В моей жизни встретилась полиция — что делать? Редакция Забороны про истории из жизни, в которых фигурировали правоохранители

В мае под Подольским отделением полиции в Киеве прошел рейв-протест против беспредела и бездействия правоохранителей. Несмотря на то, что тот день был рабочим, на мероприятие пришло довольно много людей. Это доказывает, что тема полиции актуальна для многих. Когда мы начали обсуждать этот вопрос в редакции, пришли к тому, что почти каждый/ая из нас сталкивался в своей жизни либо с совковыми «ментами», либо с современными отреформированными «копами». Рассказываем пять историй такого контакта.

Карина Струк, продюсерка спецпроектов

Зимой 2013–2014 годов во время Революции достоинства я была активной участницей протестов и часто ездила на баррикады на ночь или вечером после работы. Каждый раз мне приходилось возвращаться домой мимо отделения тогда еще милиции. Это казалось страшнее, чем взрывы светошумовых гранат под ногами на Грушевского. Все потому, что именно под отделением происходил сбор всех титушек, которыми Киев тогда буквально кишел. 

Для безопасности я заранее снимала символику, которая выдавала во мне активистку Майдана. Поэтому, когда Аваков объявил о реформе полиции, я была ярой сторонницей этих изменений. Помню, даже испытывала некую эйфорию, когда на патрулирование города вышли молодые красивые копы в форме, как из американских фильмов. Тогда я наконец перестала бояться ходить мимо своего райотдела.

В 2015 году я переехала в Харьков по работе. Там активно набирали и обучали полицейских для нескольких областей. В академию пошел и мой двоюродный брат. Однажды на ночное патрулирование его отправили охранять «самых мирных граждан» — покойников на кладбище. Я жила неподалеку, и брат попросил меня по пути домой завезти ему что-то перекусить. 

Проблема была в том, что как только я с шаурмой села в такси, у меня выключился телефон. Таксист высадил меня у входа на кладбище, но брата я найти не могла. После ночного променада вдоль могил я решила выйти к дороге, поискать там. Ко мне сразу же подъехал «Приус» патрульных. Спросили, чего это я ночью на кладбище лажу.

Я объяснила ситуацию, и ребята тут же по своей базе нашли номер брата, позвонили и сказали, что его у входа ждет родственница с шаурмой. Брат был накормлен, а я спокойно пошла домой. Буквально через минуту ко мне снова подъехали эти копы и предложили подвезти. Я, довольная, села в машину и с комфортом доехала под свой дом на месте для задержанных. На этом короткий «роман» с полицией был окончен. Страна снова погрузилась в полицейский беспредел, и стало ясно, что реформа абсолютно провалена.

Евгения Костина, шеф-редакторка новостей

У меня всегда было хорошее отношение к институту [правоохранительных органов]. Во-первых, за свою долгую карьеру я увидела много историй о спасенных жизнях, о борьбе внутри системы, о готовности умереть за свою страну. Во-вторых, если не верить в то, что кто-то, кто по закону обязан, тебя действительно может защитить, то как тогда жить более-менее нормальной жизнью? В-третьих, я оптимистка: и даже когда кажется, что мир летит туда, куда вы подумали, настраиваюсь, что так нужно здесь и сейчас, но все будет хорошо.

Одна из ярких историй произошла со мной в 2011 году в Луганске. Мы с другом ждали такси у выхода одного из центральных супермаркетов, когда подъехал милицейский «бобик». Самые молодые подошли к нам: мол, распиваете. У меня в руках ничего не было, кроме сумки, в которую друг положил банку с пивом. Слово за слово, подтянулись менты постарше, начались наезды. Когда вокруг собралась толпа, я сказала, что мы журналисты, и включила диктофон. Друга заломали и засунули в клетку, меня внесли в «бобик» за руки и ноги, забрали (и сломали) диктофон, порвали куртку и колготки.

Говорили, что меня бросят в обезьянник к «тифозным бомжам», которые меня изнасилуют всей толпой и заразят СПИДом. Я не знаю, почему не разрыдалась — наверное, от шока, что банка пива даже не в моих руках обернулась угрозами жизни. В наркологии врач, постановивший, что я трезва, настаивал на горячем чае, потому что я тряслась от холода и сильнейшего желания спать — нас отпустили уже под утро.

