«Изоляция» возвращается. Как город Соледар может стать новым арт-центром Донбасса

2014 территорию фонда «Изоляция. Платформа культурных инициатив» в Донецке захватили вооруженные боевики так называемой «ДНР». С тех пор фонд работал в Киеве, а в 2020 году решил вернуться на Донбасс — переехать в 11-тысячный Соледар в Донецкой области. Зачем это «Изоляции», что этот переезд может дать Соледару и что в городе уже есть, специально для Забороны рассказывает журналистка Светлана Ославская.

Еще до войны фонд «Изоляция» был самой известной в Украине культурной институцией Донбасса. И единственной в регионе, которая работала с современным искусством. Художники с мировым именем делали арт-проекты на территории бывшего завода изоляционных материалов — это было новой практикой для Украины и казалось одной из реальных перспектив использования постиндустриальных территорий. Многие люди впервые попали в Донецк именно благодаря «Изоляции». Одним словом, «Изоляция» была модной и прогрессивной институцией.

Но все же до 2014 года она была известна в довольно узком кругу интересовавшейся искусством публики. В 2014 году территорию «Изоляции» захватили вооруженные боевики самопровозглашенной «Донецкой народной республики» и начали использовать ее как тюрьму. Журналист Станислав Асеев, бывший узник «Изоляции», описывал это место как «концлагерь, где ужасно издеваются над людьми». Так об «Изоляции» узнали даже те, кто искусством не интересовался.

С 2014 года фонд возобновил свою деятельность в Киеве — тоже на постиндустриальной территории судоремонтного завода на Подоле. И вот в июле 2020-го «Изоляция» объявила, что возвращается на Донбасс. Новый адрес — Донецкая область, город Соледар, улица Парковая, 1.

Либкнехт

«Вопрос всегда стоял так: «Что делать, когда Донецк станет украинским?» Возвращаться в место, где убивали людей? Частично переезд в Соледар является ответом на него. Мы возвращаемся на Восток, но не в Донецк», — рассказывает кураторка «Изоляции» Екатерина Филюк.

А директорка фонда Оксана Саржевская-Кравченко добавляет, что «Изоляция», хотя и работала в Киеве, всегда позиционировала себя как некиевская институция, и киевской так и не стала.

«В Киеве и так много замечательных игроков, любознательной публики. Это избаловывает. Мы хотим вернуться к истокам».

«К истокам» — это не риторическая фигура. Один из первых арт-проектов «Изоляции» не состоялся бы без Соледара. В 2011 году для выставки работ китайского художника Цая Гоцяна «1040 метров под землей» использовали соль из шахт в Соледаре. Сам художник тоже побывал в этом рабочем городке на 11 400 жителей и спускался в соляную шахту.

До 1991 года Соледар назывался Карло-Либкнехтовском в честь немецкого коммуниста. Сокращали эту буквально непроизносимое название до «Либкнехта». Соледар и сегодня, несмотря на некоммунистическое название, выглядит, как тот советский «Либкнехт». Художник Юрий Кручак с платформы Open Place, которая по приглашению «Изоляции» проводила здесь исследования, называет Соледар памятником градостроительства 1960–80-х. Это период постройки города и с тех пор он мало изменился, в отличие от Киева и других крупных центров.

Соледар — это практически моногород, и его градообразующее предприятие нам всем известно. Это государственное предприятие «Артемсоль», где работают почти четыре тысячи человек. Здесь добывают большую часть соли в Украине. «Артемсоль» не работает на полную мощность, поэтому в городе много безработных. Кроме «Артемсоли» в городе работает еще одно крупное предприятие «Кнауф», которое производит строительные материалы.

Поэтому ясно, что Соледар — далеко не самая простая территория для работы культурной институции. Так что же, кроме символических истоков, привело сюда «Изоляцию»? От других депрессивных промышленных городов Донбасса Соледар отличает его туристический потенциал. Спросите людей из Донецкой области или соседних Луганской и Харьковской областей — с большой вероятностью они бывали или на экскурсии в соляной шахте (300 метров под землей), или в санатории, где в бывших шахтах лечат болезни дыхательной системы. Соледар, пожалуй, самый известный туристический объект в регионе.

