В прошлом году на харьковском «Марше равенства» правые радикалы избили троих людей, а в этом ЛГБТ-центр забросали яйцами, облили мочой и разбили окна. Но, несмотря на угрозы и то, что пандемия коронавируса внесла коррективы в формат, марш все же состоялся — не без стычек. В рамках совместного проекта Забороны с немецкой организацией n-ost, журналистка Лиза Мороз рассказывает, зачем люди в Харькове становятся ЛГБТ-активистами и почему отрекаются от своих праворадикальных взглядов.
В сентябре в Харькове прошел «Марш равенства» в поддержку ЛГБТ в формате автопробега. Требованиями ЛГБТ-сообщества были равный доступ к государственным услугам вне зависимости от сексуальной ориентации и гендерной идентичности, инклюзивное образование без буллинга и расследование преступлений на почве ненависти к ЛГБТ.
За пару дней до «ХарьковПрайда» только ограниченный круг лиц знал, где и во сколько пройдет марш. В этом году организаторам было критически важно обезопасить участников и участниц не только от коронавируса, но и от праворадикальной организации «Фрайкор» и христианского ультраконсервативного движения «Традиция и порядок». Прошлогодний «Марш равенства», на который собралось от двух до трех тысяч человек, показал – правые могут атаковать в любой момент и с разной силой. Тогда они избили трех человек, даже тех, кто не имел отношения к ЛГБТ-сообществу. Стычки произошли и с полицией, в результате чего арестовали двух парней из «Фрайкора».
В начале недели прайда-2020 на комьюнити-центр ЛГБТ нападали трижды: забросали яйцами и облили мочой двери, а затем разбили окна и разрисовали стены. До этого, когда организаторки «ХарьковПрайда» подали в администрацию города маршрут, которым они хотели бы пройти, радикалы также направили документы на 11 своих акций вдоль маршрута прайда.
Сообщество Земфиры
Организаторка «ХарьковПрайда» Вера Черныгина стояла у истоков харьковского ЛГБТ-сообщества. В 2005 году она хотела найти партнершу. И вместе с сестрой-близняшкой Надей, тоже лесбиянкой, они нашли «сообщество Земфиры», в котором девушки слушали музыку, играли на гитарах и ходили на концерты. Вере и Наде нравилось находиться в кругу людей, разделявшем их интересы и взгляды.
Уже через месяц они начали приглашать женщин по смс на «плешку» – место встречи лесбиянок. Все знали, что в 19:00 на площади Свободы соберутся «свои». А зимой девушки «оккупировали» бар. «И каждый раз в конце зимы его хозяева очень радовались, что мы уходим, поскольку мы сильно шумели», – смеется Вера.
Эти встречи проходили на протяжении двух лет. Сообщество росло – и было непонятно, что делать с ним дальше. Тогда в жизни Веры появилась Анна Шарыгина, которая пригласила ее в ЛГБТ-лагерь с тренингами и лекциями на тему женского, лесбийского, феминистского активизма. «Я думала, что не достойна носить звание активистки. Но в лагере поняла, что то, что я делаю с моей девушкой, – мобилизация целого сообщества, – это и есть активизм», – говорит Черныгина.
После лагеря Аня и Вера организовывали просветительские лекции, а потом создали женское объединение «Сфера», которое по сей день занимается продвижением идеи равных возможностей для женщин, а также правами ЛГБТ. Затем появилось пространство «Квир хоум» – место для представителей сообщества. Но в отличие от «Прайдхаба», который возник позже, никто «чужой» не знал его адреса. «Возможно, поэтому удалось избежать глупых нападений. Или тогда еще не было открытых гомофобных организаций», – считает Вера.
Все это время харьковское ЛГБТ-сообщество существовало в андеграунде и масштабных уличных акций не проводило. Вера говорит, что они с Аней ожидали, что их организует кто-то другой, потому что вдвоем им было не справиться с такой ответственностью, да и сообщество не хотело выходить на улицы.
