Телесность в современном украинском искусстве – одна из тем, которые беспокоят и триггерят украинского зрителя. Из-за «неприемлемого изображения» могут закрыть выставку, отказаться печатать книгу или заклеймить художника. Обнаженное тело и его изображение до сих пор подвергается цензуре, хотя стало привычным на экране. Оксана Семеник продолжает разбираться в табуированных темах современного украинского искусства и рассказывает о телесности.
Тело как способ говорить о политическом
Интерес к обнаженному телу как к символу и выражению свободы возник еще в 1970-х и 1980-х, когда харьковские фотографы – Борис Михайлов, Евгений Павлов, Юрий Рупин, Роман Пятковка и другие – начали экспериментировать с фотографическим языком. Борис Михайлов в своей видеоработе «Я был здесь» говорил, что ему нравится фотографировать обнаженных людей, потому что такая съемка в советские времена была запрещена. Михайлову хотелось узнать, что же такого в этом изображении, что за него могут посадить или выгнать с работы. И хотя сейчас государство прямо не запрещает эротику в искусстве, это могут сделать те, у кого есть возможность закрыть выставку.
Когда говорят о фактах цензуры современного украинского искусства, то часто вспоминают закрытие выставки «Украинское тело» («Українське тіло») в Центре визуальной культуры при Киево-Могилянской академии в 2012 году. Тогдашний ректор Сергей Квит закрыл ее со словами, что это «не искусство, а говно» и «набор порнографических изображений». Потом он извинился перед художниками за свои слова и признал свою некомпетентность в вопросах искусства. Выставка так и не открылась повторно. На выставке были представлены работы Анатолия Белова («Мое порно – мое право»), Мыколы Ридного («Рада»), Никиты Кадана («Продажные»), Лады Наконечной («Персональный щит»), Оксаны Брюховецкой («Тело №») и других. Художники размышляли над телом как товаром, который используют не только работники и работницы сферы секс-услуг, но и мы все для достижения «лучшей жизни». А также о том, как люди стыдятся собственного тела и об отвращении к старому или больному телу.
Тело в подобных выставках выступает инструментом, с помощью которого можно показать положение человека в обществе – уровень свободы, тревоги, насилия, стабильности – и соотношение «политическое-личное». Отношение к своему телу часто зависит от повестки дня, открытости общества и контекста, в котором мы живем.
«В украинском обществе действительно глубоко сидит страх телесности, он укоренился на разных исторических этапах. И проявляется либо запретом на тело, либо протестом против этого запрета. Все это сопряжено с внешними обстоятельствами, в которых мы существуем: война, полицейский произвол, праворадикальная агрессия, целый веер насилия от психологического до физического. Попытка отвоевать право на свое тело имеет тот же корень, что и попытка отвоевать право на свою страну» – рассказывает Галина Глеба, кураторка, искусствоведка и исследовательница фотографии. В декабре 2019 года она вместе с литовским куратором Дариусом Вайчекаускасом сделала выставку современной украинской фотографии «Love, Lust & Fury» в Клайпеде. Участники выставки молодые фотографы и фотографини: Валентин Бо, Андрей Бойко, Игорь Чекачков, Горсад, Богдан Гуляй, Яна Кононова, Юлия Кривич, Саша Курмаз, Анастасия Лазуренко, Андрей Ломакин, Сергей Мельниченко. Отдельно были представленны порноужасы художницы АнтиГонны и видеоклип «Колыбельная для врага» («Колискова для ворога»), исполнительницы и перформерки СТАСИК (Анастасии Шевченко).
Темы фотосерий были в основном посвящены сексуальности и эротике, однако в то же время нашлось место и для милитаризации общества. «Но кроме тела, насилия, войны в выставке «Love, Lust & Fury» ключевой была тема любви. И без нее эта выставка теряет смысл», – настаивает Галина.
Она удивляется, что несмотря на то, что изменились политические обстоятельства и появился визуальный шум, который состоит из обнаженного эротизированого рекламного тела – работы Бориса Михайлова всё еще триггерят современного зрителя: «Проблема не с телом – оно не поменялось. А с тем, как мы хотели бы его видеть, и как художники нам его умышленно не показывают. Оттого зритель злится, его чувство прекрасного постоянно кем-то задето. Выставка «Love, Lust & Fury» изначально задумывалась для Литвы, потому мы не ограничивали себя условностями мнимого приличия. Но в Украине формировать и собирать эту выставку было бы сложнее хотя бы потому, что тут глубоко в подкорке сидит понятие самоцензуры. Мы понимаем, что литовское и украинское общества сильно отличаются уровнем визуальной образованности и терпимости. Пожалуй даже отличаются готовностью цивилизованно воспринимать то, что может не нравится».
Тело как материал
Если смотреть на украинскую современную фотографию, то можно заметить, что тело становится материалом для работы и инструментом для передачи идей – и необязательно говорить в своих работах о сексуальности и эротичности.