«Нас привлекла уникальная соляная шахта. Там были попытки делать концерты классической музыки. Работает музей соли, есть место для культурных событий», — говорит Екатерина Филюк.

Планы на Соледар появились еще до пандемии. Для «Изоляции» переезд в Соледар является частью программного направления фонда на ближайшие годы — «Заземление». В нем внимание исследований фонда переориентируется на экологическую тематику, а также глубокие социальные изменения. В Соледаре «Изоляция» планирует много работать с сообществом и, возможно, отказаться от чисто художественной функции.

«Арт будет, но не «высокий арт», который мы могли позволить себе в Донецке», — говорит директорка «Изоляции» Оксана Саржевская-Кравченко. Она объясняет, что есть планы делать совместные проекты с местным сообществом, потому что «люди живут семь лет под влиянием военного конфликта, им нужен художественный проект, к которому они будут приобщены», а не такое искусство, где они будут только зрителями.

Активисты

«Есть потенциал, нет инфраструктуры», — говорит о сложности работы в Соледаре Екатерина Филюк. Этот недостаток инфраструктуры по-настоящему чувствуешь, когда решаешь поехать в Соледар.

20 километров от Бахмута на деле оборачиваются 40 непростыми минутами езды в пригородном автобусе. На грязной автостанции в Бахмуте замерзшие люди ждут, когда водитель подъедет на остановку и впустит их в теплый автобус, между делом обзывая его свиньей. Когда автобус в конце концов открывает двери, они забывают о солидарности и грубо расчищают себе место.

Пока мы так петляем по Соледару, я смотрю на дома, где квартиры пустуют через одну, и понимаю, что имела в виду Оксана Саржевская-Кравченко, когда назвала Соледар «выжженным полем». Зимой эта «пустота» ощущается с удвоенной силой.

Но это «поле» спасают люди — активные соледарцы, о которых директорка «Изоляции» высказалась так: «близость конфликта заставляет людей думать о том, как менять местность».

В центре Соледара меня встречает Наталья Тищук. Она работает в Соледарской школе заместительницей директора и неутомимо ищет новые возможности для финансирования школьных проектов и развития детей. С изоляцией она познакомилась этим летом, когда приезжал «Гуртобус» — мобильное арт-пространство, один из проектов «Изоляции». Наталья называет себя помощницей менеджера и рассказывает, что ее работа заключается в том, чтобы «быть на месте, помочь с коммуникацией, объяснить, где остановиться, куда пойти».

Офис «Изоляции» в Соледаре — почти пустая комната с двумя обогревателями. Она мало напоминает пространство IZone, и гораздо больше — школьный класс или бухгалтерию какого-то учреждения, откуда вынесли столы и шкафы. На втором этаже этого дома располагается общежитие, а первый делят «Изоляция» и Церковь христиан веры евангельской.

Именно в этом помещении уже состоялось несколько мероприятий «Изоляции» в Соледаре. Мероприятия достаточно простые: мастер-классы по каллиграфии для детей, встреча на тему переработки пластика. Наталья говорит, что в приезде «Изоляции» в ее город видит прежде всего возможности развития для детей и подростков:

«Хочу, чтобы дети видели больше того, что происходит в мире».

Какие вообще есть возможности для детей и молодежи в Соледаре? Здесь благодаря «Артемсоли» неплохо развит спорт, а заниматься в бассейне родители привозят детей даже с Бахмута. Есть два дома культуры, музыкальная школа, Центр детей и юношества, библиотека, — то есть традиционные культурные учреждения.

На мероприятия, которые «Изоляция» проводила в Соледаре для детей, родители приходили вместе с детьми, были и взрослые без детей. Ведь если для детей здесь достаточно предложений досуга, пусть и традиционных, то для взрослых — мало. Наталья радуется: оказалось, есть те, кому интересно, кто готов прийти и помогать.

