В угольной ловушке: украинские ТЭС убивают экологию и экономику — но отказаться от них слишком сложно

В Украине работают самые грязные угольные электростанции в Европе. Правительство планирует их закрыть, но сделать это довольно сложно: страна сильно зависит от угля (подробно о том, почему это происходит, Заборона писала здесь). Немецкий журналист Артур Лебедев специально для Забороны изучил, что происходит с угольными ТЭС, и рассказывает, почему Украина так зависит от самого грязного источника энергии и почему весь мир от него отказывается, а мы — нет.

В квартире Алексея Олейника повсюду пыль. Она скапливается на мебели, прилипает к стаканам, из которых он недавно пил. 

«С пылью ничего не сделаешь. Вы можете убирать ее сколько угодно», — говорит Олейник, в очередной раз протирая влажной салфеткой чашки с кофе. 

Возле дома, где находится его квартира в Бурштыне — городке с населением 15 тысяч человек недалеко от Ивано-Франковска, — пахнет горелой резиной, как будто кто-то поджег колесо. Алексей говорит, что уже не замечает этого запаха. Но несколько дней в месяц воздух настолько тягучий, что он не может спать. Олейник описывает этот запах как «проникающий глубоко в легкие и сдавливающий горло». 

Олейник — специалист по автоматизации тепловых химических процессов. В Бурштыне он родился и вырос. Недалеко школа, в которой он учился, за углом — его IT-компания. Алексей спокойно рассказывает о своем бизнесе, который мог бы идти лучше, но становится излишне эмоциональным, когда разговор заходит о Бурштынской ТЭС. 

Бурштынская ТЭС — одна из крупнейших в стране угольных электростанций: двенадцать блоков, мощность — 2400 МВт. Она принадлежит олигарху Ринату Ахметову, богатейшему человеку в стране. Станция возвышается как замок за лесом на горизонте. Олейник убежден, что пыль и зловоние в городе исходят оттуда.

«Меня злит, когда я вижу этот дым, — говорит он. — Всем известны истории о том, как люди заболевают и умирают раньше времени из-за плохого воздуха. ТЭС прямо здесь, и никто ничего не может сделать».

Пять лет назад он установил камеры на крыше своей дачи — купил на eBay китайские приборы, чтобы следить за качеством воздуха. Потом опубликовал результаты на своем канале в YouTube: по его словам, количество твердых частиц в воздухе значительно превышает пределы, которые считаются опасными для угольных электростанций. Местные СМИ подсчитали, что только в 2018 году угольная электростанция выбросила в воздух 183 тысячи тонн загрязняющих веществ. 

По данным международных исследований украинского энергетического агентства Crea, Бурштынская ТЭС входит в число самых грязных угольных электростанций во всем мире. При этом в Украине она работает абсолютно законно — хотя в Европе такую ТЭС уже закрыли бы.

Как нас убивает уголь

Бурштын — это не исключение для нашей страны. Из десяти самых грязных угольных электростанций в Европе восемь находятся в Украине, говорится в исследовании британского аналитического центра Ember. Наследие Советского Союза — все ТЭС, построенные до 1976 года, — почти не соответствует современным стандартам. Нет систем очистки, которые должны фильтровать токсичные газы, прежде чем они попадут в окружающую среду.

Международная сеть признанных медиков и ученых называет угольную энергетику «тихим убийцей». Только в 2019 году выбросы стали причиной смерти 3300 человек в Украине и 1300 жителей соседних стран, утверждает украинский аналитический центр «Экодия» в своем исследовании 2020 года. Виновники — твердые частицы, микроскопические вещества диаметром менее 10 микрометров. Для сравнения, диаметр одной человеческой волосинки — 70 микрометров.

Когда мы дышим, эти вещества попадают в кровоток, повреждая легкие и другие органы. По данным «Экодии», если бы угольные электростанции страны соблюдали ограничения, как минимум 2 тысячи взрослых каждый год могли бы избавиться от хронического бронхита.

Последствия выбросов драматичны для окружающей среды и климата — и не только в Украине. По мнению ученых из University College London, 90% всех угольных электростанций в мире придется закрыть в ближайшие годы из-за глобального потепления. Больше половины выбросов углекислого газа в Украине — это последствия работы заводов и электростанций. При этом у угля среди всех источников энергии самые худшие показатели. По сравнению с газовыми электростанциями, угольные ТЭС выбрасывают почти в три раза больше CO₂ на тот же объем электроэнергии.

Все больше стран по всему миру решают распрощаться с угольной энергетикой. С точки зрения многих западных правительств, уголь становится балластом, от которого они предпочли бы избавиться уже сейчас. Девять стран ЕС уже постепенно отказались от угля, а 13 других составили график, по которому будут это делать.

В 2017 году парламент Украины тоже принял Национальный план, который должен значительно сократить выбросы предприятий, работающих на сжигании топлива. На недавней конференции по климату в Глазго украинское правительство подчеркнуло свои амбиции: к 2035 году электроэнергия в стране не должна вырабатываться из угля.

Но эта дата кажется нереалистичной: сейчас около трети всей электроэнергии в Украине вырабатывается из угля. Это довольно значимый источник энергии для страны — вряд ли что-то сможет заменить его в ближайшие годы. 

Почему Украине так трудно распрощаться с углем?

