Группа «Маркер» ежегодно мониторит ультраправое насилие в Украине. Есть вопросы к ее финансированию и методологии — Заборона разобралась в них
15 февраля организация «Маркер» опубликовала ежегодный отчет о случаях ультраправого насилия в Украине. Рассказала об этом отчете в том числе и Заборона. После публикации организации указали на то, что ее методология содержит ошибки, а финансирование поступает от левых партий Германии, члены которых выступают в поддержку российской агрессии в отношении Украины. Заборона изучила все претензии к «Маркеру» и отвечает на главные вопросы.
От редакции
Заборона не сотрудничает и не финансируется ни одной из организаций, о которых мы рассказываем ниже. Финансирование Забороны полностью прозрачно и вы можете ознакомиться с перечнем наших доноров здесь. Цель Забороны — рассказывать о важных общественных явлениях, к которым мы относим и растущий уровень ультраправого насилия и насилия вообще в Украине. Вместе с тем мы не включили в материал об исследовании группы «Маркер» некоторые важные факты, которые теоретически могут влиять на достоверность и политическую ангажированность исследования, на что нам справедливо указали наши читатели. Мы честны со своей аудиторией, поэтому публикуем новый материал с ответами на все вопросы. Предыдущий материал мы также обновили, добавив ссылку на этот разбор.
Кто финансирует «Маркер»?
«Маркер» — это онлайн-проект, созданный группой мониторинга ультраправого насилия. С октября 2018 года он занимается сбором и систематизацией данных о конфронтациях и насилии со стороны ультраправых групп в Украине. Кроме ежегодных отчетов организация публикует интересные досье и статьи.
Финансирует «Маркер» Фонд Розы Люксембург — один из шести основных политических фондов Германии. Официальная миссия этого фонда — «проведение политического образования как внутри страны [Германия], так и за рубежом». Фонд тесно связан с немецкой левой партией Die Linke, а его бюджет напрямую зависит от успехов этой политической силы на выборах в Бундестаг. Работает это так: чем больше мест получит партия в парламенте, тем больше денег из государственного бюджета поступит в аффилированный с ней фонд. То есть фактически Фонд Розы Люксембург финансируется немецкими налогоплательщиками, а размер денежных вливаний зависит от результатов политической борьбы Die Linke.
Что это за партия?
Название партии переводится с немецкого как «левые». Автор книги «Правые двери слева», историк и социолог Кирилл Ткаченко говорит Забороне, что Die Linke имеет все признаки «прокремлевской» партии. На сегодня это единственная в Германии политическая сила, которая требует немедленно вывести немецкие войска из зарубежных миссий и распустить НАТО. Вместо Североатлантического альянса Die Linke предлагают создать новую систему коллективной безопасности вместе с Россией. Агрессию Москвы в Украине и Сирии топ-партийцы игнорируют, продвигая вместо этого свойственные российской пропаганде тезисы о «нацистском путче» и «гражданской войне» в Украине.
В 2014 году заместительница председателя фракции Сара Вагенкнехт активно критиковала немецкие санкции против России и утверждала, что в украинском правительстве «ключевые должности заняты нацистами». На ежегодной конференции имени Розы Люксембург в 2016 году (одноименный фонд не имеет отношения к этому мероприятию) Сара Вагенкнехт, уже как лидерка парламентской фракции Die Linke, представила публике главаря пророссийских боевиков из батальона «Призрак» Алексея Маркова. Приехать в Берлин он не смог, поэтому общался по видеосвязи. Конференция приветствовала выступление Маркова бурными аплодисментами, включая Сару Вагенкнехт, а депутат городского совета Лейпцига от Die Linke Алексей Данквардт, который его переводил, подчеркнул необходимость поддержать «Призрак» в его борьбе против «киевской хунты».
Марков на конференции имени Розы Люксембург. Скриншот Rosa-Luxemburg-Konferenz / YouTube
Сара Вагенкнехт — не единственная участница Die Linke, продемонстрировавшая прокремлевскую позицию. Например, сопредседатель фракции в немецком парламенте Дитмар Бартш рассказывал, что в Украине якобы есть партийная школа, названная в честь Йозефа Геббельса.
