Андрей Бойко – фотограф, в чьем фокусе постоянно фигурирует обнаженное тело. Он снимает оголенных женщин и мужчин в их собственных квартирах, на закрытых вечеринках и в художественных мастерских, куда редко проникает кто-то чужой. Его метод – непрерывная документация процессов, доступ к которым по умолчанию ограничен. Будь то символические похороны альтер-эго художницы или пьянка на гиперлокальном фестивале, Бойко всегда растворяется в таких событиях, становясь молчаливым наблюдателем и документатором разворачивающихся драм. 

Эти фотографии, как правило, только для «своих»: они не выставляются. Исключение  – разве что «Нож в пизде», снимок, выставлявшийся в Польше и вызвавший бурю негодования у местных консерваторов и ультраправых. А не выставляются, потому что на условной территории Украины, как и во многих других «молодых демократиях» тема свободы уже довольно давно табуируется, чаще всего – через самоцензуру, укоренившуюся на уровне институций и даже относительно небольших независимых групп. Вынос табуированной темы на суд общественности всегда угрожает творцу – и его кругу — осуждением. Не потому, что творец неправильный, а потому что чья-то свобода создает прецедент для всех остальных. Если одни позволяют себе чувствовать и вести себя так, как вздумается, значит, то же может произойти и с другими, — и контролирующий утратит контроль. Поэтому над свободой всегда нависает облако морали.

Так, например, в Украине много лет работала Национальная комиссия по морали при Верховной Раде. В 2009 году эта комиссия признала книгу «Женщина его мечты» Олеся Ульяненко порнографической и запретила ее к распространению. В 2012-м президент Киево-Могилянской академии Сергей Квит со скандалом закрыл художественную выставку Центра визуальной культуры «Украинское тело», сказав, что «это не выставка, а дерьмо». На выставке было немало работ с обнаженной натурой, например, серия «Мое порно – мое дело» Анатолия Белова. 

Документация Андреем Бойко обнаженных и раскрепощенных тел — в каком-то смысле продолжение «Украинского тела», выставки, ставшей нескончаемым коллективным произведением искусства или даже разрастающейся коллективной документацией процессов, точкой отсчета которых стала ее цензура. В обнаженном теле – нагой дух, уязвимый, свободный и честный. Сегодня безопасное публичное пространство для присутствия этого духа утрачено, он переместился в пространство частного: на кухни, в спальни, сквоты и мастерские. Вслед за ним переместился и фотограф Бойко.