«Здесь страшно понравиться кому-то». Почему в Кыргызстане похищают невест и считают это традицией
Каждая пятая семья в Кыргызстане — результат ала-качуу. Так называют практику насильственной женитьбы, когда невесту похищают и против ее воли выдают замуж. Пока правозащитники бьют тревогу и называют это нарушением прав человека, часть кыргызов продолжает считать это «обычаем». Журналистка Забороны Анна Беловольченко поговорила с жертвами ала-качуу и рассказывает, как в стране борются с похищениями девушек и почему их точно нельзя назвать «традиционными».
Эльзат
Осенним вечером 2016-го Эльзат, как всегда, возвращалась с работы. Она жила в Бишкеке и работала в «Центре Защиты Детей», который противодействует насилию и помогает детям и семьям в трудных ситуациях. Возле дома девушку ждал знакомый. Эльзат удивилась, потому что они не договаривались о встрече. Из вежливости девушка перекинулась с ним несколькими словами и уже собралась прощаться — как вдруг мужчина резко схватил ее за руку. Через несколько секунд рядом возникла толпа из 15 других кыргызов. За руки и ноги они потянули девушку к машине. Эльзат сопротивлялась — ее ударили в живот.
«Прекрати кричать и драться, иначе муж тебе все вспомнит, когда станете семьей», — говорили мужчины.
Через семь часов Эльзат была в доме организатора похищения. Рядом суетились его родственницы: они заранее подготовили отдельный угол, в котором должна будет сидеть девушка. По «обычаю», в углу за занавеской похищенную девушку «охраняют» хозяйки дома — чтобы она не убежала, а смирилась со своей судьбой.
«Когда я увидела угол со шторкой, у меня началась истерика. Я бегала по комнате, кричала — боялась, что останусь здесь навсегда. На 15 минут я действительно сошла с ума», — вспоминает Эльзат. Тогда девушка поняла, что ее похитили, чтобы насильно выдать замуж.
В доме своего похитителя она провела 16 часов. Ее уговаривали, запугивали, унижали и говорили, что она уже не девственница. В 14 лет девушку изнасиловал двоюродный брат, и она, мол, должна радоваться, что на нее вообще обратили внимание. Такие «аргументы» для Эльзат не сработали, и тогда похитители позвали бабушку девушки, чтобы та убедила внучку остаться. Выяснилось, что бабушка сама предварительно дала согласие на похищение внучки: она хотела, чтобы у девушки наконец появился муж.
У бабушки Эльзат в конце концов и выпросила телефон, чтобы позвонить родителям.
«Я боялась, что мама скажет: «Это традиция, оставайся». Потому что слышала от других девушек, что именно так и происходит. Но, к счастью, ошиблась. Мама начала ругаться и требовать, чтобы меня отвезли туда, откуда забрали, иначе она вызовет милицию», — говорит Эльзат.
Тогда организаторы похищения сдались и отпустили девушку. Правда, в милицию никто так и не обратился — тогда могли наказать и бабушку, которая содействовала преступлению.
После инцидента Эльзат еще две недели не могла оправиться от шока. Она вспоминала изнасилование, которым ее попрекали, и задавала себе вопрос, почему все это с ней происходит. Потом последовал долгий курс реабилитации: девушка работала с психологами и принимала успокоительные. Она вспоминает, что сначала ненавидела всех, кто был причастен к делу: хотела убить каждого.
Когда она уже начала приходить в себя, ее попытались похитить снова. Это произошло через три года после первого случая. Брат подруги организовал похожее похищение. Правда, в этот раз ее уже никуда не увозили. Она сама пришла в гости к подруге — и там выяснилось, что отпускать ее никто не собирается. Несколько десятков человек убеждали ее принять, в конце концов, свою судьбу и смириться. У Эльзат началась истерика и паника. Через несколько часов ее отпустили.
