Беларусь была главным «хабом трансплантации» для Украины. Теперь туда не попасть — и вот к чему это приводит

За годы независимости Украине не удалось построить собственную систему трансплантации. Десятилетиями украинцы и украинки вынуждены были ехать за жизненно необходимыми органами за границу. Последние пять лет своего рода хабом трансплантации была Беларусь. Однако сегодня из-за политической ситуации в Беларуси между странами сложились напряженные дипломатические отношения и закрыто авиасообщение: получить орган там практически невозможно. Журналистка Забороны Анна Беловольченко рассказывает, что делать тем, кому необходима пересадка, почему нельзя просто поехать за сердцем или печенью в другую страну, и как районная больница на энтузиазме врачей начала строить систему трансплантации в Украине.

«Следующего раза может и не быть»

В марте 2017 года жизнь супругов Ольги Креденец и Василия Виспьянского кардинально изменилась. 42-летний Василий без вредных привычек, спортивный, упорно работавший в автотранспортной отрасли, внезапно оказался на диализе — регулярной очистке крови из-за почечной недостаточности. У мужчины диагностировали гломерулонефрит — поражение почек, из-за которого орган ссыхается и перестает функционировать.

«В больнице долго не могли понять, что с ним. А когда поставили диагноз, сказали искать донора. Без объяснений. И мы не знали, как это. Надо выйти с транспарантом во Львове или как?» — со слезами вспоминает Креденец.

Следующие полгода супруги жили в агонии. Ездили в Краков в надежде, что диагноз не подтвердится. Но увы. Надеялись «соскочить» с диализа, поэтому хватались за любые дополнительные капли и повязки, какие только советовали. Но с диализа еще никого не снимали просто так. Отношение во Львовском мединституте, вспоминает Креденец, в основном было холодным и равнодушным: с врачами было сложно поговорить, объяснений или советов практически не давали. Только от другого пациента она узнала о Государственной программе лечения украинцев за рубежом: когда из бюджета оплачивают операции в другой стране. Оказалось, что надо собрать толстую папку бумаг — и можно ехать на трансплантацию. Но куда?

«Я перебрала кучу вариантов: Польша, Австрия, Индия, Беларусь, Турция… В Польше сказали, что мы не дождемся в их очереди никогда, потому что нам дадут орган только в пятую очередь. Сначала — своим гражданам, затем идут жители стран Евросоюза, те, кто имеет вид на жительство, карту поляка. А иностранцам дают последним, и не факт, что совпадут данные донора и реципиента».

Учитывая стоимость лечения и удаленность стран, единственным вариантом оставалась Беларусь. Креденец сама подобрала больницу в Бресте, ведь этот город ближе всего ко Львову. Сама общалась с врачами там. В Министерство здравоохранения Украины подала уже готовый пакет документов со стороны клиники: они подтверждали, что ее мужа можно оперировать, и выставили типичное требование: полная предоплата, составлявшая около 55 тысяч евро. Средства перечислили буквально за пару дней.

«У нас не возникало проблем с пересечением границы. После выборов [в 2020 году] в Беларуси стали проверять тщательнее, но никогда не запрещали проезд. В больнице было прекрасное отношение. По врачам не надо бегать, как у нас, все чисто, стерильно — ощущение, будто ты в Австрии где-то», — говорит Креденец.

Мужчина стоял в очереди на трансплантацию с 2018-го. Каждые три месяца он должен был пересекать границу для забора сыворотки крови. Процедуру стоимостью около 250 евро пациенты оплачивают из собственного кармана. Но без нее не обойтись. На основе данных сыворотки устанавливают, подходит ли донор. Хранится она в замороженном виде всего три месяца. Если пропустить забор анализов хотя бы раз, пациента вычеркивают из очереди ожидания.

«Когда ехали в Беларусь в мае этого года, пограничники задавали больше вопросов, требовали свидетельство о браке, которого у нас нет. Пропустили в конце концов. Я спрашивала, нужно ли в следующий раз иметь это свидетельство, но мне сказали, что следующего раза может и не быть. Без каких-либо объяснений», — вспоминает женщина.

Путешествие за органами

Ездить за органами за границу — обычная история для Украины времен независимости. Нужен костный мозг — лист ожидания Турции, Израиля, Испании или Германии открыт. Есть потребность в сердце, печени, почке или легких? Тогда прямая дорога в Беларусь или Индию. Стоимость пересадки органа немаленькая. Например, за почку в Беларуси сегодня надо заплатить более 62 тысяч евро, а за сердце — почти 94 тысячи. Чтобы такие операции были вообще доступны рядовым гражданам, в 1992-м утвердили Государственную программу лечения украинцев за рубежом. Например, по данным Центра социально-экономических исследований CASE Украина, в 2010-2014-м государство профинансировало лечение 40 человек, в 2015-м — 84, а в 2021-м правительство заложило в бюджет расходы на 450 пациентов со средней стоимостью лечения 75 тысяч евро на каждого. Но этого мало.

