В сентябре 2020 года бойцы добровольческого подразделения «Фрайкор» получили удостоверения участников боевых действий. «Фрайкор» — это не только добровольческий батальон, но еще и «военно-патриотическая организация». Она известна прежде всего нападениями на геев, феминисток и политических оппонентов. Министерство юстиции Украины пыталось запретить организацию через суд, но безуспешно. Заборона рассказывает, как ультраконсервативные организации вроде «Фрайкора» используют статус ветеранов, чтобы создать приемлемый политический имидж.
В мае прошлого года в Харькове проходило ежегодное мероприятие гей-сообщества KharkivPride. Внезапно в отель, где проходила закрытая встреча, ворвались люди из местной ультраконсервативной организации «Фрайкор». Нападавшие требовали прекратить встречу и обвиняли организаторов в «развращении малолетних» и пропаганде «гнилых» западных ценностей. Встречу удалось продолжить только поздно вечером, когда «фрайкоровцы» покинули территорию отеля.
Еще одно мероприятие в поддержку марша равенства KharkivPride состоялось 12 сентября 2019 в Харьковском литературном музее. Здесь читал лекцию «Толерантность как одна из составляющих современной украинской национальной идеи» экс-депутат Верховной Рады и журналист Олесь Доний. Активисты «Фрайкора» пытались сорвать ее и даже облили лектора зеленкой. Доний получил травму глаза, но отказался от госпитализации и не стал писать заявление в полицию, чтобы продолжить лекцию.
Сам марш равенства состоялся 15 сентября 2019 года. Участников было почти две тысячи человек. Представители националистических и ультраправых организаций, в частности «Фрайкора», проводили параллельные акции в поддержку «семейных ценностей». Их сторонники забрасывали участников KharkivPride яйцами и выкрикивали оскорбления.
В уголовных процессах не фигурирует
После событий на KharkivPride украинское представительство Freedom House обратилось в суд, чтобы обязать полицию открыть судопроизводство по делу. По словам правозащитников, действия «фрайкоровцев» нарушают право на мирные собрания, но полиция не привлекает их к ответственности. Уголовное производство о хулиганстве группой лиц все-таки было открыто, но вскоре его закрыли. В декабре 2019 года территориальное управление Минюста в Харьковской области обратилось в Харьковский окружной административный суд с просьбой запретить деятельность общественной организации «Фрайкор» и ликвидировать ее.
Истец предоставил распечатки журналистских публикаций о правонарушениях «Фрайкора» во время марша и подготовки к нему. Однако суд решил, что они не могут служить доказательствами. Через месяц, 22 апреля, Харьковское управление юстиции направило в суд апелляционную жалобу — и снова проиграло. Организация «Фрайкор» предоставила суду справку из полиции, в которой говорилось, что организация не фигурирует в уголовных процессах. Из доказательств у заявителя были только публикации в СМИ и видеозаписи, на которых зафиксированы люди, похожие на членов «Фрайкора».
Начиная с 2018 года, «Фрайкор» около десятка раз срывал лекции, нападал и бил людей из гей-сообщества, устраивал так называемое «сафари» самостоятельно и с участием других праворадикальных организаций, среди которых «Традиция и порядок», «Правый сектор» и др. Как объясняют «фрайкоровцы», эти нападения — «идейные». Так нападающие «защищают семейные ценности».
«По-настоящему правая организация»
«Фрайкор» — это праворадикальный бренд, объединяющий одноименное добровольческое подразделение и харьковскую «военно-патриотическую организацию». Название отсылает к полувоенным добровольческим формированиям в Германии и Австрии 18-20 веков.
Общественная организация «Фрайкор» была основана в марте 2018 года двумя ветеранами войны на Донбассе — Георгием Тарасенко и Богданом Войцеховским, а также адвокатом юридической компании «СНК групп» Владимиром Сахарчуком. Георгий Тарасенко сам подтверждал, что «Фрайкор» — это «правая» организация, но «орденского типа»: в ее составе менее 20 человек, прошедших «физические, интеллектуальные и моральные испытания и выполнивших много задач» и имеющих черный шеврон. В интервью праворадикальному журналу «Консерватор» Тарасенко сказал, что у «Фрайкора» есть и политические амбиции: «в будущем создать некую консервативную платформу для преследования политических целей».
