'
Вы читаете
ТЮ, Мариуполь. Как Диана Берг сделала город главным культурным центром Востока

ТЮ, Мариуполь. Как Диана Берг сделала город главным культурным центром Востока

Aliona Vyshnytska
ТЮ, Мариуполь. Как Диана Берг сделала город главным культурным центром Востока

Креатив в протесте нужен тогда, когда обычный протест уже не работает. В этом убеждена Диана Берг, которая с 2014 года воплощает культурные и правозащитные инициативы в Мариуполе. С ее проектов фактически началось развитие города как центра культурной жизни на Востоке, а основанная ею платформа ТЮ стала точкой сбора активистов и художников. Журналистке Забороны Алене Вышницкой Диана Берг рассказала, почему она больше не хочет провоцировать и как из пассивистки она превратилась в главную драйверку креативного протеста.


Донецк

Диана всегда жила в Донецке. Родилась, выучилась, работала дизайнеркой — была обычной, говорит, креативной молодежью, которой, правда, все остальное «было пофиг». Она не интересовалась политикой, не была вовлечена в какие-то общественные движения или организации.

Все изменилось 1 марта 2014-го. Тогда на площади Ленина в Донецке собрался митинг пророссийских сил. Они выкрикивали лозунги «Россия» и «Слава «Беркуту» и штурмовали облгосадминистрацию. Спустили с флагштока флаг Украины и подняли российский. Митингующие избрали местного бизнесмена Павла Губарева новым главой области — тот провозгласил себя лидером «Народного ополчения Донбасса».

«Это меня очень сильно тронуло. Можно сказать, тогда родилась активистка Диана Берг. И именно тогда я поняла, что мои ценности важны и их надо отстаивать громко. Мы с друзьями инициировали протесты в Донецке, и это было так необычно для меня. Я быстро подсела на иглу активизма. 5 марта мы с моей тогдашней девушкой Катей организовали первый митинг — пришло 3-4 тысячи человек. Тринадцатого пришло уже в два раза больше», — рассказывает Диана.

Диана с Катей стали драйверками первых крупных донецких митингов и собирали вокруг себя людей, которые знали о протестах больше. Кто-то подсказывал, где взять сцену и аппаратуру, кто-то договаривался об охране, кто-то искал мегафон.

«Чтобы такое организовать, нужна тщательная подготовка, надо что-то знать о безопасности, ориентироваться в законах. Мы всего этого не знали — оно делалось, но как-то само. Короче, мы выезжали на состоянии аффекта», — говорит активистка.

Это, добавляет, был чистый политический активизм. Хотелось донести, что Донецк — это Украина, и именно на этот призыв шли люди. Политические акции Диана организовывала в течение всего апреля — некоторые были масштабными маршами, некоторые — небольшими флешмобами, но все они давали понять, что Донецк — украинская территория, и люди готовы за это бороться.

После последнего марша в апреле Диане начали угрожать расправой и убийством. Неизвестные приходили к ней домой, а по Донецку были развешены плакаты с ее портретом и подписью «убить». Мама уговаривала уехать из города хотя бы на неделю. Диана была против, но пошла на уступки. Мама довезла ее до Одессы, а сама вернулась в Донецк — родителей активистов, говорит Диана, не трогали. Диана же пробыла в Одессе несколько дней, а после 2 мая стало опасно и там. Далее Львов, Киев и снова Львов.

«Мы все ждали, когда можно будет вернуться в Донецк. Но вместо этого через четыре месяца поездок по Украине доехали только до Мариуполя. Пока жила в Донецке, я его не любила — бывала пару раз, но чтобы поехать на море, необязательно заезжать в город. Иронично, что мне пришлось здесь остаться — выбрала его, потому что оно было значительно ближе к дому, чем все остальные. И роднее. И я хотела присоединиться к протестному проукраинскому движению, потому что во Львове наблюдать за всем было слишком комфортно».

Это было чем-то вроде незавершенного гештальта, говорит активистка — Донецк не отстояли, а с Мариуполем еще был шанс.

Мариуполь

В 2014-м об искусстве в Мариуполе речь не шла, говорит Диана, — культурных инициатив или пространств не было вообще. Сообщество объединялось вокруг насущной проблемы: «Началось наступление на Мариуполь, все группировались, чтобы не дать врагу пройти сюда. Была потребность делать что-то именно здесь и именно сейчас. А культурные проекты — это игра в долгую, было не до того».

Культурной менеджеркой активистка стала случайно. В Мариуполь, вспоминает, тогда все боялись ехать — российские силы были фактически под городом. Всем, говорит, было страшно, что война будет прямо здесь. На волне страха Диане позвонили знакомые из львовского театра Леся Курбаса — предложили приехать и показать спектакль. Мол, хотя бы как-то поддержать и помочь мариупольцам. С этого все и началось — Диана помогла организовать несколько спектаклей, собралась аудитория.

«Оказалось, что потребность и запрос на украинскую культуру есть — не только на то, чтобы воевать и волонтерить. Жить же тоже надо», — говорит она. В Мариуполь ездить стали чаще: Андрухович, Марьяна Садовская, писатели, музыканты. Все обращались к Диане как к человеку, который неожиданно для себя стал тем, кто может все организовать.

Культурных проектов становилось больше, и в какой-то момент Диана решила, что все стоит масштабирования. И для всего этого нужен «дом».