Вместе с консультантами по энергетике компании Aurora Алиева недавно нарисовала сценарии того, как возобновляемые источники энергии могут заменить угольную генерацию в Украине. Она уверена, что стране выгоднее отказаться от угля и развивать возобновляемые источники энергии, чем пытаться сохранить угольную энергетику. По ее словам, 5 из 17 ГВт мощности угольных электростанций уже можно отключить без каких-либо негативных последствий. Однако этому мешает само государство.

С одной стороны, существует жесткая централизованная государственная система с немногими, но чрезвычайно влиятельными частными субъектами, которые владеют электростанциями. Объемы электроэнергии продаются на рынках, но покупатели часто уже предопределены, поскольку только несколько компаний могут купить большие объемы электроэнергии. В результате цена получается низкой, потому что среди покупателей нет реальной конкуренции. И часто за разницу между ценой реализации и себестоимостью производства платит государство в виде субсидий.

«Рамочные условия таковы, что ни один игрок не заинтересован в изменении ситуации», — объясняет Алиева.

Как работает запутанная, порой крайне коррумпированная система покупателей и производителей, их контрактов и сделок, трудно понять даже тем, кто долго с этой системой борется. Вот один из примеров: несмотря на открытые конфликты между Россией, Беларусью и Украиной, их энергосистемы тесно связаны между собой в силу общего прошлого. Страны регулярно обмениваются объемами электроэнергии. В начале ноября Украина была вынуждена покупать 2,2% своей энергии у Беларуси.

Отсутствие альтернатив и страх перед дефицитом поставок приводят к тому, что уголь остается единственным более-менее надежным источником энергии — по крайней мере, в краткосрочной перспективе.

Экология и субсидии

Алексей Олейник идет по полю, а на горизонте дымят трубы Бурштынской ТЭС. «Знаете ли вы фильм «Сталкер»? — спрашивает он, улыбаясь. — Пойдемте, я покажу вам Зону».

Всего в двух километрах от своей дачи Олейник показывает яму, которая, по его словам, служит резервуаром для отходов золы и шлака для операторов электростанций. 

«То, что выходит из труб, содержит много химикатов, фекалий, реагентов. Все поступает без фильтрации сначала в эту яму, а затем мимо моей входной двери стекает в реку Гнилая Липа, — говорит он. — Дальше это течет в Днестр, а оттуда уже и в Черное море».

В 2019 году Олейник проверил воду в колодце на даче, затем в реках. Отчет государственного Института медицины труда Украины показал, что уровень кадмия превышал допустимую норму более чем в четыре раза. С тех пор Алексей больше не берет воду из своего колодца.

Эксперты считают, что у владельцев просто нет стимулов модернизировать станции.

«Они думают: зачем вкладывать миллионы в фильтры, если электростанции будут работать всего несколько десятилетий?» — объясняет Оксана Алиева.

Для того чтобы привести украинские электростанции в соответствие с международными стандартами, потребуется почти 8 миллиардов евро, отмечала консалтинговая компания Energy Community еще в 2013 году. Дешевле с тех пор ничего не стало — скорее наоборот. Правительство угрожает штрафами, но не в состоянии обеспечить приемлемые условия даже на государственных предприятиях.

«Если мы будем использовать те же источники энергии в течение следующих десяти лет, это будет не только вредно для здоровья людей и природы, но и дорого для государственного бюджета», — говорит Оксана Алиева, указывая в первую очередь на дорогие субсидии. Если в 2016 году государство выплатило чуть менее 1,5 миллиарда гривен за добычу угля, то в последнее время субсидии на угольные шахты выросли почти до пяти миллиардов. Как отмечают в экоорганизации «Экодия», ни одна из государственных шахт сегодня не прибыльна.

Что дальше?

Опыта, как справляться с закрытием электростанций, в Украине пока нет. Но есть аналогии с шахтами. В 1990-х годах в стране закрылись первые угольные шахты, началась волна либерализации. В то время целые города были обескровлены: тысячи людей потеряли работу, компании обанкротились, детские сады и больницы закрылись.

«Это был колоссальный удар по народу, — говорит Забороне эксперт по угольной энергетики из «Экодии» Константин Криницкий. — Шок того времени глубоко засел не только среди тех, кто был участниками событий. Сегодняшние политики тоже боятся повторения ошибок».

Правительство, в котором монобольшинство представляет президентская партия «Слуга народа», пока также уклоняется от плана перехода к альтернативной энергетике. Власть опасается, что конкретные меры и краткосрочные решения будут непопулярны.

Однако, по мнению Константина Криницкого, можно было бы сформировать процесс постепенного отказа от угля таким образом, чтобы ущерб был минимальным, а изменения пошли на пользу. Для этого прежде всего необходимо составить конкретные графики закрытия определенных предприятий.

«Люди не видят смысла составлять планы на будущее, которое может наступить только через 30 лет, — говорит Криницкий. — Однако если первые электростанции отключат от сети не позднее чем через десять лет, политики и общество будут вынуждены задуматься об альтернативах».

Оксана Алиева считает, что и в Украине рано или поздно угольная энергетика умрет естественной смертью. 

«Но я боюсь, что и политики, и компании будут держаться за уголь до тех пор, пока не выжмут из него максимум, — говорит экспертка. — А это может занять еще много лет».