В 2017 году «Сфера» решилась вывести людей «из шкафа» на площадь. И первая же акция стала резонансной. Активистки планировали сделать флешмоб перед зданием Дворца бракосочетаний – символически поженить лесбийскую пару. Но правые радикалы быстро мобилизировались, потому что многие из них в тот момент проводили собственный протест в городе. Их было больше, чем участников от ЛГБТ-сообщества и полицейских вместе взятых. И как только Вера и Анна взяли мегафоны в руки и развернули флаги, они напали и начали заливать всех газом из баллончиков. По сути, акции не было, зато горожане увидели агрессию ультраправых в отношении ЛГБТ.
Вечеринки для всех
«Марш равенства» в Харькове организовывают с 2019 года, но это — не единственное публичное событие в жизни ЛГБТ-сообщества. Например, в феврале до карантина провели первую квир-вечеринку. Активисты облагородили самый старый клуб города «Живот» и собрали там около 300 человек. Над диджейским пультом повесили радужный флаг, позвали техно-музыкантов и пригласили художников. На танцполе были ЛГБТ+ люди, гетеросексуалы, гомофобы, которые быстро ретировались, и завсегдатаи «Живота», привыкшие к пивным попойкам. Все присутствующие были в экстравагантных нарядах и с ярким мейкапом – без этих атрибутов фейсконтроль не пропускал.
«Многим надоело заниматься официальной защитой прав и стоять с плакатами на акциях. А кто-то никогда не хотел этого делать. Но люди обожают тусоваться, поэтому они приходят на нашу вечеринку – и это уже активизм», – уверен организатор Яша Рыбкин.
В шестой раз он организовывает и тату-марафон. Это мероприятие, куда приглашают мастеров и всех желающих набить политически значимую татуировку за пожертвование. Татуировщиков и татуировщиц находят по знакомым и друзьям. Важное условие их участия – дружественность к ЛГБТ+. Им дают тему для эскизов — например, квир-тату или инклюзивность, и обустраивают место для работы. В этом году марафон проходил в арт-пространстве MININ ART HUB. На стенах кислотными красками были изображены шахтеры, а внутри жужжали тату-машинки.
Из правых в ЛГБТ+
Татуировщица Каролина пришла на марафон с мамой Инной, мастерицей перманентного макияжа. Когда-то именно мама привила ей любовь к иголкам и краске. Каролина — бисексуалка, и у неё много ЛГБТ+ знакомых. А Инна на вопрос про личное отношение к ЛГБТ+ ответила непонимающим взглядом: «Хорошо отношусь, а как иначе?»
Так было не всегда. В 14 лет татуировщица принадлежала к ультраправой организации. Все началось с военно-патриотического лагеря с интенсивными тренировками по несколько раз в день. «Многие подростки не выдерживали нагрузки и убегали в лес», – вспоминает Каролина. После лагеря она участвовала в праворадикальных маршах в Киеве.
«В 15 я очнулась и поняла, что болею патриотизмом. Я не говорю, что быть патриотом – плохо. Но быть радикалом, который бьет, оскорбляет и нападает на других людей, в том числе на ЛГБТ+ – неправильно», – убеждена татуировщица.
В прошлом году на прайде Каролина познакомилась с парнями, которые, говорит она, сильно отличались от всех присутствующих, вели себя отстраненно. Оказалось, что они из ультраправой организации, и в ходе разговора стало понятно: для них эти движения — возможность выплеснуть гнев и напряжение, а не агрессия конкретно к ЛГБТ+.
Ненависть к таким организациям девушка почувствовала, когда после прошлогоднего «ХарьковПрайда» на одном из видео с нападением увидела своего знакомого из патриотического лагеря. Они были по разные стороны. Тогда она совсем прекратила общаться с правыми.