У «Фрайкора» есть активное представительство в Харькове и Ивано-Франковске. Там, по словам Тарасенко, организация занимается «патриотическим воспитанием молодежи, военной подготовкой, участвует в политической и общественной жизни этих городов». Так, «фрайкоровцы» регулярно проводят милитаризованные занятия со школьниками — «уроки мужества». Приносят оружие, амуницию. 10 июня 2020 лидер «Фрайкора» Георгий Тарасенко даже вошел в состав Координационного совета по вопросам национально-патриотического воспитания при Харьковской областной государственной администрации. Но «Фрайкор» любит далеко не всех детей: организация считает жителей временно оккупированных территорий сепаратистами, а тамошних несовершеннолетних называет «детьми коллаборантов».
Кроме того, «фрайкоровцы» проводили «разъяснительные беседы» с магазинами косметики, которые якобы продают контрабандные гель-лаки для ногтей российского производства, а также организовывали акции в поддержку координатора «С14» Сергея Мазура, которого судили за нападение на ромский табор.
Статус не для всех
В сентябре 2020 бойцы подразделения «Фрайкор» получили от Министерства ветеранов удостоверения участников боевых действий. Среди льгот, предоставляемых статусом УБД, бесплатное получение лекарств и проезд во всех видах городского пассажирского транспорта, скидки на коммунальные услуги, социальная стипендия детям. Статус получают по следующей схеме: человек приносит справку, подтверждающую, что он действительно воевал. Такую справку может предоставить или Министерство обороны, или Антитеррористический центр. В случае, если документа нет — а это касается в первую очередь бойцов добровольческих батальонов — достаточно трех свидетельств других участников боевых действий.
В Минветеранов в ответ на запрос Забороны заявили, что присвоение статуса зависит только от этих документов. «То есть он просто констатирует, что человек воевал, поэтому не зависит от поведения на мирной территории и даже от соблюдения закона», — объясняет исследователь праворадикальных движений Вячеслав Лихачев.
Однако на практике эта система дает сбой. Например, бывший доброволец Станислав Краснов так и не получил статус УБД, хотя воевал в 2014-2015 годах в составе добровольческого батальона «ОУН». Краснов рассказывает, что сначала ему отказали из-за судимости: его подозревают в планировании террористического акта на административной границе с Крымом. Суды продолжаются до сих пор и судимости у Краснова нет. К тому же, по логике Министерства ветеранов, судимость вообще не должна влиять на статус УБД.
Сейчас, говорит Краснов, ведомство якобы нашло свидетелей, которые не подтверждают его участие в войне. «При этом от нашего батальона подались на статус 10 человек и три его уже получили. Хотя мы и заявляем, что это мошенники», — говорит Краснов Забороне. В «ОУН» утверждают, что те трое, кому Минветеранов предоставило статус УБД, были исключены из батальона за дезертирство и кражи. Один из них, говорят в «ОУН», вообще пробыл всего день, украл машину батальона и исчез.
Символический капитал
Практически все идеологизированные организации, члены которых воевали, в той или иной степени эксплуатируют свой ветеранский статус — от «Правого сектора» до «Карпатской Сечи». Вячеслав Лихачев объясняет, что именно участие в войне легитимизировало ультраправые политические проекты в глазах общественности.
Партия «Национальный корпус», которая была создана осенью 2016-го, является политической надстройкой так называемого «азовского движения» — разветвленной сети общественных организаций и структур, связанных с добровольческим подразделением, а затем полком, «Азов». До войны с Россией основатель и экс-командир «Азова» Андрей Билецкий был известен как вожак небольшой агрессивной уличной группировки в Харькове. Но участие в боевых действиях и героико-патриотический бэкграунд полка открыли перед Билецким возможность стать политической фигурой, чем он и воспользовался.
