Одним из самых интересных феноменов украинской периодики был и остается журнал «Перец». Журнал со столетней историей стал знаковым не только благодаря дерзкому тону, но и из-за обилия визуального контента, который нельзя спутать ни с чем. Более того — именно с «Перцем» связывают зарождение оригинальных украинских комиксов. Специально для Забороны исследовательница Татьяна Калитенко рассказывает историю «Перца» — с чего все начиналось и какую эволюцию прошел журнал от начала ХХ века и до наших дней.
Материал создан в партнерстве с культурно-издательским медиа «Читомо» в рамках проекта «Экземпляры ХХ», который реализуется при поддержке Украинского культурного фонда.
Все иллюстрации из архива журнала «Перец».
«(Красный) перец» аж тогда
Появление «Перца» часто привязывают к Киеву, датируя первый номер 1 мая 1941-го. Но на самом деле его история ведет в Харьков конца 1922-го, хотя тогда издание называлось «Красный перец». Редакцию возглавлял Василий Эллан-Блакитный, а в команде можно было увидеть писателя Остапа Вишню. С такими выходными данными журнал выглядел очень своевременно: ярко, сатирически и вызывающе. А появление и активное развитие украинского комикса в 1920-х были достаточно органичными — художники того времени как раз ориентировались на синтез искусств, эксперименты и освоение новых материалов и форм. Именно поэтому комикс идеально подходил духу и запросам того времени.
Однако, говоря о художественных явлениях 1920–1930-х, в голове всегда есть понимание, что культурный расцвет не продлится долго и не закончится хорошо. Не обходит это и «Красный перец»: в 1929-м на журнал начали давить за «искривление советской действительности», а в 1934-м его вообще закрыли. Многие члены редакции стали жертвами репрессий.
В те годы визуальные истории в «Перце» чаще всего подавались в форме однокадровых стрипов, текст в которых размещали не в баблах (их здесь вообще нет), а внизу изображения. Нередко попадались и комиксы с двумя и более кадрами. Например, «Катюге — по заслуге» о преступлениях союзников кулаков, которые помогают в хищении государственного зерна. Это был бы обычный комикс на злободневную тему, если бы не датировка номера — 1933 год. Да и в целом все комиксы и стрипы в числах за 1932-й и 1933-й годы — одна из самых болезненных вещей. Так, работа Кованько «Катастрофическое положение» (№3, 1932) изображает очередь людей, которые не могут купить хлеба, потому что у мясников хлебораспреда нет 100-граммовой гири. Здесь перед читателем предстает реальность, где работающие люди в условиях искусственно созданного голода, который еще не считали геноцидом, могли купить не более 100–300 граммов хлеба.
Среди ярких персоналий «Перца» выделялся Лев Каплан, который довольно смело и свободно рисовал не стрипы, а именно комиксы на целую страницу, как например «Обратная пропорциональность», что высмеивает торговлю керосином: «Більше галасу — менше гасу». К «Красному перцу» у Каплана был аналогичный опыт в журнале «Окна УкРОСТА», читателями которого были скорее люди неграмотные, а потому потребляли информацию и узнавали о новостях с помощью визуального контента.
Комиксы Бориса Фридкина также отличались не только масштабностью, но и экспериментальностью. К примеру, в «Помощи» (№13, 1929) можно увидеть текст песни как неотъемлемую составляющую рисунка. А в работе «Сознательный» Анатолия Петрицкого возле одного из героев есть даже вполне современный бабл. Кроме Каплана, Фридкина и Петрицкого примечательны также имена Семена Зальцера, Самума (Самуила Уманского), Юлия Ганфа, авторов под инициалами Л. К. и Н. Х.
Конечно, «Красный перец» прежде всего направлял свой сатирический прожектор, чтобы подсветить проблемы внутри общества с точки зрения действующей идеологии. Главными героями комиксов тогда были кулаки, нэпманы, недобропорядочные работники, сторонники старого режима и тому подобное. Однако время от времени возникали и интересные прецеденты, когда тогдашнюю действительность критиковали без использования образов «правильных» антигероев. В частности, комикс «Несбывшиеся мечты и замечтавшаяся действительность» очень интересен композиционно, так как состоит из двух частей и оформлен как полки кладовки. Слева — заполнены провизией полки, олицетворяющие «мечты», справа — пустота и дохлая мышь на полу, что представляет суровую «действительность».
«Перец» тогда
«Перец» 1941-го был своеобразным перезапуском «Красного перца», хотя в приветственной статье не говорилось ни слова об издании-предшественнике — его будто и не существовало. Для пропавших в СССР такое забвение было хоть и горьким, но и обычным делом.