С телом как материалом работает николаевский фотограф Сергей Мельниченко. Его последний фотопроект, сделанный на карантине. «Young and free?» посвящен актуальным темам: экологии, лесным пожарам, коронавирусу и войне, которая продолжается. Молодых людей на фото совсем не смущает их обнаженность, но разве можно назвать их свободными, когда на их плечи сваливается куча глобальных проблем? Не экзистенциальные вопросы или неудачная любовь, не вопросы о свободе или творчестве – но то, с чем бороться сложно. В отличие от многих фотографов, герои Мельниченка – мужчины. «Мне нравится сам процесс съемки с ребятами, потому что это происходит веселее и открытее, а работы выглядят более откровенно и расслаблено. Никаких глубоких мыслей насчет того, почему я снимаю именно мужскую обнаженку – меня это просто больше «вставляет». Когда мы раздеваем человека – мы его оставляем один на один с природой и с самим собой. Люди совсем по другому себя ведут. Поэтому я даже не рассматриваю варианты съемки одетых людей», – рассказывает Сергей.
С мужским телом Мельниченко работает восемь лет: свой первый проект «Шварценеггер мой кумир», который стал классикой современной украинской фотографии, он сделал в 2012 году. Сергей вспоминает, что тогда на него обрушилось много онлайн и оффлайн критики. Проект о молодых людях, которые превратили мечту «стать как Шварцнеггер» в жизненный путь, называли «порнографическим», «извращением», а Мельниченко считали геем, мол, почему он фотографирует голых парней, а не женщин. «Мне кажется, что для большинства масс подобные проекты воспринимаются как «порнуха» из-за нехватки культуры и образования. Почему-то все думают, что могут сказать уверенно, что хуйня, а что нет. Или что пейзаж – это обязательно красиво, а обнаженное тело – это порнуха», – комментирует Мельниченко. Он добавляет, что часто молодые авторы снимают обнаженку ради эпатажа и резонанса, которые появляются вокруг подобной фотографии. «Удивить изображением фалоса или груди – очень тяжело. Все-таки на это уже нет табу, как в советские времена. Просто есть зритель, который подготовленный и который нет. Обнаженной фотографии стало в разы больше за последние несколько лет. Возможно, это что-то говорит о культуре, времени и стране. Но чтобы делать прекрасные вещи не обязательно использовать тело как инструмент».
Говорить о сексуальности
Тело, даже не всегда обнаженное, в современном искусстве тоже влечет за собой вопросы и дискуссии. В нем актуальны проблемы объективации женского тела, мужского взгляда на тело, подчеркнутой сексуальности женщин на фотографиях. Например, альбом «Украинская эротическая фотография» (издательство «Основы») бурно обсуждался в арт-среде. Говорили о том, что фотографов мужчин было больше, чем женщин, а фотографию на обложке восприняли как объективацию женщины. Виктор Марущенко, фотограф и один из редакторов альбома, считает, что «от слов «украинская эротика» за границей вообще вздрагивать должны – все знают, какие в Украине красивые девушки».
«Нам хотелось сделать красивый ответ авторам альбома – не переходить на личности или комментировать в фейсбуке, а сделать свое издание. Тогда же и пришла идея сделать эротический дневник с только женской командой», – рассказывает художница и архитекторка Дана Космина о том, как создавали артбук «Эротический дневник» («Еротичний щоденник»), самиздат на 400 экземпляров. Дана говорит, что они не хотели навязывать читателям свои идеи телесности и сексуальности, поэтому решили, что это будет дневник с пустыми страницами и возможностью дарить странички как открытки и миксовать их в любом порядке. В дневнике показаны не только фотографии, но и графика, акварели, стоп-кадры из видео и тексты, которые были важной частью книги. Своими работами поделились Ксения Гнилицкая, Оксана Брюховецкая, Анна Щербина, Алина Клейтман, Мария Куликовская, АнтиГонна и другие художницы. В самом дневнике немного буквально эротического, как мы привыкли это воспринимать: здесь мало обнаженных тел и много фантазий, свободы и даже иронии. Возможно, из-за этой «небуквальности» издание не подвергалось ни попыткам цензуры ни негативным комментариям.
«Думаю, цензура и неприятие этих тем связано с закрытостью общества, об этом не принято говорить в семейном кругу, это постыдно. Наше поколение учится открытости, разным формам отношений, не стыдиться своего тела, – размышляет Дана. – Например, я была приятно удивлена, когда попала на секс-вечеринку в клуб на Кирилловской. Не было эпизодов насилия, никто никого не харрасил. Клубная культура помогает принимать другого и быть более открытыми».
Авторки артбука акцентируют на том, что дневник, где преобладает эрос, был создан, в том числе, потому что вокруг преобладает танатос. Мы опять возвращаемся к теме насилия, войны и актуальной ситуации вокруг, на которую не может не реагировать тело, личное или коллективное. Но в этом и напоминание, как и в выставке «Love, Lust & Fury» – что без любви все теряет смысл.
