Як я залишав Слов’янськ. Репортаж-реконструкція про початок війни на Донбасі

12 апреля 2019 года исполнилось пять лет с начала войны на востоке Украины. В тот день сепаратисты захватили в Славянске административные здания и подняли над ними российский триколор. Однако лично мне больше запомнилась другая дата – 17 апреля. Ниже станет понятно почему.

За несколько месяцев до начала военного конфликта ничего в городе не предвещало беды. Более того – в отдельных сферах жизни даже наблюдался некоторый рост. По малопонятным мне причинам в тот год в Славянске открылось сразу три кинотеатра.

Сначала один молодой бизнесмен восстановил помещение советского кинотеатра «Восток». Владелец решил не заключать договор с прокатчиками, а демонстрировал фильмы, скачанные из интернета. Это продолжалось недолго, так как никто не хотел платить деньги за то, что и так можно посмотреть бесплатно. Затем один ночной клуб превратили в кино. А третий кинотеатр примечателен тем, что в нем работал я.

Я киномеханик

В тот год я, студент педагогического университета, успешно завалил сессию и решил искать работу. Мне удалось устроиться в одну из местных газет. По вечерам я захаживал в один развлекательный центр, где и познакомился с молодыми управляющими. Однажды в разговоре вспомнил, что в детстве хотел быть киномехаником. Через какое-то время мне предложили работу. Вот так просто.

Мы начали готовиться к открытию нового кинотеатра в конце 2013 года. В нашем распоряжении был небольшой зал на 36 мест, новый современный проектор и 3D-система. Никакой романтики профессии из фильма «Бойцовский клуб» не существовало. Наступила эра цифрового кино, когда вместо плёнки нужно пользоваться сервером, загружать в него фильмы с внешних дисков и вводить лицензионный код от прокатчика. Еще я должен был продавать билеты, отвечать на звонки и раздавать очки для трехмерных фильмов.

Рядом со мной две девушки поочерёдно продавали поп-корн и предлагали гостям напитки. Мне тоже был обещан напарник, но первые недели приходилось трудиться самому, без выходных.

Параллельно я продолжал работать в местной газете и даже еженедельно публиковал в нём афишу нашего кинотеатра. Но я действовал честно – указывал также расписание нашего кинотеатра-конкурента.

Полноценная работа началась в январе 2014-го. Сначала зрителей было мало. Лишь изредка родители приводили детей на мультфильмы. Наша политика предусматривала, что мы будем показывать фильмы, даже если в зале будет только один зритель. Часто так и происходило.

Тогда же я наконец почти победил страх телефонных разговоров с незнакомыми людьми. Рабочий телефон звонил десятки раз в день. Типичная беседа звучала так:

– Алло, а что у вас можно сейчас посмотреть?

– Сейчас в прокате… (перечисляю фильмы)

– Ммм, а этот (название фильма) хороший?

– Не знаю, – отвечал я. – Многим нравится.

На работе я не посмотрел ни одного фильма. Время между показами старался тратить на газетную деятельность, где я начинал «сдавать позиции». Кроме того, я пытался не вылететь окончательно из университета, куда не ходил второй семестр.

Паника

В конце февраля невероятным образом обе моих работы стали сливаться в одну. Однажды утром я шел обычным маршрутом через центр Славянска и заметил очереди у банкоматов. Жизнь регионального журналиста проста: видишь новость – пиши. Достал из рюкзака верный «суперзум» и отснял все очереди по дороге на работу. Короткая новость с фото через двадцать минут была на нашем сайте.

Все это время продолжалось противостояние на Майдане. В городе ощущалась паника, ходили слухи, что банки закрывают. Между вечерними сеансами я снова ходил в центр города, фотографировал пустые полки супермаркетов. Народ скупал макароны, крупы, муку. А мы продолжали показывать кино и кормить наших гостей.

В кафе по телевизору мы смотрели на то, что происходило в Киеве. Под хруст попкорна я видел, как президент-беглец ломает ручку во время пресс-конференции…

Мне всё чаще приходилось бегать с одной работы на другую. Я раздавал очки, запускал фильмы и у меня оставалось полтора-два часа, чтобы отснять фото с очередного митинга.

Конец фильма

С марта 2014-го в Славянске начали собираться митинги с «георгиевскими ленточками». Но была и оппозиция сепаратистам, значительную часть которой составляли старшеклассники и местные студенты. Собирались они в кафе возле нашего кинотеатра.

В апреле, после первых захватов админзданий в Донецке, стало понятно, что больше две работы совмещать нельзя. Кроме того, я должен был проходить практику в одной из школ города, ведь летом должен был получить диплом учителя. Хотя всё шло к тому, что меня просто исключат ещё до сессии.

Как-то мой редактор позвонил мне, что случалось редко, а, значит, хороших новостей звонок не предвещал:

– Ты куда пропал? Приходи завтра в парк, будем высаживать деревья на аллее Игоря Александрова, – сказал он. – Все журналисты соберутся.

