В октябре 2019 года в Украину из России сбежал 26-летний Сергей Гаврилов. Его обвиняют в том, что он состоял в «экстремистской организации Новое величие» и планировал «свергнуть конституционный строй в России». Спасаясь от тюрьмы, Гаврилов сумел снять электронный браслет и приехать в Украину. Здесь ему дали статус беженца – это нетипичная история для миграционной службы, которая предпочитает отказывать в таком статусе. Редакторка Забороны Юлиана Скибицкая встретилась с Гавриловым. Она рассказывает его историю и объясняет, почему то, что он получил статус – скорее исключение, чем правило.
21 октября 2019 года Сергей Гаврилов вышел из своего дома в Москве. С собой у него был рюкзак с одеждой и музыкальный плеер. В квартире остались все вещи, скопленные за 26 лет, и электронный браслет. Больше года Сергей сидел под домашним арестом. В марте 2018-го его и еще девятерых молодых ребят арестовали в Москве. Их обвиняют в том, что они создали «экстремистское сообщество «Новое величие», планировали «насильственно свергнуть конституционный строй в России». Всем задержанным грозит до 10 лет лишения свободы. Сергею уже больше – за побег из-под домашнего ареста к сроку могут накинуть еще несколько лет.
Мы общаемся с Сергеем в офисе «Дома свободной России», общественной организации в Киеве, которая помогает россиянам в Украине. Сергей смущается, вытирает лицо платком, говорит негромко, но уверенно. Он сбежал в Украину, чтобы попросить политического убежища и на днях украинская миграционная служба подтвердила ему этот статус. Невероятная победа, говорит один из адвокатов Сергея Алексей Скорбач, – ведь статус беженца в Украине получают единицы. В год всего 7% решений по такому статусу позитивные. «В эти 7% входят разные решения, – поясняет Скорбач. – Это могут быть родственники тех, кто уже получил убежище – им оно дается автоматом. Другие получают статус по решению суда, а не по решению миграционной службы. То есть, миграционная служба дает положительный ответ даже не в 7% случаев, а где-то вполовину меньше».
Несостоявшееся величие
В 2013 году оппозиционный и малоизвестный в широких кругах российский политик Вячеслав Мальцев заявил в своем блоге «Артподготовка» на YouTube, что «революция в России пройдет 5 ноября 2017 года». В октябре 2017 российский суд назвал «Артподготовку» «экстремистской», а сам Мальцев сбежал из страны. Никакой революции 5 ноября, ожидаемо, не случилось, но полиция активно задерживала тех, кто вышел в тот день на немногочисленные митинги. Сергей Гаврилов тоже вышел на митинг в Москве, где его задержали. «После тех протестов было ощущение, что все в очередной раз провалилось», – вспоминает он.
В небольшом закрытом чате в телеграм, который назывался «Клуб любителей цветов» собралась компания из нескольких десятков человек, которые тоже чувствовали, что «все провалилось». Как правило, модераторы искали по другим чатам «активных и адекватных» людей, а потом приглашали их в свою беседу. Так в чате оказался и Сергей. Довольно быстро участники решили встретиться лично: «Мы прикалывались, что в интернете все смелые, а как делать что-то реальное, так никого. Так что, давайте уже встретимся, поговорим». На одну из первых таких встреч пришел участник чата с ником Руслан Д. Как вспоминает Гаврилов, он стоял в сторонке и «особо не отсвечивал, скорее, изучал обстановку». Позже Руслан Д. станет ключевым персонажем этой истории.
Очень быстро тех, кто не приходил на встречи и не писал в беседе, удаляли из чата. Так там осталась компания из наиболее активных. Федеральная газета «Комсомольская правда» публиковала скриншоты из чата «Нового величия» – участники обсуждали, например, что нужно «выдать [командира сепаратистов «ДНР» в 2014 году Игоря] Стрелкова Украине» или «планировали» взрыв на нефтехранилище. Адвокаты спорили – экспертиза показала, что в переписку вносились правки, а значит, ее нельзя воспринимать как доказательство.
