководительница проводила со мной беседы, пытаясь заверить, что все это пройдет и мне кажется. Через несколько лет после моего выпуска она извинилась. Мне кажется, некоторым людям просто нужно больше времени.

После ситуации в школе новость о том, что у нас учится гей, распространилась по району. Помню, однажды к нам с друзьями подошли агрессивно настроенные ребята и спросили, кто из нашей школы гей. Мы сказали, что не знаем, но если узнаем — обязательно им сообщим.

Когда я сделал каминг-аут, мне открылись еще четыре человека из моей школы. Я подумал, что если нас в школе аж четверо, то сколько же тогда на районе, в городе? Я осознал, что такие же люди есть вокруг меня, и это помогло мне чувствовать себя свободно.

Родители узнали о моей ориентации, когда я был на первом курсе университета. Я дал публичное интервью и они этот материал прочитали. Но мама всегда была ЛГБТ-френдли. Она работает врачом и всегда говорит, что геи, которые приходят к ней на прием, — очень приятные и хорошие люди. Когда я начал открываться более дальним родственникам, все тоже проходило более-менее нормально. Постепенно это вообще стало для них какой-то обыденностью: мы с партнером ходим на семейные праздники, ездим в отпуск, гуляем вместе. А когда у нас была свадьба, родственники праздновали ее с нами.

Ксения Термасина, 26 лет

активистка и блогерка, Львов

Свою сексуальность я осознала лет в 19-20 и на тот момент была уже глубоко в активизме. Я училась в университете и это был удобный период, чтобы сменить обстановку: люди, чьи ценности не совпадали с моими, постепенно отсеивались. Вокруг стало больше прогрессивных людей. Когда я поняла, что я лесбиянка, у меня не было необходимости делать «киношный» каминг-аут, когда ты сажаешь человека напротив себя и говоришь: «Ох, что я тебе сейчас поведаю». Я просто начала честно отвечать на вопросы о личной жизни. Те, у кого возникали какие-то гомофобные вопросы или реплики, постепенно «отвалились» от моего окружения. Но в основном все поддерживали меня. Благодаря активистскому окружению я совсем не чувствовала страха или стыда за свою идентичность — в этом моя большая привилегия.

Моя мама всегда была прогрессивной — с детства она мне рассказывала о том, что есть разные люди, и гомофобия — это не ок, а гомосексуальность — не об извращениях, а о разнообразии. Когда я сказала маме, что влюблена в девушку, ее реакция меня удивила. Она сказала, что да, лесбиянки — это нормально, но я точно не лесбиянка, потому что она меня не так воспитывала и она точно знает, что мне нравятся парни. Со временем она все больше осознавала, что это не шутка и не максимализм. Последние два года она поддерживает меня и даже дает советы об отношениях.

У меня каминг-ауты не вызывают страха. Но это о моей привилегированности: я живу в большом городе, работаю в сфере прав человека, у меня прогрессивное окружение, я могу себе позволить психотерапевтку и могу переехать, если моя арендодательница окажется гомофобкой. Каминг-аут одновременно и упростил мою жизнь, и усложнил: многие ультраконсервативные люди следят за моей деятельностью и я время от времени сталкиваюсь с травлей и угрозами. Мне очень страшно, что это может угрожать моей девушке.

Мне кажется, что открытый каминг-аут делает меня уязвимой, но ощущение гармонии между своими внутренними ощущениями и внешним поведением дает столько ресурса и сил, что их хватает на борьбу за свои права.