Игорь Александров был директором одного из местных телеканалов. В 2001-м году его насмерть забили бейсбольными битами.

Была суббота – день, когда сеансы начинались с самого утра. Обычно в выходные первые два сеанса мы показывали мультфильмы. Но мне было сложно отказать редактору, и я попросил напарника подменить меня на первом сеансе.

Утром 12-го апреля я пришёл в парк. Среди коллег уже разнеслась информация о том, что в городе захвачена милиция. Быстро отсняв членов НСЖУ с лопатами, я помчал к горотделу.

Ни о какой работе в кинотеатре речь уже не шла. Я быстро забежал в наш «развлекательный центр», чтобы попросить напарника поработать за меня. Затем вновь позвонил редактор и попросил помочь журналистам BBC, которые срочно выехали из Донецка в Славянск.

У МВД стояли вооружённые люди и разговаривали с мэркой Нелей Штепой. Градональница, как её называли в газетах, была в розовом спортивном костюме и заметно нервничала.

– Неля Игоревна, так и скажите, что вы за нас, если вы против этой власти, – громко обратился к ней человек в кепке.

– Я против киевской власти, – повышенным тоном ответила ему Штепа.

– Вот, – обрадовался мужчина, – так и говорите. С самого начала так и говорите: Донецкая народная республика.

– Славянская народная республика! – выпалила Штепа, очевидно найдя какой-то компромисс с собеседником.

Наблюдать за беседой пришлось недолго:

– Пошёл вон отсюда, – на меня смотрел мужчина в балаклаве с автоматом в руках. Мне первый раз пришлось видеть оружие так близко. Я решил не нарываться на конфликт и идти к милиции другой дорогой.

Возле уже захваченного горотдела МВД стояли люди в камуфляже с оружием в руках. Мой редактор стоял напротив входа и разговаривал с депутатом горсовета. Через мгновение редактора свалили на землю и начали заламывать руки.

– Отпустите его, он просто журналист, – кто-то из местных телевизионщиков пытался за него заступиться.

Это была ложь, но во благо. Редактор был самым активным депутатом городского совета от «оранжевых» или же «демократических сил».

– Приказа не было, – огрызнулся мужчина в балаклаве, которому не хватало пары-тройки зубов, но сил в руках было достаточно.

– Отпустите его, – это уже подбежала Неля Штепа и принялась оттаскивать моего редактора.

Через несколько секунд его действительно отпустили и нас обоих вытолкали подальше от МВД, напоследок сбив меня с ног. Мы молча шли в редакцию. Над городом появились первые вертолёты. Во всеукраинских СМИ появилась информация о захвате города террористами. Слово «сепаратист» тогда ещё не использовалось.

17 апреля

Следующий номер нашей газеты был свёрстан, но в печать не вышел. Было слишком опасно везти её из типографии через блокпосты. Руководство развлекательного центра тоже решило временно прекратить работу из-за сложного положения в городе. В кино в те дни никто не ходил.

В ночь с 16 на 17 апреля в мою комнату в общежитии ворвались вооруженные люди. Повезло: я был в другой части здания, успел спрятаться. Сепаратисты забрали все мои ценные вещи и документы. Оставили записку с требованием явиться в захваченное здание СБУ. Утром я выбрался из убежища и электричками выехал в Харьков. Оттуда – автобусами во Львов.

Уже в электричке, уносившей меня из захваченного Славянска, раздался звонок. Директор кинотеатра спросил:

– Как ты, работаешь?

– Я уехал, меня хотели арестовать.

– Тебя понял. Удачи, – ответил шеф. Бывший шеф.

Пепелище

В мае узнал, что наш развлекательный центр захватили боевики и устроили в нем что-то вроде базы. Мой шеф был протестантом. Сепаратисты считали и считают баптистов и пятидесятников сектантами и отжимали у них имущество.

Через некоторое время я прочёл в новостях, что в наш кинотеатр прилетел снаряд и полностью уничтожил два надстроенных этажа. Здание выгорело дотла.

После освобождения Славянска, в июле 2014-го, я пришел на пепелище. От когда-то популярного места развлечений остались опалённые черные стены. История нашего кинотеатра закончилась грустно из-за обстоятельств, которым мы не могли помешать.

Но когда я встретил шефа, он был в прекрасном настроении:

– Будем восстанавливать, – сказал он.

Больше в этой сфере я не работал. В кино бываю только как зритель. Попкорн есть перестал.

Каждый год в апреле вспоминаю начало войны в Славянске. Хочется, чтобы эмоциональное сменилось рациональным, и многие вещи стали понятнее.

С той поры появилось выражение «до всех этих событий», которое в устной речи обычно звучит грубее. И всегда подразумевается, что конца «всей этой …» пока не видно.