Вы читаете
Как живут деревни, где собирались, но не построили АЭС. Репортаж «Еврорадио»

Как живут деревни, где собирались, но не построили АЭС. Репортаж «Еврорадио»

Euroradio
Как живут деревни, где собирались, но не построили АЭС. Репортаж «Еврорадио»

В ноябре 2020 года была запущена Белорусская АЭС. Островец — в недавнем прошлом небольшой поселок на границе с Литвой — стал атомной столицей Беларуси. Теперь тут есть больница, гостиница и даже коктейль-бар. У атомщиков было четыре варианта для площадки под станцию. Самыми перспективными считались Краснополянская и Кукшиновская в Могилевской области. Но изыскательские работы показали, что грунт там не совсем подходит для атомной электростанции. В итоге строительство началось под Островцом. А деревни вокруг Краснополянской и Кукшиновской площадок, которые сегодня могли бы расцвести, умирают. «Еврорадио» съездило в эти деревни, посмотрело, во что они превратились, и поговорило с местными о несбывшейся мечте и жизни на пенсии. Заборона публикует этот материал.


Чтобы добраться в Красную Поляну, надо два километра идти пешком через лес, усеянный подснежниками. После дождей на машине здесь не проедешь. Рядом с нашими на дороге — следы лосей. Поют птицы, гремит гром — гроза проходит мимо.

Перед деревней в лесу — ржавый дорожный знак, свидетельство прошлой жизни.

«Руководство трех районов — Славгородского, Чаусского и Быховского [Краснополянская площадка находится на стыке этих районов, в 60 км от России] — лоббировало строительство. Всем хотелось, чтобы хоть что-то изменилось, — рассказывает Людмила, которую мы подвозим по дороге. Она приехала сюда к родственникам. — Мои родители тут недалеко жили. Боялись радиации, вредных выбросов. Потому что грамотный человек знает, что такое АЭС, что такое атом, и бросаться в него не будет. Будет двумя руками открещиваться от этого».

До войны Красная Поляна называлась Орехов Поселок. Фашисты полдеревни сожгли. В 2006-м, когда сюда приехали геологи и вели работы по изучению грунтов, в Красной Поляне жило двадцать два человека. А сейчас здесь тишина.

Грязивец

То самое поле, где должна была возвышаться АЭС, поросло соснами. Дома разрушились. Четыре сохранившихся служат дачами. В будний день здесь совсем никого нет.

«Не быў багаты — стаў гарбаты»

«Кто там у кого спрашивал? Сказали, что будут строить станцию, — и все! — вспоминают далекий 2006 год жительницы деревни Грязивец, что в четырех километрах от Красной Поляны. — Ну знаете, если бы, может, что-то построили, может бы, и оставалась молодежь. Если бы там была работа, почему бы и нет?»

После Чернобыльской катастрофы Грязивец попал в зону радиационного загрязнения. Деревня шла на отселение. Но из-за малого количества жителей было решено не переселять.

С дороги Грязивец кажется большим ухоженным местом. Но стоит въехать — то и дело встречаешь пустые дома. Сейчас здесь живет 30 человек, из них 15 — глубокие пенсионеры.

Работы для более молодых грязивцев нет. Ферма закрыта: недавно рухнула крыша. Похожая ситуация с работой и в соседних небольших селах.

«Одна выехала, одна дома, пацаны все дома. Ждут лета, может, что летом предложат. Грибы, ягоды. Если бы эту ферму приподняли трошки, то, может быть, и люди подтянулись бы. А так что? — продолжают наши собеседницы. — Вон у нас молодой человек без работы, до пенсии три года осталось — ни родителей, никого. Один. Васильевна занесла, ко мне придет, к соседке — кто чем может, кормим. А что — один, есть хочется. Но говорим: «Раз тебе дадут, два дадут, а потом что? Тебе еще три года до пенсии, кто тебя будет обеспечивать? Сейчас у каждого: булку хлеба купи — почти два рубля [80 центов], а лучшую купишь — то и три».

