В СССР придумали светомузыку, а потом забыли про нее. Рассказываем, что это за искусство и почему его важно сохранить

В советское время Украина была центром развития светомузыки. Светомузыка или светоживопись – это то, что мы видим на выступлениях диджеев, рейвах или фестивалях. Свет от лазеров может передавать ритм, настроение или вообще «складываться» в образы. Это такой себе аналоговый вариант VJ-ing, который возник в советское время. Уже в нулевых светомузыкой занимались единицы, а потом про нее совсем забыли. Аналоговые форматы мало кого интересовали и медиа-художники переходили «в цифру». Сейчас светоживопись можно увидеть вживую только в Харькове, где школьников учат основам забытого медиа-искусства. По просьбе Забороны журналистка Оксана Семеник рассказывает, почему светомузыка – это важный культурный феномен, который нужно изучать.

Кабинет студии светоживописи в Харькове мало чем отличается от других подобных студий. За партами школьники вырезают трафареты с узорами, чтобы потом вставить туда светофильтры. На стеллажах много разных папок и коробок, рулоны бумаги, карандаши и канцелярские инструменты, огромное белое полотно на стене. Все выглядит как обычный художественный класс, если бы не инструмент, похожий на звукорежиссерский пульт. С его помощью управляют лампочками, которые подсвечивают трафареты. На них можно приклеить по несколько светофильтров разных цветов. Так и создается композиция.

В студию приходят дети от шести лет. Их приводят родители или дедушки с бабушками, которые еще помнят популярность светоживописи. «Детей привлекает возможность комплексного обучения. Мы преподаем основы живописи, рисунка, актерского мастерства и хореографии. Хореография – это тот же рисунок, только движением тела», – говорит Наталья Крюковская, которая вместе с Александром Гуком преподает и руководит студией. У них нет специальных книг или учебных материалов – знания базируются на их личных практиках и разработках. Инструмент, на котором создается светоживопись, – самодельный.

История полузапретной светомузыки

Светомузыка была особо популярной в начале 60-х: тогда много говорили о важности синтеза искусства и науки. Она как раз идеально совмещала в себе художественную и научную составляющие. Чтобы заниматься светомузыкой, нужно было самостоятельно сконструировать аппарат. Без понимания, что такое светодиоды, диапазоны частоты, автоматические алгоритмы и как они работают, это было невозможно.

Исследовательница украинского медиа-арта Янина Пруденко – единственная из известных в Украине, кто изучает этот феномен. В 2019 году Янина опубликовала в открытом доступе первую часть своего исследования «Украинская светомузыка». Это разговоры с теми, кто развивал светомузыку в украинских городах. О тех, кто уже умер, Янина пишет по рассказам друзей и коллег, опубликованных статей и архивов. Она рассказывает Забороне, что архивов почти нет, потому что ими никто не занимался, а живых участников процесса осталось очень мало. Поэтому история советской светомузыки скоро может совсем исчезнуть.

Век светомузыки в СССР был недолог. После того, как в 1964 году генеральным секретарем стал Леонид Брежнев, период оттепели прошел, начались репрессии в отношении шестидесятников, а официальное искусство вернулось к строгому соцреализму и пропаганде. Эксперименты и абстракционизм не поощрялись, за них могли лишить мастерской, зарплаты или премии. Поэтому светомузыкой занимались единицы. «Пока это называли экспериментами с дизайном – светомузыка никого не интересовала. Но когда это начали называть искусством, тех, кто ею занимался, начинали преследовать, а деятельность запрещать», – рассказывает Янина Пруденко.

В Одессе в 70-х годах свободно продавались светомузыкальные установки. В основном их покупали клубы для дискотек, но позже начали использовать даже в лечебных целях. Светомузыка стала частью терапии для адаптации моряков, которые возвращались из долгих плаваний. Такие установки продавали и за рубеж – на Западе светомузыку использовали в психологических экспериментах. По словам Пруденко, врачи считали, что она может помочь лечить ментальные заболевания.

Один из самых успешных театров светомузыки работал в Ужгороде с 1982 по 1992 годы. В нем показывали спектакли только из света и музыки, это был единственный в Украине полноценный театр: с репертуаром, постоянными концертами, афишей. Несмотря на то, что театру разрешали работать, его руководителя Даниэля Фридмана преследовала советская власть – как он сам говорил, «по надуманной статье мог сесть от 6 до 12 лет». Он рассказывал Пруденко, что даже просидел три месяца в изоляторе, пока власть решала, посадить его или нет. По его словам, «театр функционировал, только потому что чиновники не совсем понимали, чем он занимается».

В Киеве, напротив, чиновники запрещали заниматься светомузыкой. В 70-х годах архитектор Флориан Юрьев задумал открыть светомузыкальный театр с акустическим залом. Для этого он спроектировал часть здания Института научно-технической информации в виде летающей тарелки. Здание построили, но театр так и не заработал. Партийная верхушка «передумала» и вместо светотеатра появился кинолекционный зал и фрески в жанре соцреализма. В 2017 году на территории «Тарелки» началось строительство нового ТРЦ, по плану которого, модернистское здание было бы уничтожено. Зал светомузыки и фрески уже уничтожили, но в проекте нового ТРЦ «оставили» силуэт тарелки на входе.

