Лина в стране
градоразрушительства
градоразрушительства
История про урбан-энтузиастку Ужгорода
#Підпалюй!
Большой мультимедийный спецпроект про чейндж-мейкеров, активистов и активисток, которые своими инициативами меняют города. Они меняют правила, вдохновляют и ведут за собой. Мы рассказываем 30 уникальных историй через серию op-doc (документальные репортажи с художественными элементами) и мультимедийных репортажей.
Подписывайтесь на новости о проекте в нашем
Facebook, Instagram, Twitter и Тelegram.
Подписывайтесь на новости о проекте в нашем
Facebook, Instagram, Twitter и Тelegram.
Спецпроект выполняется в рамках проекта «Укрепление общественного доверия» (UCBI), финансируемого Агентством США по международному развитию (USAID).
Подписывайтесь на наш Телеграм-канал:
оперативно и коротко о важном.
оперативно и коротко о важном.
Текст: Катерина Сергацкова
Фото: Андрей Бойко
Мультимедиа: Николай Дондюк, Никита Данечкин
Верстка: Наталья Самсонова
Фото: Андрей Бойко
Мультимедиа: Николай Дондюк, Никита Данечкин
Верстка: Наталья Самсонова
Внимание!
Выбор героев и стиль повествования может
не совпадать с вашими ожиданиями.
Выбор героев и стиль повествования может
не совпадать с вашими ожиданиями.
Опубликовано: 25.01.2019
На самой длинной в Европе липовой аллее в центре Ужгорода мужики развели костры. Из бочек валит черный дым, вокруг разбросаны тачки, провода, бутылки, швабры, упаковки с цементом. По вечерам мужики выкорчевывают старую советскую брусчатку. Куски набережной Ужа перекопаны, на обочинах – пакеты с новой плиткой и выкорчеванная старая. Так выглядит центр Ужгорода последние полгода.
Гостю, не знакомому с местной историей, может показаться, что идет реконструкция – и он тихо порадуется за местных. В действительности все не так.
Этим летом в Ужгороде появилось общественное движение SaveNabka (мы про него уже писали), которое объединило сотни местных жителей в борьбе за сохранение набережной от проекта реконструкции, принятого ужгородской мэрией. В проекте, например, замена аутентичной мозаичной брусчатки чехословацкого периода на цементную ФЕМ-плитку, демонтаж андезитовых бордюров (андезит – редкий, традиционный для региона материал) и прокладка траншеи для электрокабеля прямо под столетними липами.
Движение инициировали разные активисты и культурные деятели, в их числе – дуэт урбан-энтузиастов: дизайнеры и исследователи архитектуры Олег Олашин и Лина Дегтярева.
В паре с Олегом Лина развивает сообщество Uzhhorod Modernism, которое рассказывает про ужгородскую архитектуру межвоенного периода. Они же инициировали идею внесения комплекса модернистских зданий в список объектов мирового наследия ЮНЕСКО и готовят к выпуску книгу про модернистское здание кинотеатра «Ужгород», который с 2012 года – с тех пор, как его передали в частные руки, – заброшен.
Гостю, не знакомому с местной историей, может показаться, что идет реконструкция – и он тихо порадуется за местных. В действительности все не так.
Этим летом в Ужгороде появилось общественное движение SaveNabka (мы про него уже писали), которое объединило сотни местных жителей в борьбе за сохранение набережной от проекта реконструкции, принятого ужгородской мэрией. В проекте, например, замена аутентичной мозаичной брусчатки чехословацкого периода на цементную ФЕМ-плитку, демонтаж андезитовых бордюров (андезит – редкий, традиционный для региона материал) и прокладка траншеи для электрокабеля прямо под столетними липами.
Движение инициировали разные активисты и культурные деятели, в их числе – дуэт урбан-энтузиастов: дизайнеры и исследователи архитектуры Олег Олашин и Лина Дегтярева.
В паре с Олегом Лина развивает сообщество Uzhhorod Modernism, которое рассказывает про ужгородскую архитектуру межвоенного периода. Они же инициировали идею внесения комплекса модернистских зданий в список объектов мирового наследия ЮНЕСКО и готовят к выпуску книгу про модернистское здание кинотеатра «Ужгород», который с 2012 года – с тех пор, как его передали в частные руки, – заброшен.
Лина Дегтярева, 39 лет
Документальный фильм про людей, которые меняют Закарпатье, – скоро на YouTube-канале Забороны. Подписывайтесь сейчас!
Документальный фильм про людей, которые меняют Закарпатье, – скоро на YouTube-канале Забороны. Подписывайтесь сейчас!
На самой длинной в Европе липовой аллее в центре Ужгорода мужики развели костры. Из бочек валит черный дым, вокруг разбросаны тачки, провода, бутылки, швабры, упаковки с цементом. По вечерам мужики выкорчевывают старую советскую брусчатку. Куски набережной Ужа перекопаны, на обочинах – пакеты с новой плиткой и выкорчеванная старая. Так выглядит центр Ужгорода последние полгода.
Гостю, не знакомому с местной историей, может показаться, что идет реконструкция – и он тихо порадуется за местных. В действительности все не так.
Гостю, не знакомому с местной историей, может показаться, что идет реконструкция – и он тихо порадуется за местных. В действительности все не так.
Этим летом в Ужгороде появилось общественное движение SaveNabka (мы про него уже писали), которое объединило сотни местных жителей в борьбе за сохранение набережной от проекта реконструкции, принятого ужгородской мэрией. В проекте, например, замена аутентичной мозаичной брусчатки чехословацкого периода на цементную ФЕМ-плитку, демонтаж андезитовых бордюров (андезит – редкий, традиционный для региона материал) и прокладка траншеи для электрокабеля прямо под столетними липами.
Движение инициировали разные активисты и культурные деятели, в их числе – дуэт урбан-энтузиастов: дизайнеры и исследователи архитектуры Олег Олашин и Лина Дегтярева.