Сара Вагенкнехт. Фото: Die Linke / Flickr
Впрочем, дело не только в скандальных заявлениях топ-партийцев Die Linke. В Европарламенте члены партии голосовали против резолюции о соблюдении прав человека в Крыму и предоставления Украине дополнительной макрофинансовой помощи. А в июне 2018-го представители Die Linke не поддержали резолюцию, которая призывала Россию освободить крымского режиссера Олега Сенцова и других украинских политических заложников Кремля.
Это правда, что представители Die Linke посещали оккупированные Крым и Донбасс?
Да. В марте 2014 года Хикмат Аль-Сабти, Торстен Коплин, Петр Лучак и Моника Мерк участвовали в «мониторинге» незаконного референдума в Крыму, по результатам которого Россия аннексировала украинский полуостров. В феврале 2015 года представители Die Linke Вольфганг Герке и Андрей Гунько незаконно въехали на временно неподконтрольную территорию Донбаса. Они передали материальную помощь пророссийским боевикам.
Начиная с 2016 года член партии Андреас Маурер несколько раз посещал аннексированный Крым, а в марте 2018-го принял участие в «наблюдении» за незаконными российскими президентскими выборами на украинском полуострове. В феврале 2018-го тот же Маурер незаконно посетил украинскую территорию, оккупированную так называемой «Донецкой народной республикой».
Опубліковано Andreas Maurer Четвер, 15 листопада 2018 р.
Влияет Die Linke на работу фонда?
Мы не знаем. Глава фонда — немецкая политикиня из Die Linke Дагмар Энкельман. Мы не нашли у нее никаких негативных заявлений об Украине. Энкельман также не посещала оккупированные Россией украинские территории. Фонд имеет марксистскую направленность и продвигает идеи «демократического социализма»: поддерживает рабочие и женские движения, антифашизм и пацифизм. В Украине кроме «Маркера» фонд сотрудничает с правозащитными организациями ромской и ЛГБТ+ тематики.
Кто еще партнер «Маркер»?
Среди партнеров «Маркера» указан Центр социальных и трудовых исследований. В списке сотрудников есть в том числе Владимир Ищенко, который значится как руководитель проекта мониторинга протестов ЦСТД, а также редактор журнала социальной критики «Спильне» Тарас Саламанюк. В 2014 году они требовали от правительства Украины «немедленно свернуть «антитеррористическую операцию», вывести войска с территорий Донецкой и Луганской областей и заключить перемирие с «ополчением ДНР и ЛНР». Также Ищенко постоянно подчеркивает, что в Украине происходит «гражданская война», чем повторяет тезисы российской пропаганды. В частности, Ищенко рассказывал об этом и для Die Linke.
Дякую Журнал Спільне/Commons Journal за вчорашній вечір. Хоча в мене зараз і розколюється голова 😅, я дуже радий, що…
Опубліковано Taras Salamaniuk Субота, 30 березня 2019 р.
Двое других членов Центра, Александр Кравчук и Захар Попович, рассказывали, почему на референдуме в Нидерландах надо голосовать против ассоциации Украины с ЕС. Кроме того, в тексте есть тезис об «украинской гражданской войне». Доклад подготовлен «в тесном сотрудничестве с Фондом Розы Люксембург в Брюсселе».
Кураторка исследования «Маркера» Оксана Дутчак указана на сайте ЦСТД как заместительница директорки. По ее словам, все четверо упомянутых людей уже давно не делают исследований в рамках ЦСТД и не имеют никакого отношения к проекту «Маркер».
Все ли нормально с самим исследованием?
Группа «Маркер» пока единственная, кто системно мониторит случаи ультраправого насилия в Украине. Однако у их исследования есть свои недостатки.
«Предмет своего мониторинга исследователи пытаются определить через субъект [ультраправые], а не через объект [жертвы], как это делают, например, исследователи преступлений на почве ненависти. Но одновременно субъект парадоксальным образом остается неопределенным. В докладе «Маркера» вообще никак не сформулировано, что именно его авторы называют ультраправым насилием, и более того — кого они, собственно, называют ультраправыми», — объясняет Забороне исследователь ультраправых движений Вячеслав Лихачев.
По мнению Лихачева, это настолько размывает рамки мониторинга, что любые количественные характеристики теряют смысл.