Официальных подсчетов, скольким украинцам нужна трансплантация, не существует, объясняет Забороне председатель общественной организации «Национальное движение «За трансплантацию» Юрий Андреев. Известна лишь приблизительная цифра, которую называют врачи в местных медучреждениях — 5000 пациентов в год. Поэтому, если исходить из расчета 75 тысяч евро на одного пациента, ежегодно Украина должна перечислять за границу около 375 млн евро, а это более 7% нынешнего бюджета на всю систему здравоохранения. Но даже это не гарантировало бы спасения людей.

Индия перестала делать трансплантации украинцам еще в 2018-м. Причина — изменение законодательства. По словам Андреева, к власти в стране пришли националисты, которые постановили: сначала пересадка органов индийцам, а уже потом всем остальным. Но в Индию на пересадку едут не только из Украины и неизвестно, в порядке какой очереди и кому там проводят трансплантации.

Речь идет о почти 1,8 млн евро, которые остались на счетах индийских клиник. В Министерстве здравоохранения говорили, что берут ситуацию под контроль, однако дальше этих слов дело не пошло, а команда Минздрава сменилась. Заборона обратилась с запросом в Министерство здравоохранения о судьбе этих средств, но ответа мы пока не получили.

Таким образом, для украинцев, которые надеются на помощь государства в вопросе трансплантации, едва ли не единственным вариантом оставалась соседняя Беларусь. Органы не могут ждать пациента вечно. Например, сердце нужно вшить в течение четырех часов — иначе оно просто испортится. Поэтому, когда данные реципиента совпадают с данными донора, автоматизированная система отдает орган тому, кто ближе, потому что в таком случае меньше шансов, что орган пропадет. Для украинцев добраться за это время до Беларуси самолетом или даже машиной — реально.   Сейчас в списке ожидания трансплантации Беларуси находится 342 украинца. За 18 пациентов Украина уже рассчиталась с клиниками — это 31,3 млн евро. С 26 мая 2021 года Украина закрыла авиасообщение с Беларусью. Такое решение правительство приняло после того, как Беларусь принудительно посадила самолет Ryanair, чтобы задержать оппозиционного журналиста и экс-редактора телеграм-канала NEXTA Романа Протасевича. Украина это сделала вслед за Европой, чтобы «обеспечить безопасность полетов» и оказать давление на режим Лукашенко. Однако решение имело последствия: в Беларуси «застряли» те, кто уже уехал на пересадку органов, и те, кто остался в списке ожидания.

Пациенты после трансплантации находятся в тяжелом состоянии, а их здоровью угрожает малейшая инфекция. Поэтому ехать наземным транспортом сложно и рискованно. Чтобы добраться после трансплантации печени домой, харьковчанке Анне Куриловой пришлось искать специально оборудованный реанимобиль: женщина не могла выдержать 20 часов дороги домой на автобусе. Помощи пришлось искать в Харьковской облгосадминистрации и у депутатов. В посольстве Украины в Беларуси говорят: каждый случай индивидуален, поэтому они консультируют и помогают тем, кто обращается, по возможности.

Те же, кто в списке ожидания, все еще должны каждые три месяца ездить в Беларусь и сдавать там анализы — иначе их вычеркнут из очереди, объясняет Андреев. Но пропустят ли таких людей на границе — тоже вопрос.

«Руководство Украины должно провести переговоры с руководством Беларуси и получить гарантии, что людям, которые стоят в списке ожидания, точно проведут операции. Чтобы не случилось, как с Индией, — считает активист Андреев. — Если гарантий нет, необходимо ставить вопрос о возвращении и людей, и денег в Украину. Мы ведь даже не знаем, какая квота в Беларуси на иностранцев. Они сначала дают органы своим гражданам, а потом всем остальным. А там лечатся также россияне, казахи. Как знать, когда очередь дойдет до украинцев?»

В Министерстве здравоохранения уверяют: средства вернут, если операции не проведут или человек получит орган в другой стране. Такие механизмы предусмотрены.

Но по мнению Юрия Андреева, Украине давно пора прекратить финансировать трансплантации в других странах и сосредоточиться на том, чтобы выстроить систему пересадки органов внутри государства. Тем более, что после 2019 года такая возможность действительно появилась.

