Хто в Україні справжній? Як держава і церква встановлюють зразок правильного громадянина
Получение Украинской церковью лицензии на независимость очень напоминает официальное оформление отношений парой, прожившей долгие годы в гражданском браке: в общем, и так было неплохо, но некоторые из окружающих крутили носом. Теперь же больше всех истерит бывший партнер, особенно остро ощутивший свое незавидное одиночество.
Между тем сводить заключение брака исключительно к желанию насолить бывшему – РПЦ, по меньшей мере, странно. В то же время имеется некоторая двусмысленность: вроде бы привычные отношения продолжаются, с другой стороны, новый статус будто к чему-то обязывает, вызывает смутные ожидания, но что сделаешь из того, чего не было сделано раньше? Не отсутствие же томоса мешало УПЦ КП и УАПЦ провести какие-то заметные внутренние реформы. Медовый месяц, и так немножко смешной для старых любовников, скоро минует, и жизнь войдет в рутинную колею.
Стала расхожей фраза, что мы даже не в состоянии осознать масштабы и значение случившегося. Да, повседневность по определению поверхностна, большое видится на расстоянии. Но именно повседневность показывает, насколько мало в ней церкви вообще и Украинской православной в частности, а там, где много, лучше было бы поменьше.
Искушение переоценить событие порой бывает больше, чем опасность его недооценить. Когда самый ресурсно обеспеченный кандидат пытается выжать максимальные бонусы из своей роли в становлении автокефалии, преувеличение ожидаемо. Но и отрезвляющее влияние электоральной гонки велико: буквально через два с половиной месяца можно будет зримо убедиться, насколько церковный фактор действительно важен для граждан-избирателей. Рейтингам, которые никакого ощутимого профита Порошенко в течение всей финальной стадии взаимодействия со Вселенским патриархатом не фиксировали, у нас не принято доверять.
Связанная с выборами суета пройдет в известные сроки. Но есть в этой политико-церковной истории неприятный привкус. Путаница между целями кандидата и государственной политикой приводит к тому, что невольно официоз выкатывает в качестве образцового гражданина украиноязычного православного украинца – прихожанина Украинской православной церкви («Мова. Віра.») Остальные будто граждане несколько ухудшенного качества. У остальных тоже есть свои градации: УКГЦ – получше, хотя уже вроде и нет оснований жаться под крышу Ватикана, РПЦ, понятно, самый ущербный вариант.
Нехристиане на этом празднике где-то в сторонке. Кто не порадуется новым приметам укрепления независимости от России? Да и просто приятно поболеть за своих православных друзей, у которых праздник, которым хорошо. Но как отделаться от чувства ущербности, когда атеисту, иудею или мусульманину объясняют, что для украинца православная идентичность – неотъемлемая часть собственно национальной идентичности?
Долгое время в Соединенных Штатах доминировало представление, что типичный, образцовый американец описывается акронимом WASP – White Anglo-Saxon Protestant. Надо ли говорить, что белый протестант англо-саксонского происхождения не мог быть примером для миллионов американцев, и все же какие-то ориентиры этот образ задавал. Например, Джон Кеннеди остается единственным главой Белого дома – католиком, а после Обамы именно белые протестанты, в первую очередь бедная их часть, устроили шумный откат, увидев свое спасение в Трампе. Явление, очевидно, временное, учитывая демографические тенденции, но политические последствия для Америки и не только для нее – вот они, налицо.
Откат либерализма в США проходит под лозунгами восстановления справедливости. Борьба православных украинцев за право иметь свою независимую церковь тоже справедлива. Но часто именно так и бывает: справедливость падает первой жертвой в борьбе за нее.
Все расклады показывают, что перспектив утверждения украинского аналога WASP нет, ставка Порошенко на лозунг «Армія. Мова. Віра» не срабатывает, и в политическом отношении это проигрышная игра, как и все предыдущие игры в сорта украинцев. Тем не менее желание поиграть в эти игры оказывается удивительно живучим. Это буквально неотъемлемая черта идентичности украинских политиков.