Раньше Грязивец был перспективной деревней, говорят местные. Ферма «гудела» — занимала первые места по надоям.

«Ферма рухнула, и заведующая рухнула. Сидим вот тут и палками подпираем, — рассказывает о своей судьбе одна из наших собеседниц. Она и есть та самая заведующая. — Все здоровье посадили на работе, а сейчас живи как хочешь. Кто сейчас смотрит на то, что ты посадила здоровье? Вот сахарный диабет, хоть бы приехал кто и спросил: может, тебе привезти что или надо лекарство? Да на что ты им!»

«Не быў багаты — стаў гарбаты», — подбадривает заведующую подруга.

«Колхозникам, деревням — все!»

Клуба, медпункта, конторы и магазина тут тоже нет. Из достопримечательностей — фундамент церкви. Наши собеседницы ждут лета, когда в отпуск и на выходные приезжают дети и внуки, — хоть какая-то радость.

«Никуда не ездим, никуда не ходим, тихонько сидим, — улыбаются пенсионерки. — У нас тут можно вообще за день никого не увидеть. И так проходит жизнь. А зимой вообще. Выйдешь — одни собачьи следы. И снега большенные. Погиб бы на дороге — лежал бы не знаю сколько. Хорошо, что автолавки приезжают. Собрание сделаем — и назад до хаты».

На прощание жительницы Грязивца бросают неутешительное:

«Короче, колхозникам, деревням — все! Если раньше после войны все это смотрели, ценили эти колхозы, то теперь уже кто тут что ценит. Живи, умирай — как хочешь».

Кукшиново

Кукшиново встречает нас снегом. И заброшенной длинной улицей, ведущей от центральной улицы влево. Все как и в Красной Поляне: заброшенные, разрушенные или пустые, на замках, дома. Дом в тупике оказывается жилым: в окнах мы замечаем рассаду и резиновые советские игрушки. На пороге — нож, воткнутый в бревно. Здесь живет Наталья — но сегодня ее нет дома.

Напротив остановки автобуса (да, здесь ходит рейсовый автобус) — желтый геодезический столбик «Охраняется государством» — память об изыскательских работах, которые здесь активно велись в 2007 году.

Тогда деревню наводнили геологи, геофизики и топографы. Исследовали грунт — делали разметки, бурили скважины, подрывали взрывчатку.

Местные приняли новость о строительстве атомной станции с энтузиазмом, вспоминают пенсионеры Михаил и Лариса: только пара человек были против. Большинство надеялось на новую работу и новое жилье: Кукшиново и соседний Гривец шли под снос, а жители в качестве компенсации должны были получить квартиры.

«Тут же как хлынули! Ой-ой-ой! Сельсовет только и прописывал всех. Прописывались в хаты эти. Родители, например, умерли, они оформляли дома на себя, входили в наследство. Даже из Литвы одна приезжала, чтобы Паше [брату] ничего, а самой завладеть всем. А в результате дома закопали — и все», — рассказывают, перебивая друг друга, Михаил и Лариса. Кроме них, здесь живет еще три пенсионера.

«Оно и без радиации сдохнешь»

Михаил считает, что атомная станция Беларуси нужна. Мол, с ней не нужно «быть кому-то должной за электроэнергию». Радиации мужчина не боится:

— А чего бояться? Оно и без радиации сдохнешь. Сколько людей погибло сейчас вон с вирусом этим. В Чернобыле не так гибли люди, как сейчас.

— А экология? — спрашиваем.

— Ай! Люди живут и не думают про эту экологию.

В Кукшиново тоже тишина. Редко проедет машина. За деревьями прячется пустое здание фермы. Еще недавно у нее был хозяин: держал гусей, а на поле рядом выращивал гречку. Но фермера, говорят собеседники, посадили в тюрьму. Здание и поле пустуют.