В паре с Олегом Лина развивает сообщество Uzhhorod Modernism, которое рассказывает про ужгородскую архитектуру межвоенного периода. Они же инициировали идею внесения комплекса модернистских зданий в список объектов мирового наследия ЮНЕСКО и готовят к выпуску книгу про модернистское здание кинотеатра «Ужгород», который с 2012 года – с тех пор, как его передали в частные руки, – заброшен.
Движение инициировали разные активисты и культурные деятели, в их числе – дуэт урбан-энтузиастов: дизайнеры и исследователи архитектуры Олег Олашин и Лина Дегтярева.
В паре с Олегом Лина развивает сообщество Uzhhorod Modernism, которое рассказывает про ужгородскую архитектуру межвоенного периода. Они же инициировали идею внесения комплекса модернистских зданий в список объектов мирового наследия ЮНЕСКО и готовят к выпуску книгу про модернистское здание кинотеатра «Ужгород», который с 2012 года – с тех пор, как его передали в частные руки, – заброшен.
На самой длинной в Европе липовой аллее в центре Ужгорода мужики развели костры. Из бочек валит черный дым, вокруг разбросаны тачки, провода, бутылки, швабры, упаковки с цементом. По вечерам мужики выкорчевывают старую советскую брусчатку. Куски набережной Ужа перекопаны, на обочинах – пакеты с новой плиткой и выкорчеванная старая. Так выглядит центр Ужгорода последние полгода.
Гостю, не знакомому с местной историей, может показаться, что идет реконструкция – и он тихо порадуется за местных. В действительности все не так.
Этим летом в Ужгороде появилось общественное движение SaveNabka (мы про него уже писали), которое объединило сотни местных жителей в борьбе за сохранение набережной от проекта реконструкции, принятого ужгородской мэрией. В проекте, например, замена аутентичной мозаичной брусчатки чехословацкого периода на цементную ФЕМ-плитку, демонтаж андезитовых бордюров (андезит – редкий, традиционный для региона материал) и прокладка траншеи для электрокабеля прямо под столетними липами.
Движение инициировали разные активисты и культурные деятели, в их числе – дуэт урбан-энтузиастов: дизайнеры и исследователи архитектуры Олег Олашин и Лина Дегтярева.
В паре с Олегом Лина развивает сообщество Uzhhorod Modernism, которое рассказывает про ужгородскую архитектуру межвоенного периода. Они же инициировали идею внесения комплекса модернистских зданий в список объектов мирового наследия ЮНЕСКО и готовят к выпуску книгу про модернистское здание кинотеатра «Ужгород», который с 2012 года – с тех пор, как его передали в частные руки, – заброшен.
Гостю, не знакомому с местной историей, может показаться, что идет реконструкция – и он тихо порадуется за местных. В действительности все не так.
Этим летом в Ужгороде появилось общественное движение SaveNabka (мы про него уже писали), которое объединило сотни местных жителей в борьбе за сохранение набережной от проекта реконструкции, принятого ужгородской мэрией. В проекте, например, замена аутентичной мозаичной брусчатки чехословацкого периода на цементную ФЕМ-плитку, демонтаж андезитовых бордюров (андезит – редкий, традиционный для региона материал) и прокладка траншеи для электрокабеля прямо под столетними липами.
Движение инициировали разные активисты и культурные деятели, в их числе – дуэт урбан-энтузиастов: дизайнеры и исследователи архитектуры Олег Олашин и Лина Дегтярева.
В паре с Олегом Лина развивает сообщество Uzhhorod Modernism, которое рассказывает про ужгородскую архитектуру межвоенного периода. Они же инициировали идею внесения комплекса модернистских зданий в список объектов мирового наследия ЮНЕСКО и готовят к выпуску книгу про модернистское здание кинотеатра «Ужгород», который с 2012 года – с тех пор, как его передали в частные руки, – заброшен.
Лина Дегтярева, 39 лет
Документальный фильм про людей, которые меняют Закарпатье, – скоро на YouTube-канале Забороны. Подписывайтесь сейчас!
Документальный фильм про людей, которые меняют Закарпатье, – скоро на YouTube-канале Забороны. Подписывайтесь сейчас!
На самой длинной в Европе липовой аллее в центре Ужгорода мужики развели костры. Из бочек валит черный дым, вокруг разбросаны тачки, провода, бутылки, швабры, упаковки с цементом. По вечерам мужики выкорчевывают старую советскую брусчатку. Куски набережной Ужа перекопаны, на обочинах – пакеты с новой плиткой и выкорчеванная старая. Так выглядит центр Ужгорода последние полгода.
Гостю, не знакомому с местной историей, может показаться, что идет реконструкция – и он тихо порадуется за местных. В действительности все не так.
Гостю, не знакомому с местной историей, может показаться, что идет реконструкция – и он тихо порадуется за местных. В действительности все не так.
Этим летом в Ужгороде появилось общественное движение SaveNabka (мы про него уже писали), которое объединило сотни местных жителей в борьбе за сохранение набережной от проекта реконструкции, принятого ужгородской мэрией. В проекте, например, замена аутентичной мозаичной брусчатки чехословацкого периода на цементную ФЕМ-плитку, демонтаж андезитовых бордюров (андезит – редкий, традиционный для региона материал) и прокладка траншеи для электрокабеля прямо под столетними липами.
Движение инициировали разные активисты и культурные деятели, в их числе – дуэт урбан-энтузиастов: дизайнеры и исследователи архитектуры Олег Олашин и Лина Дегтярева.
В паре с Олегом Лина развивает сообщество Uzhhorod Modernism, которое рассказывает про ужгородскую архитектуру межвоенного периода. Они же инициировали идею внесения комплекса модернистских зданий в список объектов мирового наследия ЮНЕСКО и готовят к выпуску книгу про модернистское здание кинотеатра «Ужгород», который с 2012 года – с тех пор, как его передали в частные руки, – заброшен.
Движение инициировали разные активисты и культурные деятели, в их числе – дуэт урбан-энтузиастов: дизайнеры и исследователи архитектуры Олег Олашин и Лина Дегтярева.