«Районка»

Креденец и Виспьянский долгое время надеялись только на Беларусь. Но ситуация изменилась два года назад.

25 декабря 2019-го в стенах небольшой районной больницы на Волыни в городе Ковель произошел непростой разговор. Незадолго до него туда привезли мужчину с тяжелой черепно-мозговой травмой. Спасти его не удалось — медики констатировали смерть мозга. Теперь от милосердия родственников и правильно подобранных слов врачей зависело, спасет ли погибший жизни других, став донором посмертно. В Украине в вопросе донорства действует презумпция несогласия — это значит, что по умолчанию человек не соглашается, чтобы его органы трансплантировали. Изменить ситуацию могут разве что родственники. И 25 декабря в Ковеле они это сделали. Уже через четыре часа после подписания документов на донорство на операционном столе «районки» пересаживали органы трем пациентам: двое получили почки, один — сердце. Тогда, в 2019-м, сердце в Украине пересадили впервые за 15 лет.

Сенсационная трансплантация органов в Ковельской больнице стала возможной благодаря энтузиазму местных врачей. Все время независимости в Украине пересадка органов была чем-то из разряда фантастики, хотя законодательно никто трансплантацию не запрещал.

Но команда ковельских медиков «загорелась идеей сделать в районной больнице что-то глобальное». Хотели — и сделали, подчеркивает Овечко. К первой пересадке врачи готовились десять месяцев: на то, чтобы получить лицензию для медучреждения, ушло полгода.

И как только пересадили первую почку от неродственного донора, стало проще. За пять месяцев работы команда трансплантировали десять почек и два сердца. А с 2020-го работать стало еще легче, ведь 29 декабря 2019 года президент Владимир Зеленский подписал новый закон о трансплантации.

Сейчас большинство медиков из ковельской команды работает во Львове. Их пригласил мэр города Андрей Садовый, чтобы наладить работу больницы скорой помощи и открыть на ее базе Центр трансплантации. Собственно, в этой больнице свою почку получил Виспьянский. Как только в Украине начали проводить трансплантации, он стал в список ожидания, где был первым. Через полтора года ему провели операцию.

«Я была поражена уровнем врачей, коммуникацией, отношением. Максим Овечко позвонил нам 31 мая 2021-го в 20:20. Уже через час мы были в «скорой», а в час ночи мужа прооперировали. Команда отвечала на все наши вопросы, всегда улыбалась — даже не верилось, что мы в украинской клинике», — говорит жена.

Сегодня ее муж проходит реабилитацию. Он до сих пор вынужден принимать ряд препаратов, чтобы организм не отторгал донорский орган. Но благодаря украинским врачам он может жить.

Смерть и согласие

В законе о трансплантации 2019 года прописали порядок, по которому пересаживают орган. Сначала врачи констатируют смерть мозга с помощью специального оборудования, если такое в больнице есть. Далее — проверяют в Единой государственной информационной системе трансплантации органов и тканей, не давал ли человек согласие на донорство при жизни. Если давал, то проводят трансплантацию тому, кому органы подходят. Если нет, врач может спросить разрешения у родственников. Может, но не обязан. И как раз в этих двух факторах — констатации смерти мозга и разрешении со стороны родственников — специалисты видят торможение темпов развития трансплантологии в Украине.

«В 80% больниц просто нет оборудования, с помощью которого констатируют смерть мозга. Его должны закупать за счет местных бюджетов [необходимое оборудование для одной больницы стоит 200-300 тысяч гривен], но в основном на местах дело до этого не доходит», — говорит Юрий Андреев.

Другой момент — разрешение на трансплантацию от родственников. По словам Максима Овечко, врачам проще провести десять операций, чем один раз поговорить с близкими умершего. По закону это должен делать трансплант-координатор — специалист в больнице, который должен не только говорить с родственниками потенциального донора, а в целом обеспечивать организацию всего процесса: от согласия до передачи органа в трансплантационное отделение.

«В 90% больниц таких специалистов нет. А там, где есть, не всегда трансплант-координатор может объяснить все нюансы дела, — говорит Овечко. — Тогда подключаются врачи различных специализаций, чтобы с научной точки зрения объяснить, что такое смерть мозга и почему она приравнивается к биологической смерти. Но люди переживают тяжелую потерю в эти минуты. И сложно объяснить, что можно сделать большой жест — спасти двух-трех других пациентов. Многие просто отказываются, некоторые реагируют агрессивно и чуть ли не обвиняют нас в торговле органами. Наше общество еще не полностью готово к донорству».