Как живут деревни, где собирались, но не построили АЭС. Репортаж «Еврорадио»

«А что мне скучать? Я ж на пенсии — 73 года! — отвечает Михаил на вопрос, не скучно ли жить в уединении. — Мы привыкли. А что? Куда денешься? Свое же не бросишь. Она здесь родилась, я через лес родился, в Зубрах, детей нажили. Удрали от нас. Остались вдвоем. Если бы платили в деревне хорошо — из города в деревню бы ехали. А как не платят ничего, а надо по 24 часа работать — кто тут будет сидеть!»

Сам Михаил 22 года проработал шофером в колхозе, потом ушел на асфальтный завод в соседней деревне Зубры: там работать было проще.

«При Брежневе мы пожили, а теперь все давит, и давит, и давит. Тогда цена на продукты была одна. А сейчас пошел в магазин — цены другие. Вон бензин снова на копейку подорожал. Мучают этими копейками», — сокрушается пенсионер.

«Политика неправильная»

А вот Алексей, житель соседней деревни Гривец, говорит, что сейчас жить стало в 20 раз лучше, чем когда-то.

«Почему сейчас не жить? В хату принесут пенсию, баллон. Подъедет автолавка прямо к хате — бери что хочешь. Что закажешь — привезут. У меня куры есть, хоть я и один дед живу, все у меня есть. И парники стоят, и помидоры сажаю! Работать надо, девочки! Кто не работает — у того ничего никогда не было, а пить, гулять, как те бегают, — я не люблю это».

Гривец

В Гривце живут два человека — Алексей и его соседка, бывшая учительница, которая ушла на пенсию и переехала в деревню. Сам Алексей вернулся в Беларусь в 1986 году из Казахстана: заболела жена, и врачи посоветовали ей сменить климат. Но это не помогло.

Как живут деревни, где собирались, но не построили АЭС. Репортаж «Еврорадио»

«А чем мне заниматься? Я живу, мне один черт. У меня пенсия хорошая — 580 рублей [228 долларов]. 41 год стажа. Я работал сменным мастером на заводе и на комплексе работал. Вот почему пенсия большая. Разве я тут бы пенсию заработал! — меняет риторику Алексей. — Что в колхозе, когда всю жизнь колхоз на дотациях? Когда не дают ему раскрутиться. Дали кредит, он что-то сделал, и тут же забрали деньги. Политика неправильная. Надо Лукашенко найти грамотных специалистов. Так же нельзя делать — все время в долг жить». По мнению Алексея, деревня умирает, потому что молодежь не хочет работать.

«Представьте: работать в колхозе и жить в городе. Тогда же никто не знал ни интернета, ни телефонов, люди знали только работу. Пошел выучился — и опять в колхоз работать. А сейчас же никто. Молодежь совсем другая стала. Она смотрит, только чтобы хорошо поесть и одеться, и все». АЭС в Кукшиново спасла бы ситуацию с безработицей в регионе, уверен Алексей. Да и бояться, считает, было нечего:

«Какой страх? Сейчас атомные станции строятся не так, как раньше, — тяп-ляп, как в Украине той. Сейчас защита очень хорошая. Я сам электрик. Я знаю, что это такое. Сейчас все лучше стало».

А вот близость с Россией (всего 30 км) на жизнь местных жителей не особо влияет. Во всяком случае, не так, как влияет наличие границы на жизни жителей деревень в окрестностях Гродно и Бреста.

«В Россию ездят алкаши, которые работать не хотят. Привезут деньги и пропьют, а потом валяются пьяные», — как отрезает пенсионер.

Через 15 лет от Кукшиново, Гривца, Грязивца и Красной Поляны в лучшем случае останутся дачи и геодезические столбики. В худшем — деревни закопают: 29 апреля Александр Лукашенко приказал продать либо снести бесхозные дома, «а землю рекультивировать и вовлечь в сельхозоборот».

При поддержке «Медиаcети»

Сподобався матеріал?

Підтримай Заборону на Patreon, щоб ми могли випускати ще більше цікавих історій