В паре с Олегом Лина развивает сообщество Uzhhorod Modernism, которое рассказывает про ужгородскую архитектуру межвоенного периода. Они же инициировали идею внесения комплекса модернистских зданий в список объектов мирового наследия ЮНЕСКО и готовят к выпуску книгу про модернистское здание кинотеатра «Ужгород», который с 2012 года – с тех пор, как его передали в частные руки, – заброшен.
Увлечение
Лина назначает встречу возле входа в Закарпатскую областную администрацию. С этого места обычно начинаются ее публичные экскурсии по микрорайону Малый Галагов, известному как чехословацкий квартал. Здание администрации – центр исторического комплекса, построенного в середине 30-х годов чешскими архитектором Франтишеком Крупкой в период, когда Ужгород был столицей Подкарпатской Руси и был частью Чехословакии. С 1936 года внутри сохранился лифт – местная достопримечательность. В лифте-патерностере нет дверей, и он не останавливается: нужно запрыгивать в кабинку по ходу движения. Лина говорит, что пассажиры выглядят в них как сурикаты.
Лина сходу выпаливает:
«Мне уже так надоело [рассказывать] про Набку!»
Лина назначает встречу возле входа в Закарпатскую областную администрацию. С этого места обычно начинаются ее публичные экскурсии по микрорайону Малый Галагов, известному как чехословацкий квартал. Здание администрации – центр исторического комплекса, построенного в середине 30-х годов чешскими архитектором Франтишеком Крупкой в период, когда Ужгород был столицей Подкарпатской Руси и был частью Чехословакии. С 1936 года внутри сохранился лифт – местная достопримечательность. В лифте-патерностере нет дверей, и он не останавливается: нужно запрыгивать в кабинку по ходу движения. Лина говорит, что пассажиры выглядят в них как сурикаты.
Лина сходу выпаливает:
«Мне уже так надоело [рассказывать] про Набку!»
Увлечение
Лина назначает встречу возле входа в Закарпатскую областную администрацию. С этого места обычно начинаются ее публичные экскурсии по микрорайону Малый Галагов, известному как чехословацкий квартал. Здание администрации – центр исторического комплекса, построенного в середине 30-х годов чешскими архитектором Франтишеком Крупкой в период, когда Ужгород был столицей Подкарпатской Руси и был частью Чехословакии. С 1936 года внутри сохранился лифт – местная достопримечательность. В лифте-патерностере нет дверей, и он не останавливается: нужно запрыгивать в кабинку по ходу движения. Лина говорит, что пассажиры выглядят в них как сурикаты.
Лина сходу выпаливает:
«Мне уже так надоело [рассказывать] про Набку!»
Лина сходу выпаливает:
«Мне уже так надоело [рассказывать] про Набку!»
 |  |  |
Здания в межвоенном квартале Малый Галагов
Здания в межвоенном квартале Малый Галагов
Лина выучилась во Львовской академии искусств, переехала в Киев, работала креативным директором в рекламном агентстве. В 2014-м приехала в родной Ужгород на несколько месяцев, чтобы отдохнуть от невротической столичной жизни, и осталась.
«Нас (Лину и ее мужа, художника Олексу Манна – Заборона) тут все так захватило, – рассказывает она. – Я новыми глазами посмотрела на эту архитектуру, которая мне всегда нравилась, и начала находить для себя очень много таких нюансов и фрагментов, на которые я раньше не обращала внимание. Теперь я как искусствовед исследую архитектуру, которая меня всегда вдохновляла».
«Нас (Лину и ее мужа, художника Олексу Манна – Заборона) тут все так захватило, – рассказывает она. – Я новыми глазами посмотрела на эту архитектуру, которая мне всегда нравилась, и начала находить для себя очень много таких нюансов и фрагментов, на которые я раньше не обращала внимание. Теперь я как искусствовед исследую архитектуру, которая меня всегда вдохновляла».
Лина Дегтярева – дочь первого в Ужгороде арт-куратора Владимира Дегтярева. Его именем в 2016-м назвали улицу в Ужгороде. Он возглавлял Ужгородский художественный музей с конца 80-х до 2003 года и открыл Закарпатью много молодых талантливых художников. Он был костью в горле советской партийной номенклатуры, а после независимости – городских властей, которые, как часто бывает, иначе видели предназначение искусства. Лина говорит, что отец буквально жил музеем, тратил на него все свое время. В начале девяностых отец заболел раком и в течение десяти лет проходил лечение химиотерапией.
«Сотрудники музея могли понять, что он был на лечении, только потому, что он приходил на работу с сеанса химиотерапии на час позже», – вспоминает Лина. В 2003-м его уволили, чтобы поставить на его место, говорит она, «директора, удобного партийной мафии СДПУ(о)» (СДПУ(о) – партия, которой руководил в том числе Виктор Медведчук, на выборах в 2004-м вошла в коалицию с Партией регионов, – Заборона). Меньше чем через год отец умер. «В музее он чувствовал себя нужным, а когда почувствовал себя ненужным, жизнь кончилась», – говорит Дегтярева.
Сегодня Лина в какой-то мере продолжает дело отца. Что-то вроде работы над ошибками.
«Я вспоминаю, как некоторые коллеги в тот период (увольнения – Заборона) не поддержали отца, отвернулись от него, – времена были не такие, – говорит она. – Сейчас я знаю, что можно собрать подписи, вывести людей на чистую воду, попросить помощи журналистов и не молчать. Сегодня постоять за себя – это реально».
Теперь и Лина – кость в горле городских властей.
«Сотрудники музея могли понять, что он был на лечении, только потому, что он приходил на работу с сеанса химиотерапии на час позже», – вспоминает Лина. В 2003-м его уволили, чтобы поставить на его место, говорит она, «директора, удобного партийной мафии СДПУ(о)» (СДПУ(о) – партия, которой руководил в том числе Виктор Медведчук, на выборах в 2004-м вошла в коалицию с Партией регионов, – Заборона). Меньше чем через год отец умер. «В музее он чувствовал себя нужным, а когда почувствовал себя ненужным, жизнь кончилась», – говорит Дегтярева.