«Мы все-таки хотели каких-то перемен, а не просто милых разговоров в чатике. Хотелось действительно что-то поменять, присоединиться, может, к какому-то протестному движению», – рассказывает Гаврилов. Он вспоминает, что встречи участников стали регулярными – там обсуждали политику, будущую революцию. Ходили на митинги – «вместе не так страшно». Руслан Д. приходил на каждую встречу, активно писал в беседе, убеждал ребят, что разделяет их оппозиционные взгляды. На одной из таких встреч он предложил создать политическую организацию «Новое величие» и принять устав. Все согласились, а Руслан Д. вызвался сам его написать. «Когда я приехал в Украину, миграционная служба задавала мне странные вопросы, – вспоминает Гаврилов. – Например, они говорили: вот, у вас в уставе написано, что несовершенолетних вы не принимаете, а как же Анна Павликова, она ведь несовершеннолетняя, зачем вы ее приняли? Я ответил, что этот устав толком никто и не читал. А то, что Ани нет 18, мы даже не знали – никогда особо не спрашивали о возрасте».
«Это он нас всех сдал»
В уставе партии «Новое величие» говорилось, что участники могут не признавать «законы режима, если они противоречат Конституции». Среди целей – присоединиться к протестным акциям и будущей революции. У «Нового величия» появились финансовый и юридический отделы, четкая структура. По российскому законодательству, это один из ключевых моментов, чтобы организацию признали экстремистской.
В январе 2018 года прошла первая встреча участников уже официального движения «Новое величие». Там обсуждались «стратегические планы» – ребята думали, что нужно закупить бумагу для листовок, планировали, как рассказывал Руслан Д., купить оружие и военную форму. Несколько раз участники выезжали за город пострелять из охотничьего ружья и «потренироваться в коктейлях Молотова». Когда в начале февраля в группу внедрился Максим Расторгуев, его очень интересовали именно такие вылазки. Позже выяснится, что это – оперативник.
«Новое величие» побывало на митинге в поддержку «забастовки избирателей» Алексея Навального 28 января, марше памяти Бориса Немцова и шествии «Москвичи за троллейбус» 3 февраля. Это мероприятие стало последним. 15 марта 2018 года силовики задержали десятерых участников «Нового величия». «Когда мы оказались в одном автозаке, кто-то из девчонок сказал – это он [Руслан Д.] нас всех сдал», – говорит Гаврилов.
Руслан Д., он же Константинов Александр Андреевич – именно так он подписан в материалах дела – скорее всего, штатный сотрудник Федеральной службы безопасности. Именно на его показаниях базируется обвинение против участников «Нового величия». Их судят по двум статьям – за организацию и участие в экстремистской организации. Хотя это, как объясняет Гаврилов, абсурд – нельзя быть организатором, но при этом не быть участником.
16 марта, на следующий день после ареста, суд заключил под стражу шестерых участников, остальным четверым в качестве меры пресечения избрали домашний арест. У Анны Павликовой из-за того, что она несколько часов находилась в холодном автозаке, началось воспаление, из-за которого она может стать бесплодной. У другой участницы, Марии Дубровик, сильно ухудшилось зрение. «Лидер» «Нового величия» Руслан Костыленков рассказывал, что во время задержания, его били оперативники. Довольно быстро правозащитный центр «Мемориал» признал дело «Нового величия» политическим, а задержанных – политзаключенными.
Побег
В начале 2019 года всех участников «Нового величия» внесли в список экстремистов, рассказывает Гаврилов. Тогда ему стало ясно – приговор уже написан и ждать чуда не стоит. Пока в деле даже не начались прения сторон – в последний раз их отложили из-за карантина. «Был разговор адвоката со следователем, который сказал: «Ну вы же понимаете, есть куратор» и в этот момент поднял глаза наверх, – вспоминает Гаврилов. – Было понятно, что дело готовят показательное. Такая себе проба пера, чтобы понять, как строить такие дела дальше».
