Весь мир играет в «Мое дитя Lebensborn». Что это за игра, почему она популярна и важна?

My Child Lebensborn — сюжетно-ролевая игра о воспитании ребенка. Ее релиз состоялся в 2018 году, а сейчас она заняла первое место в AppStore среди платных игр и стала трендом в TikTok. На Google Play у игры более 5 миллионов скачиваний. Заборона рассказывает, почему игра о детском воспитании в условиях постнацизма — это социально важный проект, какая у него история, и чем игра привлекает подростков.

О чем игра?

My Child Lebensborn — это симулятор, сюжетно-ролевая игра, где игрок усыновляет ребенка — мальчика Клауса или девочку Карин. Lebensborn — дети, ставшие участниками одноименной нацистской программы, в рамках которой растили и воспитывали «истинных арийцев». В основу легли реальные рассказы людей, которые в детстве прошли через эту программу — а потом жили в послевоенном обществе.

Сюжет разворачивается в Норвегии в 1951 году. Сначала игра напоминает тамагочи: игрок гуляет с ребенком, воспитывает его, ухаживает, читает книжку на ночь и делает его жизнь счастливой. Но все меняется, когда ребенок идет в школу и сталкивается с издевательствами из-за своего происхождения. Игрок постоянно выбирает между разными ответами и реагирует на события за кадром — насилие и буллинг со стороны детей или взрослых. В разговоре ребенок может спросить у игрока: «Что значит «нацистское отродье?». И игрок выбирает между ответами «От кого ты это услышал?» и «Честно рассказать ребенку о нацизме». В конце каждой главы игрок видит, как его решения влияют на ребенка.   My Child Lebensborn создали студии Teknopilot и Sarepta в 2017 году под руководством журналистки и продюсерки проекта Элин Фестой, звукорежиссера Свена Якобсена и разработчицы игр Катарины Белер. Оригинальная версия на платформах Android и iOS вышла в мае 2018 года — и тогда же получила премию BAFTA на Games Beyond Entertainment. Проект частично финансируется грантом от правительства Норвегии в области искусства и краудфандингом на Kickstarter, где собрал более 15 тысяч долларов.

Игра платная — приобрести ее можно за 79.99 гривен. Часть доходов разработчики жертвуют в фонд Children Born of War. Игра стала популярной в 2021 году, когда ее перевели на русский и подростки начали рассказывать о ней в TikTok, снимая игровой процесс. Так разработчики собрали и передали фонду около 110 тысяч долларов.

Почему она важна?

Разработчики создали проект, чтобы рассказать о судьбах норвежских детей «Лебенсборн», изменить представление о сегодняшних детях войны («детях врагов») и привлечь внимание к тому, как экстремизм и ненависть приводят к насилию против детей.

«Старшее поколение рассказывает о войне, но этой историей нужно поделиться с людьми всех возрастов. Важно знать, что происходит с детьми, растущими в обстановке ненависти. Актуально рассказать, как чувствуют себя дети в окружении взрослых людей, которые их ненавидят и оскорбляют», — говорит продюсерка проекта Элин Феста.

Элин объяснила, что была шокирована, когда узнала об отношении норвежцев к детям «Лебенсборн». Норвегия считается толерантным обществом, и журналистка думала, что страна должна была быть «хорошим парнем», борющимся с нацистами, но, проведя опрос среди пострадавших, была неприятно удивлена.

«Мы хотим, чтобы люди знали, что чувствовали эти дети, хотим подчеркнуть, что война не окончена, пока не закончится ненависть. Наша игра позволяет на собственном опыте испытать, как это — расти в ненавидящем тебя обществе, а также сосредоточиться на моральном состоянии ребенка», — объясняет Элин.

Что такое «Лебенсборн»?

Программа Lebensborn (нем. «источник жизни») создана в 1935 году по указанию райхсфюрера Генриха Гиммлера. Официальной причиной ее появления называют демографический кризис, произошедший в Германии 1930-х годов. Программа должна была побуждать население к рождению детей и поддерживать ценные с расовой и наследственно-биологической точки зрения многодетные семьи. Программа находилась под мощным влиянием нацистской расовой идеологии и теории евгеники о высшей расе. Кроме этого, 12 декабря 1935 г ода Нюрнбергские законы запретили смешанные браки с евреями и людьми, имеющими физические или психологические изъяны. Таких людей считали неполноценными и уничтожали или кастрировали, чтобы те не могли родить таких же «неполноценных» детей.