Дело замяли, я даже не помню как — все явно решалось на уровнях руководства. Но это унижение я запомнила навсегда.

Когда «Беркут» бил людей на Майдане, во мне вспыхивала та решимость, с которой я слушала угрозы от ППСников из луганского «бобика». Когда завернутые чуть ли не в бабушкины шарфики менты на Крещение-2014 раздели догола Андрея Гаврилюка, когда они хохотали, снимая на видео этого полного достоинства казака, мне было жаль этих ублюдков, а за него я готова была биться до последнего вздоха. 

Во время Марша равенства в Киеве в этом году я увидела огромное количество правоохранителей — за стеной из них не было просвета. Я понимала, что это для моей защиты, но подходы к территории парада были перегорожены то ли сетками, то ли клетками и, наверное, автозаками. Сначала я их не видела, но все время казалось, что в меня сейчас начнут стрелять: то ли мы через систему теперь превращаемся в Беларусь, то ли это государство так чрезмерно проявляет заботу. Есть стойкое ощущение, что первое — и вот это очень страшно.

Юлиана Скибицкая, заместительница главной редакторки 

Это произошло, когда мне было 17 лет. Тогда еще ни про какую реформу речи не шло и улицы патрулировали ППСники. К нам с друзьями должны были приехать ребята из Белгорода, поэтому мы собрались на автовокзале. Кто-то из компании открыл портвейн и пустил его по кругу. Как раз когда бутылка оказалась в моих руках, к нам подвалило два ППСника — старший и младший сержанты. Они начали нас отчитывать, что мы распиваем алкоголь в неположенном месте.

Одна девочка из нашей компании попросила предъявить документы и представиться. Младшему сержанту, очевидно, это не понравилось. Он показал нам документы и начал быковать. Угрожал, что сейчас всех отвезут в отделение. Старшему по званию явно не очень нравилась идея арестовывать нас, но он не мог спасовать перед младшим сержантом и согласился.

Они вызвали две машины, потому что в одну мы не помещались. Я не понимала, что происходит и что скажу маме. Важное уточнение: правонарушение, в котором нас подозревали, было административным, да и мы были несовершеннолетние. Так что менты не имели права нас вот так забирать и, получается, превысили полномочия.

Я сидела в машине вместе с двумя подругами. Они рыдали, а младший сержант начал шутить о том, что он «катает телочек на классной машине, они ведь никогда в такой не ездили». 

Привезли нас в районное отделение милиции. Когда старший дежурный увидел нас, он тут же наехал на патрульного: «Нахуя ты сюда привез столько малолеток?» В итоге всех несовершеннолетних решили отпустить, но надо было, чтоб за нами приехали родители.

Я подошла к дежурному и заявила, что меня вообще незаконно задержали, ведь я не сделала ни глотка этого портвейна. Он попросил дыхнуть на него, после чего просто отпустил меня. Остальных забирали мамы, двое парней из нашей компании, которые были совершеннолетними, проторчали в отделении до глубокой ночи. 

Мама одной из наших девочек в то время была главной криминалисткой города. Она добилась того, чтоб младшего сержанта, который явно превысил полномочия, уволили с волчьим билетом — больше он не может работать в правоохранительных органах.

Полина Вернигор, журналистка

Мне повезло: с беспределом я лично пока что (тьфу-тьфу) так и не столкнулась, только слышала истории друзей и знакомых. Но зато столкнулась с тем, что правоохранительным органам на тебя плевать. Защищать тебя никто не собирается, а двигаться начнут, только когда ты поднимешь шум. 

Первый опыт заявления в полицию случился, когда мне было лет 17. Тогда я узнала, что неплохо сдала ЗНО и точно поступаю на журфак в Киев. Мы с подругой решили «попрощаться» с запорожской жизнью, организовав «рейд по ночным клубам». На утро обнаружила, что сумочки, с которой я шаталась всю ночь, поблизости нет. А в ней телефон, деньги и… паспорт, без которого поступить в вуз, как вы понимаете, сложновато. 

Что делать? Пошла в отделение писать заявление о краже. Когда следователь увидел на моей руке браслетик с названием одного из клубов, который открылся в городе совсем недавно, спросил: «А как там внутри? Стоит сходить?» Это был единственный вопрос, который он решил уточнить по моему заявлению. Сумку так и не нашли. Документы в вуз подавала со справкой о потере документов.