Оба условия влекут за собой колоссальный дефицит органов от посмертных доноров, продолжает Овечко. По словам специалиста, потребность в почках сегодня — полторы тысячи в год. За первую половину 2021 года в Украине пересадили только 120. Необходимо минимум 500 печеней, а сделали — 20. Сердец надо хотя бы 400, а их пересадили пару десятков. Легкие же в Украине не пересаживают вообще.

«Это 18-часовая операция, которая дает много осложнений, ведь орган постоянно контактирует с внешней средой — человек дышит воздухом. И подобрать легкие очень сложно: должна быть генетическая совместимость, размер. За границей у доноров, у которых забирают сердце, только в 20% случаев берут и легкие. Для этого человек должен вести здоровый образ жизни и не находиться долго на аппарате искусственной вентиляции легких, потому что орган станет непригодным для трансплантации. У нас в больнице в месяц всего лишь один-два донора — просто не из чего выбирать», — констатирует трансплантолог.

В Украине нужно больше работать над популяризацией трансплантологии. Ведь любой может еще при жизни дать согласие на пересадку своих органов в случае смерти. Для этого необходимо лично обратиться в больницу, которая проводит трансплантации, и написать заявление. Решение можно изменить в любой момент, если человек передумает.

Улучшение ситуации с трансплантацией выгодно не только тем, кто ждет орган. От этого финансово выигрывают больницы. Ведь они получают деньги за каждую проведенную трансплантацию — а это в десятки и сотни раз больше, чем за любую другую операцию. Полтора года назад, говорит Овечко, за почку больница получала 12,5 тысяч евро.

«Этих денег впритык, но хватало на зарплаты, расходные материалы и все лекарства пациенту на реабилитации. В июле государство увеличило финансирование. И теперь за ту же почку больница будет получать 25 тысяч евро», — отмечает руководитель Центра трансплантологии.

Выгодно это и государственному бюджету. Ведь зарубежные трансплантации всегда дороже, и проконтролировать, на что именно идут перечисленные средства, сложно.

Трансплантологическая независимость

Украина может стать трансплантологически независимой за пять лет, считает Максим Овечко. Его вывод базируется на темпах, с которыми сегодня больницы наращивают количество операций, росте количества специалистов в этой области и технологическом прогрессе.

За полгода работы в 2021 году львовская «скорая» стала второй в Украине по объему трансплантаций: здесь пересадили 26 почек, три сердца и одну печень. В планах — открыть полноценное отделение трансплантации.

В Украине более 30 больниц сегодня получили лицензии на трансплантацию, но реально пока операции проводит с десяток: в Киеве, Львове, Ковеле, Запорожье, Ровно. Для сравнения: в Германии действует 30 клиник, которые пересаживают только почки.

«Украине хватило бы даже одной больницы на две области, — говорит Овечко. — Украинцы не должны ездить за трансплантацией за границу. Там они все равно останутся иностранцами, к ним будет второстепенное отношение. А у нас их будут обеспечивать органами в первую очередь. Кроме того, благодаря трансплантации растет квалификация всего медперсонала: и лаборатории, и реанимации, и хирургов, ведь они проводят операции высшего уровня».

Делиться органами с иностранцами Украина сможет тогда, когда обеспечит собственные нужды. Сейчас, говорит Овечко, реципиента можно найти для любого органа, так как спрос большой. А вот в Испании, которая считается лидером трансплантации в мире, случается, что просто нет человека, которому подошла бы, например, печень. Там не стоят долго в списках ожидания. Поэтому Испания и еще ряд европейских государств подписали меморандум, согласно которому делятся ненужными внутри страны органами. Если такой появляется, его вносят в единую европейскую систему и подбирают реципиента из другой страны.

По мнению Андреева, Украина могла бы подписать подобное соглашение с соседними странами. Впрочем, там пока что тоже проблемы — и не только с органами, но и со специалистами.

«В Молдове пересаживают почки, но у них нет специалистов по сердцам и легким. За костным мозгом они так же ездят в Беларусь. В России тоже делают не все операции и не покрывают собственных нужд», — говорит Андреев.

Получается, Украине не остается ничего другого, кроме как развивать трансплантологию на месте. А это возможно при наличии профессиональных врачей, популяризации донорства, хорошего финансирования и политической воли.

«У нас почему-то нашли миллиарды гривен на дороги [речь о президентской программе «Большое строительство», в рамках которой в 2021-м планируют реконструировать 6,6 тысяч километров дорог], но не нашли денег на аппараты для констатации смерти мозга. Между тем тысячи людей ждут операции, — подчеркивает председатель «Национального движения «За трансплантацию». — Трансплантация — это шанс, которого нужно дождаться, а время есть не у всех».

При поддержке «Медиасети»