Сигареты
То, что случилось с Эльзат, называется «ала-качуу». С кыргызского это переводится как «хватай и беги». Эпизоды похищений и насильственных браков фиксируют в Кыргызстане, Казахстане и других странах.
Однако традицией это назвать нельзя, объясняет юристка и правозащитница Лейла Назгуль Сеитбек. Раньше к ала-качуу пары прибегали по согласию — если семья не могла выплатить выкуп за невесту или отпраздновать свадьбу, парень договаривался с девушкой заранее и «похищал». Или же молодые бежали, если родители были против их брака — и возвращались домой, когда рожали детей. Тогда родители, наконец, их прощали. Называть похищения традицией начали уже после распада Советского Союза, объясняет правозащитница.
Лейла и сама была жертвой ала-качуу дважды. Впервые ее похитили в 16 лет. Когда Лейла вместе со знакомым и подругой поехали прогуляться, парень попросил девушек зайти к нему домой. Подруга Лейлы исчезла из поля зрения, а девушка увидела перед собой тот самый угол, который готовят для похищенных невест.
Единственное, что спасло Лейлу тогда, — это сигареты.
«Я как раз начала баловаться курением. Вроде и пагубная привычка, но тогда она оказалась спасительной, — вспоминает Сеитбек. — Я не находила взаимопонимания с его родственниками и просто закурила посреди дома. Тетушки, которые бегали вокруг меня, подняли шум. Они кричали, что надо вернуть меня, ведь я недостойна их сына и семьи».
Во второй раз Лейлу похитили через четыре года. Знакомый предложил подвезти ее домой из университета, но вместо этого повез к себе. На этот раз разговор с родственниками был короче. Девушка объяснила, что «уже опытная, имела отношения с мужчинами», и замуж не собирается.
«Они созвали семейный совет и решили, что я не подхожу. Наверное, слишком свободная и испорченная невеста им была не нужна», — рассказывает юристка.
Лейла не рассказывала своим родителям ни об одном из этих случаев. И говорить публично об этом смогла только тогда, когда они ушли из жизни. В кыргызских семьях такие вопросы обсуждать не принято, говорит она.
Закон
Кыргызское законодательство запрещает похищать невест с 1994 года. Раньше за это могли посадить на срок до семи лет. В 2019 году закон немного изменили: тому, кто похитил несовершеннолетнюю, грозит до десяти лет лишения свободы, а если девушке исполнилось 18 — до семи.
Правда, эти законы невозможно применить, если жертвы не обращаются в милицию. А они действительно делают это редко, говорит руководительница фонда «Открытая линия» Мунара Бекназарова. Ее организация с 2009 года работает над тем, чтобы сократить количество случаев ала-качуу.
По данным ООН, каждый пятый брак в Кыргызстане заключают после того, как невесту похитили. Однако с 2013 по 2018 годы милиция открыла только 168 уголовных производств по ала-качуу. А до суда доходит еще меньше: в 2017 туда передали всего 28 дел. 16 человек получили условные сроки и только одного осудили на пять лет лишения свободы.
«Женщины и девушки не доверяют правоохранителям, ведь в милиции считают, что похищение невесты — это не такое серьезное дело, как убийство или кража имущества. Кроме того, существует стереотип, что похищение — это семейный вопрос, который не стоит выносить на публику. А то, что девушка ушла из дома жениха, считают позорным», — объясняет активистка.
Часто девушки не решаются обращаться в милицию из-за того, что боятся осуждения и унижения. Так, в 2018 году 64% сотрудников органов внутренних дел заявили, что ала-качуу — это нормальное явление. А 82% сказали: если насилие имело место, то женщина сама в этом виновата.
Убежать от мужа-похитителя решается мало женщин — потому, что они никак не защищены законом, говорит Лейла Назгуль Сеитбек. Дети в таких союзах часто рождаются в результате изнасилования, а официально брак заключают не всегда. Следовательно, претендовать на помощь государства для себя и ребенка женщина не может. Не может она и вернуться к родителям, потому что для семьи такое возвращение — «позор».