Еще одна яркая коммуникация с полицией произошла, когда на меня и моих подруг после Марша женщин в 2021 году напали праворадикалы. Мы приехали писать заявление уже вечером, спустя часа четыре после самого инцидента. Почему так? Потому что сначала не видела смысла, но знакомые переубедили, что надо. 

Помню, мы заявились в Подольское отделение полиции и рассказали, в чем дело. Дежурный, который нас выслушал, сначала спросил: «У вас что-то украли?», потом: «Есть ли телесные повреждения?» Когда мы на оба вопроса ответили «нет», он спросил, зачем мы тогда пришли. Ну, потому что на нас напали, мужик. В центре Киева. Средь белого дня. Когда дежурный записывал мои данные и остановился на вопросе о том, где я работаю, ответила, что журналистка. Он аж замер на месте, поменялся в лице. 

Думаю, в тот день заявление у меня приняли только из-за этого. Будь на моем месте менее требовательная и скандальная дамочка, ее бы выпроводили. Ну, потому что, знаете, «приходите, когда убьют». Впрочем, даже моя профессия не заставила полицию в законный срок открыть криминальное производство. На это, снова же, повлияла шумиха и мой адвокат.

Иван Черничкин, визуальный продюсер

Это был 2001-й или 2002 год. Мы с братом целый день помогали родителям наводить порядок во дворе и огороде, убирали опавшую листву, траву — и складывали весь этот мусор в тачку. Вечером должны были все вывезти. 

Когда стемнело, мама напомнила, что за нами должок. Мы взяли тачку и отправились на мусорник. И вроде бы ничего не предвещало никакой беды, но по дороге мы встретили одноклассников брата. Они отмечали конец августа и последние выходные перед началом учебы. Ребята предложили нам присоединиться к их веселью.

Мы, как и обещали родителям, вывезли мусор, попрыгали в тачку и отправились вместе с новой компанией дальше искать приключения. Когда проезжали мимо стадиона, нас осенила мысль, что нам срочно нужно забраться на одну из осветительных опор этого стадиона и полюбоваться видом ночной Боярки. 

На то время стадион не был местом, где живет спорт, — там просто собиралась всякая неформальная молодежь побренчать на гитаре и попить пива. Еще на футбольном поле постоянно паслись козы — в общем, такой пустырь с четырьмя осветительными опорами. В конце стадиона стояла небольшая будка охранника. 

Опора, на которую мы стали взбираться, была высокой — где-то с 9-этажный дом, может, чуть-чуть пониже. Пока мы карабкались, охранник вызвал милицию. Через несколько минут после того, как мы вылезли на самый верх, под этой опорой оказался милиционер. Он начал кричать, мол, «спускайтесь, подонки, будем вас арестовывать». 

Мы посовещались и решили, что особо-то мы ничего и не нарушили, ничего страшного не будет. Первым спускался Костин одноклассник Дима — такой широкоплечий шкаф под два метра, который на то время играл в команде по регби. Как только он ступает на землю, милиционер берет Диму под руки и уводит куда-то, не дожидаясь, пока спустятся остальные. 

Мы все в легком недоумении, потому что Диму куда-то увели. Что делать: идти спасать друга или, может, он сам разберется? Пока мы размышляли, из темноты появляется Дима и убегает куда-то в парк. За ним гонится милиционер, который, видя нас, встает на одно колено, достает пистолет из кобуры и с криками: «Смотрите, суки, сейчас я вашего друга буду убивать» — начинает целиться куда-то в темноту. 

Тут мы уже понимаем, что Диму точно стоит спасать, и набрасываемся на мента. Мы хотели выбить у него пистолет или просто повалить его, чтобы он не начал стрелять. В этой всей потасовке милиционер хватает брата за волосы, брат пытается убрать его руку и как-то освободиться от милиционера. 

Мент прячет пистолет, достает наручники и пытается надеть на брата, но, так как тоже подвыпивший, у него это особо не получается. В основном он бьет брата наручником по голове. Все это длилось от силы минуты две — как-то быстро произошло. В итоге я в шоковом состоянии вытащил газовый баллончик и брызнул в мента — это помогло. Я забросил брата в тачку, и мы скрылись в темноте.