Гаврилов решил бежать. Говорит, что сидеть и ждать срока сложнее всего. Примерно полгода он строил планы, как это сделать. Образование инженера помогло снять электронный браслет – так, что с него продолжал поступать сигнал и пропажу заметили не сразу. Как именно Гаврилов снял браслет он не рассказывает, как и детали самого побега. Говорит, что не хочет закрыть эту схему для других политзаключенных. Бежать решил в Украину, потому что больше просто было некуда – у Гаврилова не было даже загранпаспорта. Через разные каналы он вышел на Алексея Скорбача, который системно помогает тем, кто ищет в Украине убежища. «Это был какой-то триллер, – вспоминает Скорбач. – Мне позвонили из Дома свободной России и сказали, что будет бежать в Украину человек по одному громкому делу, могу ли я взяться. Я согласился, но я даже не знал, ни что это за дело, ни кто это вообще – мальчик или девочка».
«Вообще все это довольно тяжело, – говорит Гаврилов, когда я спрашиваю его, как он готовился к побегу. – Сама мысль о побеге дается очень тяжело. Сначала ты долго живешь идеей «либо убегу, либо сдохну». Потом приходит время для тоскливой мысли, что ты в общем-то все бросаешь. Страшно, что не получится. В последние минуты начинаешь сомневаться, что а может быть не стоит? Когда снял браслет, подумал, что ну все, теперь я в бегах. Обратно вернуться не получится».
На попутках Гаврилов добрался до украино-российской границы и перешел ее в Черниговской области. В это время Скорбач и еще одна адвокатка, Елена Юркина, ждали его в Чернигове. «Нам сообщили, что в Москве уже поняли, что он сбежал, – рассказывает Скорбач. – Мы долго ждали, около шести часов. Я пошел взять кофе в какой-то очередной раз и тут мне пришло сообщение от Гаврилова, что он перешел границу. Бросил кофе и мы тут же выехали».
Дальше началась обычная в таких делах бюрократия. Гаврилова допрашивали, изучали материалы дела, которые он привез. Чтобы получить статус беженца в Украине, нужно доказать, что в стране, откуда сбежал человек, его жизни грозит опасность. Как объясняет Скорбач, это сделать почти нереально. Например, в его практике есть дела, когда в таком статусе отказывали россиянам, воевавшим на стороне украинской армии на Донбассе. Он уверен, что Гаврилову повезло еще и потому, что его дело рассматривала миграционная служба в Чернигове, а не в Киеве. «В Киеве большой наплыв таких людей, поэтому здесь и отказывают в статусе чаще», – говорит он.
В 2018 году статус беженца в Украине получили 24 человека, хотя подавали такое заявление 931 человек. Сколько из них россиян, миграционная служба не уточняет. Но среди всех 2600 людей, кто с 2012 года получил статус беженца в Украине, россиян немного – всего 137. Скорбач объясняет, что до 2014 года в миграционной службе вообще не понимали, как можно предоставлять россиянам в Украине защиту – ведь тогда отношения с Россией были дружескими. И даже сейчас, уверен адвокат, там не перестроились на новые реалии.
Гаврилов получил статус спустя чуть более полугода. Это очень быстро – обычно люди ждут решения годами. Чаще оно негативное, поэтому нужно идти в суд – и снова ждать. В это время нет возможности, например, легально зарабатывать и снимать жильё. Вот и Гаврилов все это время пытался жить на те деньги, что привез с собой из Москвы – правда, они уже заканчиваются. «Как только я получу статус, я смогу где-то работать. А сейчас это просто попытки выжить».
Идти до конца
Сергея Гаврилова заочно арестовали сразу же после его побега. Он говорит, что подробностей не знали ни его знакомые, ни родные. С ними он не поддерживает связь – так можно их легко подставить. За соучастие в побеге грозит до трех лет тюрьмы.
Как только Гаврилов оказался в Украине, первое, что он подумал: «Хрен вы, суки, меня теперь достанете». Говорит, что жить на свободе после года домашнего ареста было тяжело: «Можно было выходить гулять, но я не понимал, зачем. Только стал привыкать, как начался карантин. Смеялся, что во время карантина постоянно преследовали флешбеки».
Гаврилов – москвич. Говорит, что до последнего не хотел уезжать. Мечтал, что получится что-то поменять. Не хотел бросать дом, где он вырос, бросать семью. Все же хотелось что-то изменить к лучшему.
«Я все чаще думаю, что надо было как только закончил институт, собрать вещи и уехать, – говорит он. – Но я тогда думал, что можно что-то поменять. Сейчас думаю – может я ошибался с самого начала и оно все не стоило того”.