Сегодня Лина в какой-то мере продолжает дело отца. Что-то вроде работы над ошибками.
«Я вспоминаю, как некоторые коллеги в тот период (увольнения – Заборона) не поддержали отца, отвернулись от него, – времена были не такие, – говорит она. – Сейчас я знаю, что можно собрать подписи, вывести людей на чистую воду, попросить помощи журналистов и не молчать. Сегодня постоять за себя – это реально».
Теперь и Лина – кость в горле городских властей.
Кликни, чтобы перейти в сообщество
Урбан-энтузиасты выпустили календарь и набор открыток и магнитов с изображениями модернистских домов в Ужгороде. В ближайшее время они выпустят книгу про кинотеатр «Ужгород» и мечтают опубликовать полноценную книгу про архитектуру закарпатской столицы межвоенного времени.
Здание очень крутое было, первое, что сделали владельцы, – сразу же истребили полностью уникальный интерьер
Лина Дегтярева
Спасти «Ужгород»
«Не могу уже про Набку, она у меня уже вот тут», – повторяет Лина.
Мы идем с ней по улице Волошина, одной из центральных улиц города. Здесь между домами зияет мрачное пятно: бывший кинотеатр «Ужгород». Кинотеатр появился здесь в 1932 году как результат работы кошицкого архитектора Людовита Оэлшлегера. Узнать в нем сегодня некогда роскошное модернистское здание невозможно: окна выбиты, забиты деревяшками, наборные буквы отбиты, стены расписаны хаотичными граффити и заклеены стикерами. Фасад превратился в мусор, что внутри – неизвестно. В 2012 году мэрия продала здание частному собственнику, который, вероятно, не заинтересован в том, чтобы его сохранить.
«Не могу уже про Набку, она у меня уже вот тут», – повторяет Лина.
Мы идем с ней по улице Волошина, одной из центральных улиц города. Здесь между домами зияет мрачное пятно: бывший кинотеатр «Ужгород». Кинотеатр появился здесь в 1932 году как результат работы кошицкого архитектора Людовита Оэлшлегера. Узнать в нем сегодня некогда роскошное модернистское здание невозможно: окна выбиты, забиты деревяшками, наборные буквы отбиты, стены расписаны хаотичными граффити и заклеены стикерами. Фасад превратился в мусор, что внутри – неизвестно. В 2012 году мэрия продала здание частному собственнику, который, вероятно, не заинтересован в том, чтобы его сохранить.
Спасти «Ужгород»
«Не могу уже про Набку, она у меня уже вот тут», – повторяет Лина.
Мы идем с ней по улице Волошина, одной из центральных улиц города. Здесь между домами зияет мрачное пятно: бывший кинотеатр «Ужгород». Кинотеатр появился здесь в 1932 году как результат работы кошицкого архитектора Людовита Оэлшлегера. Узнать в нем сегодня некогда роскошное модернистское здание невозможно: окна выбиты, забиты деревяшками, наборные буквы отбиты, стены расписаны хаотичными граффити и заклеены стикерами. Фасад превратился в мусор, что внутри – неизвестно. В 2012 году мэрия продала здание частному собственнику, который, вероятно, не заинтересован в том, чтобы его сохранить.
Мы идем с ней по улице Волошина, одной из центральных улиц города. Здесь между домами зияет мрачное пятно: бывший кинотеатр «Ужгород». Кинотеатр появился здесь в 1932 году как результат работы кошицкого архитектора Людовита Оэлшлегера. Узнать в нем сегодня некогда роскошное модернистское здание невозможно: окна выбиты, забиты деревяшками, наборные буквы отбиты, стены расписаны хаотичными граффити и заклеены стикерами. Фасад превратился в мусор, что внутри – неизвестно. В 2012 году мэрия продала здание частному собственнику, который, вероятно, не заинтересован в том, чтобы его сохранить.
«Здание очень крутое было, и, к сожалению, первое, что сделали новые владельцы, когда его купили, – сразу же истребили полностью уникальный интерьер, с опокситом, – такой есть, например, в здании виллы Мюллера в Праге, которое внесено в списки ЮНЕСКО, – разочарованно говорит Дегтярева. – Это такая логика: купил – мое! Делаю, что хочу, а хочу новый торговый центр и уничтожить историческое здание. Метод в Киеве очень известен: снимается частично крыша, и все гниет внутри дома, а потом уже говорят: о, он же в аварийном состоянии, давайте мы его лучше снесем. Хотя опыт заграничных инвесторов и застройщиков показывает, что отреставрированное, переосмысленное здание с современными функциями вписывает владельца в историю и приносит городу и бизнесу инвестиции».
В 2017-м Лина с Олегом написали большую статью-исследование про кинотеатр и, плюнув на правила западного исследовательского мира, выложили ее в открытый доступ. Такие исследования обычно публикуют в закрытых кругах, авторы получают за них серьезные гонорары и карьерные перспективы, но дуэт урбан-энтузиастов на такое не претендует: они просто хотят, чтобы модернистская архитектура не разрушалась. Эту статью заметили европейские ученые и архитекторы.
«С этого все и началось», – говорит Лина.
«Все» – это акции в защиту модернистских зданий, протесты, просветительские проекты. Урбан-энтузиазм.
В 2017-м Лина с Олегом написали большую статью-исследование про кинотеатр и, плюнув на правила западного исследовательского мира, выложили ее в открытый доступ. Такие исследования обычно публикуют в закрытых кругах, авторы получают за них серьезные гонорары и карьерные перспективы, но дуэт урбан-энтузиастов на такое не претендует: они просто хотят, чтобы модернистская архитектура не разрушалась. Эту статью заметили европейские ученые и архитекторы.
«С этого все и началось», – говорит Лина.
«Все» – это акции в защиту модернистских зданий, протесты, просветительские проекты. Урбан-энтузиазм.