Юрьев – теоретик светомузыки, цветописи, цветообраза (modus coloris) и цветовой фонетической транскрипции. Он убежден, что цвет, музыка и поэзия связаны между собой: с помощью цвета можно играть музыку, а буквы имеют свои цвета. Это можно сравнить с восприятием мира синестетов – людей, которые способны ассоциировать чувства, музыку или буквы с конкретными цветами. Юрьев мечтал, чтобы музыка могла звучать без звука, а вместо нее появилась бы музыка цвета.

В остальных городах, которые были центрами светомузыки – а их было около тридцати – сейчас уже некому заниматься светоживописью. Залы и театры светомузыки, которые построили еще в 60-х годах, в современной Украине не ремонтируют, они разваливаются. Харьков – единственный город, где до сих пор занимаются аналоговой светоживописью.

Харьковская светомузыка за 60 лет

Зачинателем светомузыки в Харькове был инженер-строитель Юрий Правдюк. Янина Пруденко называет его творческие эксперименты художественными: «Это не была попытка изобрести аппараты и технические средства. Это был художественный поиск. Правдюк изобрел художественный метод: световые движущиеся картины, созданные на основе музыкальных впечатлений». Метод Правдюка отличался от метода Юрьева. Юрьев создавал целые светомузыкальные партитуры, где вместо нот были цвета. Он разработал схемы, где буквы и символы отвечали разным цветам. Например, «а» – желтая, а «я» – желто-зеленая. Правдюк же считал, что каждый может создать свою светоживопись на основе собственных впечатлений от музыки.

Правдюк экспериментировал со светомузыкой у себя дома. В середине 60-х о нем узнал диригент Театра оперы и балета Владимир Нахабин, который был тогда ректором консерватории, и предложил Правдюку создать зал светоживописи в харьковском Парке Горького. Янина Пруденко пишет, что этот зал больше напоминал сарай для инвентаря. В деревянном павильоне не было ни отопления, ни водопровода, а сам павильон находился в далеком углу парка. Так выглядел первый в мире зал светомузыки. После первого показа в 1969 году администрация и сотрудники парка были очень разочарованы тем, что увидели и ничего не поняли. Зал закрыли бы в первый же день, если бы он не был «первым в мире».

До 80-х зал не был особо популярным среди харьковчан: кому-то было сложно понять замысел, кто-то приходил один раз и не возвращался. Работать зал мог только летом из-за отсутствия отопления, а в дождь зрители сидели под зонтиками – крыша протекала. В 90-х зал светоживописи закрыли. Чиновники обещали, что это временно и для реконструкции, а потом решили создать полноценный театр светомузыки в Харькове. Под него даже выделили заброшенное помещение одного кинотеатра, но пока искали деньги, и зал в парке, и кинотеатр уже были слишком разрушены. Реконструировать их не получилось.

В 70-х в Харькове появился дискоклуб, где подростки собирались послушать актуальную музыку и обсудить ее. На базе этого клуба открыли детскую студию светоживописи, в которой до сих преподают Александр Гук и Наталья Крюковская. Гук – ученик Юрия Правдюка. «Правдюка в советское время все поддерживали аккуратно, потому что это была не фигуративная живопись и не соцреализм, разрешенные партией», – рассказывает Гук Забороне. Он говорит, что о светоживописи знали бы больше, если бы в 90-х создали театр, как планировали. «Молодые люди мало знают про эксперименты 60-х и очень удивляются, когда мы рассказываем о наших практиках. Медиа-художники, которые работают с VJ, тоже ничего не знают о светоживописи и начинают свои поиски с нуля», – говорит Наталья.

Александр Гук и Наталья Крюковская занимаются не только студией: с 2003-го они организовывают фестиваль светоживописи «Желтый звук» для детских театров. Там можно показать театрам возможности светоживописи и вместе придумать новые форматы. Еще Гук и Крюковская проводят мастер-классы и иногда делают проекции светоживописи во время выступлений оркестров в театрах и филармониях. Наталья говорит, что светоживопись не воспринимают как отдельное направление в искусстве, поэтому редко с кем получается сотрудничать.

Светомузыка – искусство будущего

Александр Гук рассказывает, что заниматься светомузыкой не затратно, но монетизировать это направление невозможно. «Светоживопись нельзя использовать для освещения большой площадки, она более камерная», – говорит он. Камерность, с одной стороны, позволяет зрителю получить более личный опыт, но с другой стороны, ограничивает возможности светохудожников.

«Для светомузыки стало больше возможностей с появлением компьютеров, – считает Янина Пруденко. – Кроме того, медиа-художников начинают интересовать и аналоговые форматы. Вообще, светомузыка – это искусство будущего. Наш мозг будет все больше развиваться: одна сенсорная система будет возбуждать другую, и взгляд на мир будет меняться. Возможно, мы все станем синестетами. Но для того, чтобы понять светомузыку в будущем, нужно сохранить ее сейчас», – говорит Янина Пруденко.