«Парад пидоров»
Праворадикальные движения довольно активно проявляют себя, поэтому ЛГБТ+ люди не чувствуют себя в полной безопасности на улицах. Несмотря на это, представители «Фрайкора», «Традиции и порядка» и ЛГБТ+ часто встречаются на одной площади, выступая, например, против полицейского беспредела. Бывает, никакой конфронтации между ними не происходит, но иногда правые стремятся оттеснить ЛГБТ+. Предугадать, как сложится ситуация в тот или иной раз, сложно, говорят ЛГБТ-активисты.
С другой стороны, говорит организаторка «ХарьковПрайда» Вера Черныгина, в мэрии существует презрительное отношение к ЛГБТ+: «У Кернеса [мэр Харькова] в принципе такая позиция: право на существование имеют только его акции. Поэтому идея провести прайд ему изначально не понравилась. Он сказал, что пойдет в суд, чтобы запретить нам сделать это, но мы использовали все свои связи и забросали его письмами. После чего нас вызвали «на ковер» и сказали, что мешать не будут». Никто не препятствовал — но и не помогал. Договариваться с полицией о защите пришлось самостоятельно.
Среди отдельных представителей власти тоже есть поддержка — но они не проявляют ее открыто, говорит Черныгина: «В критических ситуациях они приходят на помощь. Например, вызывают такси, которые развозят наших людей в безопасное место после акций».
После прошлогоднего прайда произошли изменения и в дискурсе полиции. По словам волонтерки «ХарьковПрайда» Юли, правоохранители начали более нейтрально высказываться в отношении ЛГБТ+. «Раньше они говорили «парад пидоров». А сейчас используют слово «прайд», – улыбается девушка. Активистка считает, что это уже победа.
Be as gay as possible
В прошлом году безопасность многотысячной толпы с разноцветными флагами обеспечивали 2000 полицейских. Такой масштаб привлек внимание и тех, кто раньше даже не слышал о существование ЛГБТ+ в своём городе.
Среди таких был Антон. Его шокировало насилие со стороны радикалов — точнее, история 16-летнего Дани, которого члены «Фрайкора» жестко избили, несмотря на то, что он не принимал участия в марше в прошлом году и даже не причислял себя к ЛГБТ+. Антона настолько поразила эта история, что в этом году он сам решил принять участие в прайде.
«У меня всегда было нейтрально-положительное отношение к ЛГБТ+. Но я хочу выразить несогласие с творящимся беспределом. Я считаю, что каждый человек имеет право отстаивать свои права: и неважно — относится он к меньшинству или большинству. Никто не должен быть избитым за это», — говорит Антон.
Его сестра Юля — тоже представительница ЛГБТ. Она живет и работает программисткой в Берлине. «В Берлине я чувствую себя более безопасно, чем тут [в Харькове]. На работе у меня есть несколько открытых геев, а на рабочем мониторе, который достался от другого сотрудника, стоит заставка «be as gay as possible». В Харькове же ты можешь нарваться на агрессию не только из-за своей ориентации, но и просто если внешность будет чем-то отличаться», – говорит Юля.
За пару часов до начала «ХарьковПрайда» на стенах города появились стикеры и баннеры радикалов. Около 50 человек из «Традиции и порядка», «Правого сектора» и «Фрайкора» вышли на площадь Конституции. Со стороны их акция выглядела куцо. Где и когда пройдет прайд, они не знали и просто выжидали. Уже после окончания автопробега начальница патрульной полиции Харьковской области Алена Стрижак заявила, что никаких противоправных действий во время прайда не произошло. Но до конца дня в городе все же усилили патрулирование улиц, чтобы избежать «сафари» – вылавливания участников прайда поодиночке.
«Я боюсь прайдов, – говорит Вера Черныгина. – Каждый раз это стресс, поскольку на нас лежит большая ответственность. Я беспокоюсь не только за свою безопасность и безопасность близких, но еще за волонтеров и участников. И если волонтеры радуются прайду, то для меня это самая тяжелая работа. Но не делать ее я не могу, потому что только благодаря нашей видимости что-то меняется».