«Здание очень крутое было, и, к сожалению, первое, что сделали новые владельцы, когда его купили, – сразу же истребили полностью уникальный интерьер, с опокситом, – такой есть, например, в здании виллы Мюллера в Праге, которое внесено в списки ЮНЕСКО, – разочарованно говорит Дегтярева. – Это такая логика: купил – мое! Делаю, что хочу, а хочу новый торговый центр и уничтожить историческое здание. Метод в Киеве очень известен: снимается частично крыша, и все гниет внутри дома, а потом уже говорят: о, он же в аварийном состоянии, давайте мы его лучше снесем. Хотя опыт заграничных инвесторов и застройщиков показывает, что отреставрированное, переосмысленное здание с современными функциями вписывает владельца в историю и приносит городу и бизнесу инвестиции».
В 2017-м Лина с Олегом написали большую статью-исследование про кинотеатр и, плюнув на правила западного исследовательского мира, выложили ее в открытый доступ. Такие исследования обычно публикуют в закрытых кругах, авторы получают за них серьезные гонорары и карьерные перспективы, но дуэт урбан-энтузиастов на такое не претендует: они просто хотят, чтобы модернистская архитектура не разрушалась. Эту статью заметили европейские ученые и архитекторы.
«С этого все и началось», – говорит Лина.
«Все» – это акции в защиту модернистских зданий, протесты, просветительские проекты. Урбан-энтузиазм.
В 2017-м Лина с Олегом написали большую статью-исследование про кинотеатр и, плюнув на правила западного исследовательского мира, выложили ее в открытый доступ. Такие исследования обычно публикуют в закрытых кругах, авторы получают за них серьезные гонорары и карьерные перспективы, но дуэт урбан-энтузиастов на такое не претендует: они просто хотят, чтобы модернистская архитектура не разрушалась. Эту статью заметили европейские ученые и архитекторы.
«С этого все и началось», – говорит Лина.
«Все» – это акции в защиту модернистских зданий, протесты, просветительские проекты. Урбан-энтузиазм.
#SaveNabka
А теперь про «набку».
31 августа этого года мэрия начала ремонтные работы на набережной реки Уж. Правительство страны выделило на это 21 миллион грн. Исполнитель – фирма «КБК», которая уже сделала некачественный ремонт 196 городских объектов и, кроме прочего, фигурирует в нескольких криминальных делах. Вскоре на митинг против ремонта «набки» вышли около пятисот человек. Для такого маленького города – весомая цифра. Лина стала заметной фигурой в этом протесте. Протесту дали название #SaveNabka.
Помимо того, что она в составе инициативной группы взяла на себя функцию объяснять горожанам, чем в принципе важна модернистская архитектура города, она смогла добиться от мэрии полной документации проекта реконструкции. До акции протеста проект не обсуждался ни со специалистами, ни с горожанами.
А теперь про «набку».
31 августа этого года мэрия начала ремонтные работы на набережной реки Уж. Правительство страны выделило на это 21 миллион грн. Исполнитель – фирма «КБК», которая уже сделала некачественный ремонт 196 городских объектов и, кроме прочего, фигурирует в нескольких криминальных делах. Вскоре на митинг против ремонта «набки» вышли около пятисот человек. Для такого маленького города – весомая цифра. Лина стала заметной фигурой в этом протесте. Протесту дали название #SaveNabka.
Помимо того, что она в составе инициативной группы взяла на себя функцию объяснять горожанам, чем в принципе важна модернистская архитектура города, она смогла добиться от мэрии полной документации проекта реконструкции. До акции протеста проект не обсуждался ни со специалистами, ни с горожанами.
#SaveNabka
А теперь про «набку».
31 августа этого года мэрия начала ремонтные работы на набережной реки Уж. Правительство страны выделило на это 21 миллион грн. Исполнитель – фирма «КБК», которая уже сделала некачественный ремонт 196 городских объектов и, кроме прочего, фигурирует в нескольких криминальных делах. Вскоре на митинг против ремонта «набки» вышли около пятисот человек. Для такого маленького города – весомая цифра. Лина стала заметной фигурой в этом протесте. Протесту дали название #SaveNabka.
Помимо того, что она в составе инициативной группы взяла на себя функцию объяснять горожанам, чем в принципе важна модернистская архитектура города, она смогла добиться от мэрии полной документации проекта реконструкции. До акции протеста проект не обсуждался ни со специалистами, ни с горожанами.
31 августа этого года мэрия начала ремонтные работы на набережной реки Уж. Правительство страны выделило на это 21 миллион грн. Исполнитель – фирма «КБК», которая уже сделала некачественный ремонт 196 городских объектов и, кроме прочего, фигурирует в нескольких криминальных делах. Вскоре на митинг против ремонта «набки» вышли около пятисот человек. Для такого маленького города – весомая цифра. Лина стала заметной фигурой в этом протесте. Протесту дали название #SaveNabka.
Помимо того, что она в составе инициативной группы взяла на себя функцию объяснять горожанам, чем в принципе важна модернистская архитектура города, она смогла добиться от мэрии полной документации проекта реконструкции. До акции протеста проект не обсуждался ни со специалистами, ни с горожанами.
Документальный фильм про людей, которые меняют Закарпатье, – скоро на YouTube-канале Забороны. Подписывайтесь сейчас!
«Мы увидели, что они собираются полностью выбрасывать на свалку мозаичную чехословацкую брусчатку, которая была заложена в те же времена, что и застройка, и фактически является неотъемлемой частью комплекса градостроительства Малый Галагов, – говорит Дегтярева. – То есть это как вынуть печень из организма. Второй момент – это совершенно чужеродный материал для комплекса. Гранит – а они заменяют старую советскую плитку гранитной – никогда не использовался, особенно в таком формате, в этом пространстве. Третий – проект в историческом ареале, включает памятник архитектуры и природно-заповедный фонд, но никаких разрешений от соответствующих инстанций нет. То есть проект незаконный. Но, наверное, срезонировало для большинства ужгородцев, то, что часть лип по этому проекту должна была быть срезана».
Лина признается, что в последнее время ей тяжело не только говорить про «набку», но даже проходить мимо нее.