Среди тех, кому интересно помогать, — Павел Усков, блогер и соучредитель организации «Радио Джа». Павел помогает и сегодня. Хотя это, пожалуй, самый холодный день декабря, одесский художник Василий Дмитрик монтирует перед входом в офис «Изоляции» кинетическую скульптуру. В ней просматриваются волны — это может ассоциироваться с тем, что на месте Соледара когда-то было море. Павел помогает и не жалуется на мороз. Когда я спрашиваю, что он думает о скульптуре, отвечает сдержанно. Для него важно, что есть нечто, что будет привлекать внимание.

Вместе с Павлом мы идем посмотреть на бывший тир, где «Радио Джа» этим летом вместе с волонтерской программой «Строим Украину вместе» почти закончили ремонт. Теперь здесь расположатся студия звукозаписи и молодежное пространство, которые будут функционировать и как социальный бизнес. Планируется помогать детям покупать музыкальные инструменты, так как многие здесь бросают музыкальную школу, потому что не могут купить собственные. На студию звукозаписи возлагают коммерческие надежды — это будет демократичное место не только для музыкантов, но и для тех, кто захочет записать поздравление, например, для своих родных.

Допиваю кофе из золотой чашки — славянского сервиза — а Павел рассказывает о планах на дизайн помещения: одну стену заложить старой музыкальной техникой, вторую — кассетами или виниловыми пластинками. Но надо снова выходить на мороз и знакомиться с еще одним культурным заведением Соледара.

Ремонт

Центр культуры и народного творчества делит помещение с городским советом Соледара. На входе вижу праздничные декорации, в том числе и совершенно неожиданные — автомобильные шины в виде украшений на елку. Внутри шумно: кто-то куда-то бежит, где-то поют, а директорки нет в кабинете, потому что она занята приготовлением к праздникам. В Центре работают кружки танца и пения, театральная студия. За этой праздничной суматохой легко не заметить, что само здание в ужасном состоянии.

Директорка Елена Атрощенко не скрывает этого, а наоборот проводит меня за сцену. Здесь мы видим прогнившую крышу, готовую вот-вот упасть. Даже не верится, что за стеной, в зале, готовятся к концерту.

«Она сыпется, к сожалению, но мы надеемся. Уже сделали обследование и готовы к ремонту», — рассказывает Елена и добавляет, что минимальная его сумма составляет примерно 1,5 миллиона гривен.

За 80 лет, говорит директорка, настоящего ремонта здесь не было. Чтобы его сделать, «Изоляция» совместно с Центром культуры подали заявку на инфраструктурный грант Европейской комиссии.

Если ремонт состоится, это будет необычайным событием для Соледара. Самое большое здание в центре города сегодня стоит серым и облупленным. Елена Атрощенко мечтает, что после ремонта Центр уже не будет серым, а станет цветным, как и другие дома на улице Парковой — ее еще называют «времена года». Ремонт Дворца культуры можно рассматривать как символическое мероприятие, но это также и необходимость. Как отметила Саржевская-Кравченко, нельзя проводить международную резиденцию в Соледаре, если во Дворце культуры не работает туалет.

Руководительницы «Изоляции» ожидают, что присутствие фонда в Соледаре сможет стать толчком к большим изменениям в городе и регионе.

«Ожидания такие, что мы сможем помочь локальным сообществам увидеть в культуре потенциал: понять, что не только в шахте можно работать и что не обязательно уезжать», — говорит кураторка Екатерина Филюк.

Пока это звучит абстрактно, но ремонт Дворца культуры сможет предоставить очень наглядный пример того, что культура не просто важна, а является чем-то конкретным и практичным. По крайней мере, Елена Атрощенко оптимистично оценивает роль культуры для Соледара и мечтает о времени, когда сможет в новых, отремонтированных помещениях открыть новые студии — а это рабочие места.

«У нас есть отдельные села, где не работают клубы, — говорит она о Соледарской территориальной общине. — Когда мы к ним выезжаем, люди радуются, потому что им негде раскрыть себя, негде общаться. Они закрыты — и тогда гибнет все село».

В «Изоляции» верят, что когда деятельность фонда начнет привлекать в Соледар новых людей, в том числе и из-за рубежа, это повлияет на город: появится спрос на жилье и сферу обслуживания, на местных переводчиков и т.д. — и все это даст жителям новые возможности.