«Поэтому женщина, которая убегает от невыносимой жизни с побоями и издевательствами, остается без крова и денег. Работать тем, кого похитили, мужчины обычно не позволяют. А если девушку похитили совсем молодой, у нее и образования может не быть. Поэтому о хорошей работе речь не идет. Беглянки вынуждены отдавать детей в приюты, а сами — ехать на заработки в Россию или другие соседние страны», — отмечает Сеитбек.
«Весна в Бишкеке»
Чтобы искоренить похищения, в Кыргызстане активисты устраивают митинги, организуют круглые столы, просветительские тренинги. Так, в этом году фонд «Открытая линия» разработал интерактивную игру для мобильных телефонов «Весна в Бишкеке». По сюжету девушку похищают, а ее семья ничего не делает, так как боится общественного осуждения. Подруга похищенной должна решить, как действовать: вмешиваться или нет. Игрок выбирает действия и реплики, таким образом влияя на ход событий.
Игру загрузили уже более 130 тысяч раз. Руководительница фонда Мунара Бекназарова говорит, что такой формат был выбран специально, потому что он более доступен для молодежи: «Однажды мне позвонил 11-летний мальчик. Он рассказал, что его сестру похитили и попросил помочь. Мы обратились в милицию и девушку спасли. Оказалось, что мальчик знал о нашей игре и оттуда же узнал, к кому обращаться, если нужна помощь», — говорит Бекназарова.
Впрочем, Эльзат Казакбаева убеждена, что недостаточно работать только с молодежью: важно также обсуждать эту проблему с родителями. Часто именно они становятся теми, кто принимает окончательное решение в истории с похищением — и не в интересах дочери.
«У нас девушек воспитывают покорными, тихими. Девочка должна обслуживать сначала свою семью, а потом семью мужа. Ее постоянно сравнивают с другими, не учат говорить «нет». Поэтому она вырастает уже с кучей комплексов и стереотипных представлений о своем месте и роли в жизни. Общество патриархальное. И из-за ала-качуу здесь страшно понравиться кому-то», — говорит Казакбаева и вспоминает, что и сама была такой, ведь росла в типичной кыргызской семье, где мать так же похитили.
Возможно
Сегодня Эльзат Казакбаева живет в Германии. Год назад она переехала из Кыргызстана из-за эмоционального срыва на работе. Темы насилия и торговли людьми, с которыми работала девушка, постоянно напоминали ей о пережитом в детстве изнасиловании и похищении четыре года назад.
Она уже не злится на бабушку, которая способствовала ее первому похищению, но и простить ее тоже не может. А еще говорит, что прошлое мешает ей двигаться дальше: девушка до сих пор не может полностью доверять людям.
«Несмотря на это, я бы хотела вернуться в Кыргызстан и продолжать заниматься правозащитной деятельностью. Когда я смогу это сделать — пока не знаю. Но чувствую, что если смогу помочь хотя бы одной девушке, то буду чувствовать себя лучше», — считает она.
Лейла Сеитбек выехала из Кыргызстана из-за угроз и преследований: она расследовала дело о земельных махинациях, в котором замешаны представители власти. Сейчас женщина живет в Австрии. Вместе с мужем они воспитывают сына. Сеитбек тоже хочет вернуться, когда в стране будет безопаснее.
Несмотря на то, что в Кыргызстане уже более года действует суровое наказание за ала-качуу, заметных положительных сдвигов не произошло. Милиция действительно открывает производство по делам о похищениях чаще: только за полгода 2019-го открыли 118 дел, тогда как за пять предыдущих лет их было всего 168. Однако дальше дело не идет. До суда и реального привлечения к ответственности доходят единицы.
«Открывать мало. Нужно, чтобы наказывали не только мужчину, который захотел себе жену, но и тех, кто ему помогал. Когда в среднестатистическом селе увидят, что соседей посадили, тогда будет меньше желания таким заниматься», — говорит Лейла Сеитбек.