«Когда ты любишь город и его архитектуру, тяжело смотреть на вс эти разрушительные изменения, – объясняет она. – Сейчас уже с каждым годом мне все труднее по городу ходить, я уже выбираю улицы, где бы меня что-то не отвлекало от моих мыслей и задач. Пока что нет защитного слоя спокойно на все это смотреть».
Лина признается, что в последнее время ей тяжело не только говорить про «набку», но даже проходить мимо нее.
«Когда ты любишь город и его архитектуру, тяжело смотреть на вс эти разрушительные изменения, – объясняет она. – Сейчас уже с каждым годом мне все труднее по городу ходить, я уже выбираю улицы, где бы меня что-то не отвлекало от моих мыслей и задач. Пока что нет защитного слоя спокойно на все это смотреть».
Документальный фильм про людей, которые меняют Закарпатье, – скоро на YouTube-канале Забороны. Подписывайтесь сейчас!
При этом Лину и других активистов мэрия маркирует как «городских сумасшедших». Во время одной из акций в защиту набережной глава ужгородской администрации Богдан Андреев назвал их «десятью проплаченными бездельниками».
«А вы были у гинеколога?» – как-то так мэр объяснял нам, что им надо сначала откопать канализационные трубы, чтобы посмотреть, что нужно ремонтировать, – смеется Лина. – Это такие у него аналогии. Или нашу группу из двух парней и четырех женщин, которые пришли [на встречу в администрацию], он называл «уважаемые девушки». А еще, когда я разговариваю с заместителем мэра и рассказываю ему все юридические аспекты в течение получаса и про все нарушения, которые они делают этим проектом, то он говорит: «Ну, вы как женщина, конечно, имеете любовь к деревьям». Сексизм в городском совете – это такой отдельный клондайк мемов».
«А вы были у гинеколога?» – как-то так мэр объяснял нам, что им надо сначала откопать канализационные трубы, чтобы посмотреть, что нужно ремонтировать, – смеется Лина. – Это такие у него аналогии. Или нашу группу из двух парней и четырех женщин, которые пришли [на встречу в администрацию], он называл «уважаемые девушки». А еще, когда я разговариваю с заместителем мэра и рассказываю ему все юридические аспекты в течение получаса и про все нарушения, которые они делают этим проектом, то он говорит: «Ну, вы как женщина, конечно, имеете любовь к деревьям». Сексизм в городском совете – это такой отдельный клондайк мемов».
Документальный фильм про людей, которые меняют Закарпатье, – скоро на YouTube-канале Забороны. Подписывайтесь сейчас!
При этом Лину и других активистов мэрия маркирует как «городских сумасшедших». Во время одной из акций в защиту набережной глава ужгородской администрации Богдан Андреев назвал их «десятью проплаченными бездельниками».
«А вы были у гинеколога?» – как-то так мэр объяснял нам, что им надо сначала откопать канализационные трубы, чтобы посмотреть, что нужно ремонтировать, – смеется Лина. – Это такие у него аналогии. Или нашу группу из двух парней и четырех женщин, которые пришли [на встречу в администрацию], он называл «уважаемые девушки». А еще, когда я разговариваю с заместителем мэра и рассказываю ему все юридические аспекты в течение получаса и про все нарушения, которые они делают этим проектом, то он говорит: «Ну, вы как женщина, конечно, имеете любовь к деревьям». Сексизм в городском совете – это такой отдельный клондайк мемов».
«А вы были у гинеколога?» – как-то так мэр объяснял нам, что им надо сначала откопать канализационные трубы, чтобы посмотреть, что нужно ремонтировать, – смеется Лина. – Это такие у него аналогии. Или нашу группу из двух парней и четырех женщин, которые пришли [на встречу в администрацию], он называл «уважаемые девушки». А еще, когда я разговариваю с заместителем мэра и рассказываю ему все юридические аспекты в течение получаса и про все нарушения, которые они делают этим проектом, то он говорит: «Ну, вы как женщина, конечно, имеете любовь к деревьям». Сексизм в городском совете – это такой отдельный клондайк мемов».
Эти пропорции идеальны.
Они с математической точностью вычислены, чтобы быть удобными, комфортными для жизни человека
Они с математической точностью вычислены, чтобы быть удобными, комфортными для жизни человека
Лина Дегтярева
Безудержный вандализм
«Это такой оазис, заповедник, который в Украине еще остался», – говорит Лина об Ужгороде. Она считает, что местная модернистская архитектура стоит в одном ряду с шедеврами немецкого Баухауса, модернистских кварталов Тель-Авива, архитектурных произведений Даниэля Кальмуса, который строил дома во Львове.
Далеко не все понимают, что особенного в этой архитектуре. Многие, говорит Лина, считают такую архитектуру «бедненькой». У нее же есть своя версия, почему она в этой «бедненькой» архитектуре души не чает.
«Это такой оазис, заповедник, который в Украине еще остался», – говорит Лина об Ужгороде. Она считает, что местная модернистская архитектура стоит в одном ряду с шедеврами немецкого Баухауса, модернистских кварталов Тель-Авива, архитектурных произведений Даниэля Кальмуса, который строил дома во Львове.
Далеко не все понимают, что особенного в этой архитектуре. Многие, говорит Лина, считают такую архитектуру «бедненькой». У нее же есть своя версия, почему она в этой «бедненькой» архитектуре души не чает.
Безудержный вандализм
«Это такой оазис, заповедник, который в Украине еще остался», – говорит Лина об Ужгороде. Она считает, что местная модернистская архитектура стоит в одном ряду с шедеврами немецкого Баухауса, модернистских кварталов Тель-Авива, архитектурных произведений Даниэля Кальмуса, который строил дома во Львове.
Далеко не все понимают, что особенного в этой архитектуре. Многие, говорит Лина, считают такую архитектуру «бедненькой». У нее же есть своя версия, почему она в этой «бедненькой» архитектуре души не чает.