В качестве примера возьмем приведенные исследователями шесть случаев насилия и конфронтации в отношении этнических меньшинств и мигрантов. В частности, описывается инцидент с якобы попыткой поджога мечети в Одессе. Проблема в том, что в этом случае собственно насилия не было: СБУ сообщило о предотвращении провокации. То есть «Маркер» посчитал как факт насилия то, чего не произошло.
Или же инцидент, когда в конце февраля 2020 года в помещение синагоги в Виннице ворвался нетрезвый мужчина, который нецензурно выражался, выкрикивал антисемитские лозунги и применил силу против одного из присутствующих. Мы не нашли информации о том, что нападавший является членом какой-либо ультраправой организации или группировки. То есть это преступление только похоже на ультраправое по контексту. В комментарии Забороне Оксана Дутчак объяснила, что этот кейс в исследовании — ошибка.
Также в исследование включили нападение на ромский лагерь 29 апреля 2020. Но до сих пор неизвестно, кто совершил это нападение. Здесь вновь встает вопрос о том, учитывает ли «Маркер» только кейсы, о которых известно, что их совершили ультраправые, или отталкивается еще и от контекста, когда преступники неизвестны, но все якобы указывает на ультраправых. Проблема второго подхода в том, что преступление может совершить человек вне какого-либо ультраправого движения или группировки. Так исследование может стать ошибочным.
Исследовательница ультраправых движений Анна Гриценко обращает внимание на то, что основным методом сбора информации является регулярный мониторинг сообщений в СМИ.
«Это означает, что чем более маргинализирована группа, в отношении которой совершается насилие на почве ненависти, чем меньше у нее ресурсов, доступа к СМИ, возможностей самоорганизации в адвокационные инициативы и т.д., и тем менее вероятно она попадет в СМИ и в мониторинг», — объясняет Гриценко.
Метод сбора сообщений о событиях в медиа вполне научный. Но решение освещать любое событие зависит от типа события, информационного агентства и рассматриваемой проблемы. И это должны учитывать исследователи.
В разговоре с Забороной Оксана Дутчак подчеркнула, что кроме сообщений в СМИ во внимание принимались социальные сети и праворадикальные телеграм-каналы. Она соглашается, что данные, полученные через СМИ, отражают лишь ту часть ультраправой уличной активности, которая освещена в источниках мониторинга. Дутчак подчеркнула, что авторы «Маркера» это прекрасно понимают: информация об этом указана на сайте.
Жертвами политического насилия со стороны ультраправых в докладе «Маркера» стали представители пророссийской организации «Патриоты — За жизнь» и партии Шария. Оправдано ли включение этих людей в доклад об ультраправом насилии?
В мониторинг вообще можно включать все что угодно, если соответствующим образом сформулировать его рамки.
Непонятно только то, по какому принципу представители прокремлевских политических организаций маркируются как жертвы именно ультраправого насилия. Нападения на представителей карманной армии депутата ОПЗЖ Ильи Кивы «Патриоты — За жизнь» и партии Шария — это, безусловно, политическое насилие, акторами которого является ультраправые, и о нем стоит говорить и исследовать. Но эти нападения не связаны с дискриминацией ни по полу, ни по национальности, ни по другим характеристикам ультраправой идеологии, в том числе и принадлежности к левым или либеральным политическим течениям. Например, в случае конфликта между «Национальным корпусом» и «Патриотами — За жизнь» может вообще идти речь о коммерческом мотиве. В частности, руководитель регионального направления ПЗЖ Олег Ширяев ранее был в рядах «Нацкорпуса» и в 2018 году попал в скандал с рейдерством элеватора. Могут ли ультраправые группировки совершать другие по характеру виды насилия, кроме собственно ультраправого? Да, и Заборона об этом писала.
«И дело не в том, что защитники прав ЛГБТ+ или либералы, в отношении которых применяется ультраправое насилие, нам симпатичны, а «шарийцы» — нет, — пояснил Забороне Вячеслав Лихачев. — Просто совершенно справедливо, что и «Демократическая сокира», и кто угодно могут, например, что-то бросить во время пикетирования какого-то условно мураевского телеканала. И всем будет понятно, что это не правая конфронтация. Даже если среди пикетчиков будет Евгений Карась из С14. Такое впечатление, что «Маркер» берет все нападения на пророссийских товарищей и по факту самих нападений именно на пророссийских товарищей считает нападающих ультраправыми».