«Национальный корпус» является материнской структурой парамилитарного движения «Национальные дружины». Он известен, прежде всего, преследованием Петра Порошенко во время его предвыборного тура в Житомире, Полтаве, Виннице и Черкассах в 2019 году. Тогда представители «нацдружин» провоцировали сторонников президента, выкрикивали оскорбления и даже дрались с полицейскими.
Эксплуатация ветеранского имиджа приносит свои плоды. Проекты, которыми курируют представители агрессивных ультраправых групп, получают от государства сотни тысяч гривен. В 2020 году различные сателлиты агрессивной праворадикальной организации «С14», в частности «Союз ветеранов войны с Россией», только от Минветеранов получили 1 миллион 310 тысяч гривен на реабилитационные ветеранские проекты. Киевская городская государственная администрация также поддерживает проект «Здоровье ветерана», которым занимается связанная с «С14» общественная организация: на прогулки на каяках и SUP-досках «Киевскому союзу ветеранов войны с Россией» выделили 182 610 гривен.
«На собрание «С14» или просто на концерт «Сокиры Перуна» бывший премьер-министр Алексей Гончарук вряд ли пришел бы. А вот на ветеранское мероприятие — сам Бог велел. [Лидер ультраправой партии «Национальный Корпус»] Андрей Билецкий предпочитает представляться как основатель полка «Азов»: для него это главный социальный статус. А представители НК постоянно выступают от имени ветеранов», — резюмирует Лихачев.
Правовое бессилие
Лидер объединения ЛГБТ-военных Виктор Пилипенко говорит Забороне, что участники праворадикальных движений часто преувеличивают свой опыт на войне.
«Медали покупаются, или цепляются юбилейные. Истории о пребывании в зоне АТО/ООС придумываются, или же речь идет об эпизодах, когда человек на самом деле просто поселфиться приехал», — говорит он.
Пилипенко утверждает, что в свое время бойцы батальона «Донбасс», в составе которого он воевал на фронте, прекратили политические спекуляции на своем героическом имидже: «Хотя политикам из нашего подразделения удалось создать так называемый «Внутренний корпус». Просуществовал он недолго, и репутации у него не было ни среди населения, ни среди бойцов батальона именно потому, что о его сути и целях никогда не молчали ветераны-добровольцы самого батальона. Чего не скажешь, например, об «Азове», где добровольцы, по-моему, боялись говорить что-либо против сомнительных проектов «Национальный корпус» и «Национальные дружины».
«Члены различных ГОшек прикрываются своим ветеранским статусом как правом нападать, — говорит исследовательница ультраправых движений Анна Гриценко. — При этом отсутствует механизм решения этой проблемы: за нападения их преследует полиция, а на мнение Минюста всем плевать. Потерпевшие не могут рассчитывать на защиту от государства, потому что политика государства по противодействию правому экстремизму фактически отсутствует».
По мнению некоторых ветеранов, выходом из ситуации мог бы стать своеобразный «этический кодекс» бойцов.
«Ветеранский статус самом деле не дает никакого права унижать других сограждан, возвышаться над кем-то или диктовать какие-то антиконституционные нормы обществу», — говорит Мария Берлинская. По мнению Берлинской, со временем ветеранское сообщество придет к созданию этического кодекса. Инициировать дискуссию и его разработку могут не только авторитетные ветеранские организации, но и волонтеры.
Впрочем, даже если такой кодекс и будет существовать, он не будет регулироваться законом. «Люди, которые используют ветеранский статус для деструктива, не всегда являются ветеранами, так же как и ветераны, на которых заведены уголовные дела, не всегда на самом деле совершили преступление. И мы не можем контролировать такие вещи. Нет какого-то единого ресурса, где ветераны могли бы прокоммуницировать, что какой-то самозванец дискредитировал их. У нас нет в обществе общепринятого постулата, что насилие за идею — это нерелевантно и деструктивно», — заключает парамедик добровольного медицинского батальона «Госпитальеры» Екатерина Приймак.