Одними из главных комиксистов обновленного журнала стали Константин Заруба, Леонид Генч, Бе-Ша (Борис Шаповал), Анатолий Девянин, Самум и другие. Свежий «Перец» был направлен на так называемый «красный смех» и интерпретировал юмор как оружие, наведенное на обыденность и производство.
Следующие 50 лет — с 1941-го по 1991-й — были чрезвычайно насыщенным периодом для журнала. Это отражалось и в темах для художников-сатириков, и в целом в соотношении визуального и текстового материала в издании. В частности 1941-й был интересным временем для возрождения «Перца», поскольку появился журнал в мирный период, а уже дальше выходил во время Второй мировой войны. Таким образом, можно четко увидеть, как объект сатиры меняется от внутренних врагов к внешним — нацистам.
Например, «Уже весна, уже красна» Анатолия Девянина (№1, 1941) разоблачает различные типы-вредители, мешающие эффективной работе, а следовательно — движению к коммунизму. А уже через три года (№5, 1943) ситуация меняется — главными героями насмешек становятся именно немцы, что должно поднимать боевой дух граждан. Похожим образом ситуация развивалась и в США, где популярные комиксы были весомой частью антинацистской пропаганды (как тут не вспомнить легендарную обложку, где Капитан Америка нокаутирует самого Гитлера).
В те же времена редакция «Перца» начинает выносить комиксы на обложку, что помогает нормализовать и легитимизировать это художественное явление среди читателей. Интересны образцы за 1957 год, где №2 акцентирует внимание на внешнем враге — американцах, что свойственно эпохе холодной войны, а обложка №3 уже обличает и высмеивает алкоголизм.
«Перец» сейчас
Освещение сталинских репрессий и изображение Сталина как тирана не могло происходить во время актуальных событий. Активно эту тему начали развивать аж в начале 1990-х. В частности, в 20-м числе за 1991 год есть карикатура с доской почета, на которой висят фотографии людей в орденах не слишком приятной внешности, а у доски — палач с топором. С одной стороны, это не комикс, но изображение «Лучших людей» словно своеобразно экспериментирует комиксом как таковым.
Еще один интересный прием использован на последней странице этого номера. Здесь роль кадров комикса выполняют окна в доме, в которых разворачиваются сюжеты из жизни вещей быта: лампочек, мыла, консервов и тому подобное. Прием не новый, но в рамках издания, в котором размещены преимущественно однокадровые стрипы, это вносит визуальное разнообразие — благодаря перспективе, объемности и возможности поведать несколько историй сразу.
Отдельный вклад в украинский комикс сделал Анатолий Василенко, что начал работать с «Перцем» в 1961-м. Прежде всего он известен рубрикой «Перченя», которая впоследствии, в 1994 году, выросла в полноценную детскую газету, выходившую до 2003 года. Однако это не единственная регулярная рубрика Василенко, были еще и «Приключения Чорнолапенка» и «Страна волшебников», что выстраивали узнаваемых персонажей и таким образом развивали локальную комикс-культуру.
Сейчас «Перец» и до сих пор выполняет роль сатирического издания, которое реагирует на проблемы современности, освещает войну на Востоке и критикует восточного соседа, действующую власть, коррупцию или отдельные проблемы общества. Очевидно, что над журналом уже не нависает советская идеология, угроза цензуры или репрессий, и это дает много свободы в проговаривании ошибок именно руководящей верхушки, чего нельзя было представить в 1930-х или 1960-х годах. Художники, карикатуристы и комиксисты теперь применяют диджитальные инструменты и используют баблы вместо текстов внизу изображения.
В то же время контент настоящего «Перца» не всегда может пройти тест, к примеру, на феминизм. В частности, большинство юмора и сатиры в №3 за 2021 год, который вышел к 8 марта, было посвящено темам букетов, подарков и беспомощных мужчин, оставшихся один на один с «женской» работой. Но, с другой стороны, отсутствие чувствительности к острым темам и более глубокой их проработке легко можно объяснить затруднительным положением, в котором находится журнал. Помочь ему сегодня можно на Патреоне.
От основания в 1922-м и до сих пор «Перец» остается образцом школы комиксов — далекой от американской супергероики и более похожей на комикс-журналистику. Под натиском советской идеологии эта журналистика не могла объективно освещать, например, Голодомор или холодную войну. Однако эти комиксы сегодня можно рассматривать как своеобразный музей пропаганды и использовать для размышлений об объективности журналистики.
Журнал «Перец» и его предшественник «Красный перец», с одной стороны, вынесли комикс в сознании украинцев на территорию несерьезности, поскольку это все же были юмористически-сатирические издания. Однако они также прочно закрепились как инструмент сопротивления и критики возможностью поговорить о сложных вещах в более легком тоне — другими совами, «посмеяться, чтобы не плакать».