Далеко не все понимают, что особенного в этой архитектуре. Многие, говорит Лина, считают такую архитектуру «бедненькой». У нее же есть своя версия, почему она в этой «бедненькой» архитектуре души не чает.
 |  |  |
«Эти пропорции идеальны, – говорит она. – Они с математической точностью вычислены, чтобы быть удобными, комфортными для жизни человека. Еще качество колоссальное, потому что то, что сохранилось до нашего времени, осталось почти в неизменном формате. Строили на века. А что разрушено, то было ручками разрушено или из-за того, что вовремя не поменяли водоотведение».
Лина уже пять лет фотографирует здания, которые имеют культурную ценность. Как и ее отец, она любит раскладывать все по полочкам. За пять лет жизни в родном городе после возвращения она собрала такой архив, которого нет у большинства украинских городов. Через фото она документирует процесс разрушения и изменения архитектурных памятников.
«С каждым месяцем, с каждым годом может быть еще хуже, – констатирует она. – Потому что вандализм тут – безудержный».
Вандализмом она называет неграмотное вмешательство в пространство и в здание.
Лина уже пять лет фотографирует здания, которые имеют культурную ценность. Как и ее отец, она любит раскладывать все по полочкам. За пять лет жизни в родном городе после возвращения она собрала такой архив, которого нет у большинства украинских городов. Через фото она документирует процесс разрушения и изменения архитектурных памятников.
«С каждым месяцем, с каждым годом может быть еще хуже, – констатирует она. – Потому что вандализм тут – безудержный».
Вандализмом она называет неграмотное вмешательство в пространство и в здание.
«Эти пропорции идеальны, – говорит она. – Они с математической точностью вычислены, чтобы быть удобными, комфортными для жизни человека. Еще качество колоссальное, потому что то, что сохранилось до нашего времени, осталось почти в неизменном формате. Строили на века. А что разрушено, то было ручками разрушено или из-за того, что вовремя не поменяли водоотведение».
Лина уже пять лет фотографирует здания, которые имеют культурную ценность. Как и ее отец, она любит раскладывать все по полочкам. За пять лет жизни в родном городе после возвращения она собрала такой архив, которого нет у большинства украинских городов. Через фото она документирует процесс разрушения и изменения архитектурных памятников.
«С каждым месяцем, с каждым годом может быть еще хуже, – констатирует она. – Потому что вандализм тут – безудержный».
Вандализмом она называет неграмотное вмешательство в пространство и в здание.
Лина уже пять лет фотографирует здания, которые имеют культурную ценность. Как и ее отец, она любит раскладывать все по полочкам. За пять лет жизни в родном городе после возвращения она собрала такой архив, которого нет у большинства украинских городов. Через фото она документирует процесс разрушения и изменения архитектурных памятников.
«С каждым месяцем, с каждым годом может быть еще хуже, – констатирует она. – Потому что вандализм тут – безудержный».
Вандализмом она называет неграмотное вмешательство в пространство и в здание.
«Надстройка лишнего этажа – это вандализм, если это памятник, – объясняет она. – Уничтожение столярки старой вместо реставрации – тоже вандализм. И, кстати, для иностранных архитекторов это не менее вандализм, чем надстройка этажа. Это нам кажется, что пластиковые окна – это еще более-менее, ведь здание устояло. Но на самом деле оно вычеркивается из перечня объектов [культурного наследия]».
Лина ведет по центру города. Между невзрачными частными домами она находит дом, который выбивается среди остальных. Отличительная черта – аккуратная входная группа с такими элементами декора, которые позволяют отнести здание к стилю рондокубизм. Она знает каждый модернистский дом в Ужгороде.
Урбан-энтузиастку расстраивает разговор о разрушении таких зданий. Но отказаться от своей роли – быть костью в горле городским властям – не может.
Лина ведет по центру города. Между невзрачными частными домами она находит дом, который выбивается среди остальных. Отличительная черта – аккуратная входная группа с такими элементами декора, которые позволяют отнести здание к стилю рондокубизм. Она знает каждый модернистский дом в Ужгороде.
Урбан-энтузиастку расстраивает разговор о разрушении таких зданий. Но отказаться от своей роли – быть костью в горле городским властям – не может.
«Надстройка лишнего этажа – это вандализм, если это памятник, – объясняет она. – Уничтожение столярки старой вместо реставрации – тоже вандализм. И, кстати, для иностранных архитекторов это не менее вандализм, чем надстройка этажа. Это нам кажется, что пластиковые окна – это еще более-менее, ведь здание устояло. Но на самом деле оно вычеркивается из перечня объектов [культурного наследия]».
Лина ведет по центру города. Между невзрачными частными домами она находит дом, который выбивается среди остальных. Отличительная черта – аккуратная входная группа с такими элементами декора, которые позволяют отнести здание к стилю рондокубизм. Она знает каждый модернистский дом в Ужгороде.
Урбан-энтузиастку расстраивает разговор о разрушении таких зданий. Но отказаться от своей роли – быть костью в горле городским властям – не может.
Лина ведет по центру города. Между невзрачными частными домами она находит дом, который выбивается среди остальных. Отличительная черта – аккуратная входная группа с такими элементами декора, которые позволяют отнести здание к стилю рондокубизм. Она знает каждый модернистский дом в Ужгороде.
Урбан-энтузиастку расстраивает разговор о разрушении таких зданий. Но отказаться от своей роли – быть костью в горле городским властям – не может.
Документальный фильм про людей, которые меняют Закарпатье, – скоро на YouTube-канале Забороны. Подписывайтесь сейчас!
«Я хочу заниматься только исследованиями и не хочу видеть этих людей из горсовета, не хочу видеть тех людей, которые разрушают здания, я не хочу этого всего! – говорит она. – Но иногда просто происходят моменты, когда я не могу иначе, вот и все».
Объяснение простое: занимаясь исследованием и спасением ужгородской архитектуры, Лина держит в уме вопрос – а понравилось бы отцу то, что она делает.
«Я не хочу делать таких ошибок, которые он делал, – говорит она. – Зачастую он был полным альтруистом, а мне хочется получать от людей хоть что-то – хотя бы интерес к тому, что я делаю. Хочется растормошить людей».