«Я захотела сделать пространство для всего причудливого. У меня была главная идея — чтобы было место, куда бы спокойно приезжали ХЗВ [группа «Хамерман Знищує Віруси»] или «Людська Подоба». Но какого-то видения или конкретного плана я не имела. Просто хотелось классное, комфортное для себя и других место, альтернативу домам культуры. Неформальных культурных пространств не было — мы должны были стать альтернативой ничему», — говорит Диана.

С 2016 года платформа ТЮ пригласила более сотни художников и музыкантов, начала первые в городе арт-резиденции Zmist и «Деком», где участники и участники имели возможность переосмыслить украинское советское прошлое. Платформу знают как людей, которые креативно говорят на остросоциальные темы: насилие, дискриминация геев, стигматизация людей с инвалидностью, экологическая ответственность, женская объективация.

С 2019 года ТЮ начала проводить «Без границ, без страха, без денег» — серию воркшопов о том, как креативно организовывать акции. А в этом году активисты аккумулировали свой опыт в проекте «Активация: культура мирных собраний».

«Мы разработали игру-тренинг и выпустили книгу о свободе мирных собраний и креативном протесте. Мы упаковали туда много собственного опыта уличного активизма, мирных креативных протестов и протестных движений — потому что такова наша идентичность», — говорит Диана.

Если раньше платформа ТЮ была альтернативой ничему, добавляет активистка, то сейчас все изменилось. Она спровоцировала возникновение и развитие других культурных движений в городе, начали образовываться новые пространства и проекты, большинство из которых инициированы горсоветом.

«Город делает много, и это круто. Поэтому теперь мы просто независимая альтернатива. Уже не ничему, потому что есть что-то. ТЮ — это арт-пространство для молодежи, бесплатное, постоянно открытое для творческого развития. То, что это всегда сочетание активизма и культуры, не меняется», — говорит Диана.

Искусство в протесте

После 2014 года привлекать внимание к каким-то проблемам стало труднее. Привычные для активистов методы протеста перестали работать. Протестировать постоянно невозможно.

«Если ты хочешь поднять непопулярную тему, к акционизму надо подходить креативно. Говорить о гендерном неравенстве, гендерном насилии, правах ЛГБТ-людей может быть трудно. Подобный киевским масштабам марш женщин в Мариуполе мы не соберем. Права человека — это довольно абстрактная штука. Чтобы вас заметили, надо быть изобретательными».

Впервые искусство в протест сознательно интегрировали на марше 8 марта — участниц было примерно десять, но все прошло ярко и заметно. Новость о происшествии разнеслась по местным СМИ, и ее, говорит Диана, еще долго обсуждали.

«Вышли за Стамбульскую конвенцию и устроили перформанс. Мы были в образе женщин, страдающих от домашнего насилия, — с синяками и кровью, и так шли по городу, раздавали листовки с информацией о конвенцию. Держали плакаты с надписями «Зато он говорит, что меня любит», «Но ведь он все равно хороший», «Зато он обещал купить айфон» и так далее. Это сработало. Мы попали во всеукраинские новости и поняли: даже если не соберем огромную толпу в Мариуполе, то по крайней мере аудитория нас увидит».

Этот протест, добавляет Диана, подтвердил — можно выйти даже на одиночный пикет в маленьком городе, и вас заметят, если сделать это креативно: «Мы хотим, чтобы во всех регионах люди уверовали в свою силу. Мы проводили воркшоп с креативного протеста даже в Трехизбенке, это село на линии разграничения, куда очень сложно даже добраться. С одной стороны там — война и оккупация, с другой — лесные пожары. Итогом воркшопа стал рэп от местных школьников: «Все життя — це боротьба, вас вітає Трьохізба».

Креативный протест, говорит Диана, необходим, и люди должны поверить, что они могут выражать свое мнение и имеют право быть услышанными. Однако сама активистка планирует трансформировать подход к протесту — немного отойти от провокации, которой было большинство акций. Например, на одном из маршей активистки устроили так называемые похороны патриархата — все в черном развеивали розовый пепел.

«Мы провоцировали, потому что такая была потребность. Но в прошлом году поняли, что хотим сделать что-то объединяющее. Провокация работает, чтобы вас заметили, и логично, что вызывает сопротивление у аудитории. Это важно, чтобы люди проснулись и, возможно, подумали, что да, это важно. Однако сейчас есть потребность в каком-то диалоге и конструктиве, мягкости. Спровоцировать легко, заинтересовать и приобщить — сложнее, но более важно», — объясняет активистка.

Так, в прошлом году 8 марта активистки провели совсем другой от предыдущих марш — это была акция солидарности со всеми: «Мы переименовали улицы в женские имена, сделали акцию, устроили совместную прогулку в чате, куда присоединились женщины из других городов и поселков», — говорит Диана.

У нее остается профессия из той, прошлой жизни — дизайн. Правда, теперь это инструмент для собственных проектов. Диана придумывает название, логотипы и всякое другое, что может понадобиться для ТЮ: «Просто мой графический дизайн трансформировался в дизайн проектов, идей. Масштабировался».

О той, другой Диане до 2014 года, она говорит неохотно. Говорит, эту, нынешнюю, любит и уважает больше. Были периоды, когда жалела, что не проснулась раньше, не занялась активизмом — возможно, удалось бы изменить что-то в мире раньше. Но сейчас не винит себя — добавляет, что, значит, надо было повзрослеть именно так.

«Когда вспоминаю себя до 2014-го, помню, что было комфортно, спокойно. Иногда я скучаю по этому ощущению равновесия, когда здесь все несется. Но это взрослая жизнь — и она мне нравится значительно больше».

Сподобався матеріал?

Підтримай Заборону на Patreon, щоб ми могли випускати ще більше цікавих історій