Чем отличаются современные войны от прошлых? Возможно ли партизанское сопротивление? Какой может быть «большая война»? Заборона отвечает на тревожные вопросы

Больше месяца Украина живет разговорами о возможном полномасштабном вторжении России. Речь идет о так называемой «большой войне», когда РФ попробует оккупировать новые части Украины и, возможно, даже Киев. Слушать подобные сценарии тревожно — но еще тревожнее не понимать, что нас может ждать и как этому противостоять. Офицер армии обороны Израиля, военный инструктор и аналитик Игаль Левин отвечает на вопросы Забороны о современных конфликтах, методах ведения войны и о том, как можно помочь армии, если масштабное вторжение все-таки случится.

Как изменились современные войны? Чем война сейчас отличается от, например, Второй мировой?

Американский философ [Элвин] Тоффлер пишет, что критическая точка невозврата произошла, когда сменились эпохи — примерно в 80–90-е годы прошлого века. До этого война была явлением массовым, когда фронт шел на фронт. Это те войны, о которых мы привыкли говорить, но в которых не участвовали. То есть это не мы привыкли к таким войнам, а нам такие войны показали в кино, компьютерных играх, искусстве. Поэтому в голове постсоветского обывателя война отпечаталась именно так.

Когда воевали против нацистской Германии, такое было невозможно: тогда не направляли бомбу в окно к Гитлеру, а просто армадами бомбардировщиков уничтожали Дрезден и Гамбург. Это делали не потому, что американцы были кровопийцами и хотели уничтожить каждого немца — просто других способов ведения боевых действий тогда не было.

Но в то же время война на Донбассе скорее массовая, чем точечная. Почему так?

Далеко не каждая армия может себе позволить точечные удары, потому что это недешевое удовольствие. Отчасти Украина и РФ относятся к армиям старой формации. РФ, конечно, вкладывает больше денег [в оборонку], военные мощности [России] с Украиной нельзя сравнить. Но все равно в 2014 году столкнулись две советские армии: маленькая и большая.

Как именно Россия может напасть на Украину?

Когда мы говорим, что Россия может напасть, мы заводим себя в смысловую ловушку: война будет такая, как в советском кинематографе, танки поедут в сторону Киева. И постсоветские люди думают: вот, это та война, к которой надо готовиться. В таком случае есть два варианта: брать тревожный чемоданчик и сматываться в условную Польшу или «где мой шлем и мой окоп». Но нужно понимать, что война идет и сейчас, и форматов может быть очень много. Может случиться провокация на Донбассе, эскалация конфликта. Может произойти что-то в Приазовье и Азовском море, что-то более масштабное. Могут быть ситуации в Полесье, на севере, с беларуской стороны. Не просто так говорят о том, что Россия стягивает туда войска и Лукашенко постоянно размахивает кулаками. Может быть интервенция по харьковскому направлению.

Во всех вариантах Россия, скорее всего, нанесет комбинированный удар: ракетами «Искандер», авиацией и ракетами с моря. У Украины нет никаких возможностей остановить «Искандеры», нет противоракетной обороны, а авиация в чуть более чем ужасном состоянии.

Ни ракеты с моря, ни «Искандеры» мы не сможем остановить — это надо только принять и пережить. И гражданам, и военным, и главнокомандующим, и [президенту Владимиру] Зеленскому.

Скорее всего, в начале будет нанесен комбинированный удар по каналам связи, радарам, штабам, военным базам, мостам, логистическим центрам. У ракеты «Искандер» большой разлет — это не точное оружие, оно может влететь и в окно. То есть если военная база расположена возле города, может прилететь и городу, могут пострадать гражданские.

Цель таких ударов — посеять панику, деморализовать и дезорганизовать руководство, сломить дух. Сделать так, чтобы гражданское общество само офигело от потерь и бомбардировок, чтобы население стало требовать подписания условных «третьих минских соглашений» и прекращения боевых действий. Потому что когда война идет только на Донбассе, это далеко. А когда по Киеву будут стрелять — это другое дело.

В чем тогда смысл той военной помощи, которую нам оказывают западные страны? Она ведь не предназначена для борьбы с авиацией?

Не предназначена — кроме «Стингеров» [американский переносной ракетно-зенитный комплекс против низколетящих воздушных целей — например, вертолетов]. И если будет только [ракетный] удар, то от него эта помощь нам не поможет, но одного только ракетного удара не будет. Авиация будет работать и дальше, но когда начнутся боевые действия на земле, пойдут танки, против них это отличные и хорошие системы [противотанковые гранатометы NLAW, которые Украине передала Великобритания].

Сейчас в Украине активно создают отряды территориальной обороны. Есть ли в них смысл, если все решает авиация и ракеты?

Территориальная оборона — это, простыми словами, ополчение. Такие отряды формируются в определенной области, создаются бригады из жителей этой области, которые добровольно хотят участвовать или попадают туда из мобилизационного резерва. Они нужны в случае большой войны — чтобы не было ситуации, когда у тебя по городу шарятся русские боевики со своими отрядами, ведут диверсии и захватывают города. По факту это легкая пехота, вооруженная автоматами, пулеметами и легкими минометами.

В современной войне возможно партизанское движение? Или оно тоже осталось где-то в прошлом опыте Второй мировой?

Наше представление о партизанах тоже из Советского союза — будто это деды, которые в шапках-ушанках бродят по лесу. Но на самом деле партизанское движение — это иррегулярные боевые силы, которые избегают прямых столкновений и хорошо поддерживаются населением. Регулярные — это, например, контрактная армия, а иррегулярные — это солдат, которого мобилизовали во время войны, он отвоевал и вернулся домой. В этом плане партизанское движение осталось повсюду — например, курды воюют против ИГИЛ, хуситы — против саудов.

По сути, тероборона тоже может быть таким партизанским движением. Например, есть такой батальон, который рассеян по селам. Проходит колонна техники, батальон разворачивается и наносит удары по тылу. Это пример партизанского боя в реалиях войны России против Украины.

Как помочь стране, если идет война? Что можно сделать?

Самое простое — это волонтерство. Можно помогать волонтерским фондам, например, «Повернись живим». В этом фонде я уверен и он работает с Министерством обороны. Если человек готов пойти воевать, он может мобилизоваться в ближайшем военкомате. Можно пойти в медкорпус. Возможностей много — было бы желание.

Идти в лес и оттуда кого-то убивать — плохая идея. В первую очередь украинские военнослужащие будут стрелять и убивать всех, кто в военной форме и с оружием, но не имеет отношения к украинским войскам. Если вы хотите защищать Украину, все это лучше делать через официальные структуры.