Поэтому рождаемость в Германии снизилась, и программа поощряла офицеров СС и Вермахта заводить не менее 4 детей от арийских женщин. Не все могли принять участие в этой программе: сначала человек должен был доказать свое арийское происхождение начиная с поколения своих дедушек и бабушек. Лишь 40% подавших заявку на участие в «Лебенсборн» прошли этот тест на «расовую чистоту».

Кроме того, в стране в то время была так называемая «эпидемия абортов», количество которых доходило до 600 тысяч в год. Чтобы не терять детей, программа позволяла женщинам забеременеть, даже если они не были замужем, а клиники «Лебенсборн» действовали как центры усыновления и дома для детей, рожденных участницами программы. К 1940 году около 70% женщин, участвовавших в «Лебенсборне», были незамужними.

В общей сложности в нацистской Германии построили десять домов «Лебенсборн» — первый был расположен недалеко от Мюнхена. Постепенно эта программа превратилась в ужасную машину по созданию «высшей расы». Подобные дома построили и в странах, жители которых считались расово «чистыми» — Дании, Франции, Бельгии и Норвегии. Норвежских женщин поощряли или принуждали к сексуальным связям с офицерами СС независимо от того, были они замужем или нет.

Кроме того, на всех оккупированных территориях эсэсовцы разыскивали детей, имевших характерные черты — светлые волосы и голубые глаза. Их забирали у родителей и отправляли в пункты отбора. Среди них чаще всего были дети из Польши, Словении, Чехии, Беларуси, Украины и России. Тех, кто отвечал нормам, отправляли на усыновление в Германию или другие страны, где действовала программа. При усыновлении таких детей семьям выдавали финансовую помощь на содержание ребенка. Тех, кто не подходил, уничтожали. Так, в чешском селе Лидицы 23 ребенка попали в программу, а 82 не прошли отбор, были отправлены в концлагерь и отравлены газом.

Считается, что из Восточной Европы было вывезено до 250 тысяч детей, но фактическая цифра неизвестна, поскольку большинство документации было утрачено или уничтожено, когда война в Европе закончилась. После войны большинство детей так и не вернулись домой.

Среди детей «Лебенсборн» — Ани-Фрид Лингстад, дочь норвежки и сержанта вермахта, солистка группы АВВА. Также участницей программы является главная героиня книги Маркуса Зусака «Книжный вор». Хотя никто в книге не упоминает название «Лебенсборн», из событий, освещенных в начале, мы понимаем, что девочку забрали у матери и отдали на удочерение другим немцам не просто так.

Дальнейшая судьба детей «Лебенсборна» была печальной. Большинство из них попали в организацию не по своей воле и в совсем раннем возрасте, а после падения нацистского режима таких детей травили, называли фашистами и не принимали в обществе. Об одной из девочек, прошедших программу — Ренате Редер, дочери офицера СС Фридриха Эккельна, — сняли документальный фильм.

Как подростки реагируют на игру?

Игра My Child Lebensborn имеет возрастное ограничение 12+, но быстро стала популярной среди детей гораздо младшего возраста благодаря TikTok. В интернете можно найти тысячи обзоров игры от 8-летних детей, воспринимающих ее как интересный квест. В то же время дети более взрослого возраста разделились на две группы. Первая заинтересовалась историей игры, очень обеспокоена страданиями Клауса и Карин и всеми силами улучшает их жизнь. В Twitter и TikTok часто можно встретить комментарии о ненависти к тем, кто травит ребенка. Также игроки делятся своими историями буллинга и насилия. Вторая половина игроков специально играет так, чтобы Карин или Клаус чувствовали себя все хуже и хуже — пока не умрут или не попытаются сбежать.

Психологиня из отдела неврологии Елена Хроликова объясняет: прежде всего интерес подростков к этой игре вызван желанием выступать в роли взрослого человека (отца) и повзрослеть. Такие игры существовали всегда: начиная с классической игры «дочки-матери» и заканчивая результатами технического прогресса, такими как тамагочи и современные компьютерные игры. «Если мы говорим о маленьких детях, вряд ли они способны воспринимать весь социально значимый контекст. Скорее всего, они воспринимают игру на уровне обычного тамагочи», — говорит экспертка.