На самой длинной в Европе липовой аллее в центре Ужгорода мужики разводят костер. Вместо старой советской брусчатки появляется новая гранитная плитка. Реконструкция набережной реки Уж продолжается.
Объяснение простое: занимаясь исследованием и спасением ужгородской архитектуры, Лина держит в уме вопрос – а понравилось бы отцу то, что она делает.
«Я не хочу делать таких ошибок, которые он делал, – говорит она. – Зачастую он был полным альтруистом, а мне хочется получать от людей хоть что-то – хотя бы интерес к тому, что я делаю. Хочется растормошить людей».
На самой длинной в Европе липовой аллее в центре Ужгорода мужики разводят костер. Вместо старой советской брусчатки появляется новая гранитная плитка. Реконструкция набережной реки Уж продолжается.
Авторка идеи проекта
Исполнительный продюсер видео-отдела
Режиссер
Режиссерка-постановщица
Продюсерка эпизодов
Сценаристка
Оператор-постановщик
Операторы
Режиссер монтажа
Дизайн графики
Анимация
Мультимедиа
Фото
Верстка
Тексты
Редактор текстов
Менеджер проекта
Исполнительный продюсер видео-отдела
Режиссер
Режиссерка-постановщица
Продюсерка эпизодов
Сценаристка
Оператор-постановщик
Операторы
Режиссер монтажа
Дизайн графики
Анимация
Мультимедиа
Фото
Верстка
Тексты
Редактор текстов
Менеджер проекта
КАТЕРИНА СЕРГАЦКОВА
РОМАН СТЕПАНОВИЧ
РОМАН СТЕПАНОВИЧ
АНАСТАСИЯ КАНАРЕВА
АНАСТАСИЯ КАНАРЕВА
АНАСТАСИЯ КАНАРЕВА
БОГДАН КИНАЩУК
НИКОЛАЙ ДОНДЮК, РОМАН СТЕПАНОВИЧ
НИКИТА ДАНЕЧКИН
ДМИТРИЙ СИЛЬЧЕНКО
ТАНЯ ФРАНЦ
РОМАН СТЕПАНОВИЧ,
БОГДАН КИНАЩУК, НИКОЛАЙ ДОНДЮК
АНДРЕЙ БОЙКО
НАТАЛЬЯ САМСОНОВА
КАТЕРИНА СЕРГАЦКОВА
ДМИТРИЙ ФИОНИК
АНТОН СКИБА
РОМАН СТЕПАНОВИЧ
РОМАН СТЕПАНОВИЧ
АНАСТАСИЯ КАНАРЕВА
АНАСТАСИЯ КАНАРЕВА
АНАСТАСИЯ КАНАРЕВА
БОГДАН КИНАЩУК
НИКОЛАЙ ДОНДЮК, РОМАН СТЕПАНОВИЧ
НИКИТА ДАНЕЧКИН
ДМИТРИЙ СИЛЬЧЕНКО
ТАНЯ ФРАНЦ
РОМАН СТЕПАНОВИЧ,
БОГДАН КИНАЩУК, НИКОЛАЙ ДОНДЮК
АНДРЕЙ БОЙКО
НАТАЛЬЯ САМСОНОВА
КАТЕРИНА СЕРГАЦКОВА
ДМИТРИЙ ФИОНИК
АНТОН СКИБА
Документальный фильм про людей,
которые меняют Закарпатье, – скоро на YouTube-канале Забороны. Подписывайтесь сейчас!
которые меняют Закарпатье, – скоро на YouTube-канале Забороны. Подписывайтесь сейчас!
КАТЕРИНА СЕРГАЦКОВА
РОМАН СТЕПАНОВИЧ
РОМАН СТЕПАНОВИЧ
АНАСТАСИЯ КАНАРЕВА
АНАСТАСИЯ КАНАРЕВА
АНАСТАСИЯ КАНАРЕВА
БОГДАН КИНАЩУК
НИКОЛАЙ ДОНДЮК,
РОМАН СТЕПАНОВИЧ
НИКИТА ДАНЕЧКИН
ДМИТРИЙ СИЛЬЧЕНКО
ТАНЯ ФРАНЦ
РОМАН СТЕПАНОВИЧ,
БОГДАН КИНАЩУК,
НИКОЛАЙ ДОНДЮК
АНДРЕЙ БОЙКО
НАТАЛЬЯ САМСОНОВА
КАТЕРИНА СЕРГАЦКОВА
ДМИТРИЙ ФИОНИК
АНТОН СКИБА
РОМАН СТЕПАНОВИЧ
РОМАН СТЕПАНОВИЧ
АНАСТАСИЯ КАНАРЕВА
АНАСТАСИЯ КАНАРЕВА
АНАСТАСИЯ КАНАРЕВА
БОГДАН КИНАЩУК
НИКОЛАЙ ДОНДЮК,
РОМАН СТЕПАНОВИЧ
НИКИТА ДАНЕЧКИН
ДМИТРИЙ СИЛЬЧЕНКО
ТАНЯ ФРАНЦ
РОМАН СТЕПАНОВИЧ,
БОГДАН КИНАЩУК,
НИКОЛАЙ ДОНДЮК
АНДРЕЙ БОЙКО
НАТАЛЬЯ САМСОНОВА
КАТЕРИНА СЕРГАЦКОВА
ДМИТРИЙ ФИОНИК
АНТОН СКИБА
Авторка идеи проекта
Исполнительный продюсер
видео-отдела
Режиссер
Режиссерка-постановщица
Продюсерка эпизодов
Сценаристка
Оператор-постановщик
Операторы
Режиссер монтажа
Дизайн графики
Анимация
Мультимедиа
Фото
Верстка
Тексты
Редактор текстов
Менеджер проекта
Исполнительный продюсер
видео-отдела
Режиссер
Режиссерка-постановщица
Продюсерка эпизодов
Сценаристка
Оператор-постановщик
Операторы
Режиссер монтажа
Дизайн графики
Анимация
Мультимедиа
Фото
Верстка
Тексты
Редактор текстов
Менеджер проекта