Не скрывая адреса, но за высоким забором. Как в украинских регионах работают ЛГБТ-организации

В Киеве в этом году уже в пятый раз пройдет Марш равенства, а сентябрь станет «ПрайдМесяцем» — с тематическими лекциями, фильмами и выставками. И хотя на такие мероприятия регулярно нападают, в столице есть с десяток ЛГБТ-организаций, готовых оказать психологическую и юридическую помощь членам сообщества. Чего не скажешь о меньших городах, где даже один ЛГБТ-центр — уже достижение. Журналистка Забороны Анна Беловольченко съездила в Николаев и поговорила с ЛГБТ-активистами из других регионов. Она рассказывает, как они работают и с какими проблемами сталкиваются. 

«Всех убить бомбой»

Из торгового центра, что в двух минутах ходьбы от николаевской ЛГБТ-ассоциации LiGA, эвакуируют людей. Квартал в центральной части города перекрыт. «Скорая», полиция, пожарные и «Николаевгаз» съезжаются к месту событий.

«Нам надоело отлавливать нечестивцев по одному. Сегодня мы сожжем центр разврата, как Господь выпалил Содом и Гоморру», — говорится в письме, которое неизвестные разослали местным медиа и руководству ассоциации накануне. Там же указано: «Воспалительное взрывное устройство […] сработает днем, когда будет больше всего свидетелей». По задумке, «люди должны видеть неизбежную судьбу отбросов, порочащих страну». Фото взрывного устройства прилагается.

Для местных эта картина не в новинку. Первое письмо в LiGA получили 28 декабря 2020-го. Его сперва даже приняли за новогодний розыгрыш, но в офис приехала полиция и спасатели. Оказалось, они тоже были в числе получателей. Взрывчатки не нашли, а в письме якобы «от имени белого населения Германии» говорилось, что некто собирается «всех убить бомбой».

Второй эпизод случился 18 января. Тогда неизвестные заявили, что будут «жечь дома» и «резать родных и близких» сотрудников LiGA. Представителей ассоциации назвали свиньями, но обращались на «Вы» — с большой буквы.

Последний случай, когда и перекрыли целый квартал, произошел 8 апреля уже в этом году. Полиция неохотно, говорят в ассоциации, открыла уголовное дело. При этом LiGA не признали потерпевшей стороной. Сегодня правоохранители собирают личные данных всех, кто причастен к работе организации, вызывают на допросы, но без адвокатов.

«Они считают, что мы сами себе угрожаем?» — размышляет глава LiGA Олег Алехин. Он не понимает, зачем правоохранителям полная личная информация тех, на кого открыли охоту. Тем более, что к ассоциации так или иначе причастны около четырех тысяч человек: сотрудники, волонтеры, клиенты из Николаева, Одессы и Херсона.

Алехин уверен: все, что происходит, делают с одной целью — прекратить работу организации и запугать.

«Чтобы мы снова вернулись в 90-е, чтобы мы собирались неизвестно где, в закрытых клубах и опять молчали о проблемах ЛГБТ, не говорили, что у нас есть семьи и что мы хотим жить в свободной стране. Государство нас не защищает. Даже Зеленский, когда приехал в прошлом году, говорил, что Николаев до сих пор многие считают бандитским городом», — объясняет активист.

Богема и бандиты

В 90-х на улицах Николаева любили проводить «ремонты», что в переводе с местного сленга означало избить того, кто выделялся. Чтобы выделиться, достаточно было надеть берет или, например, длинный яркий плащ, говорит Алехин. В Советском Союзе секса не было, что говорить о геях и лесбиянках. Считалось, вспоминает активист, что их привезли с Запада.

Во времена Союза Николаев был закрытым — в городе работал военно-промышленный комплекс СССР, а значит, даже советским было непросто сюда попасть, не говоря уже об иностранцах.

«Это был город заводчан, оторванный от других. А когда его открыли, после распада Союза, он свой потенциал растерял — люди стали уезжать, — вспоминает Алехин. — [На смену заводам] пришел полулегальный бизнес, который был тесно переплетен с властью». Отсюда, подытоживает он, и пошла слава бандитского города — криминалитет сильно влиял на отношение горожан друг к другу.

Но у Николаева был и другой бэкграунд. В советское время здесь жили те, кого относили к так называемой богеме: люди искусства, интеллигенция. «То есть более продвинутые, те, кто видел, как развивается мир», — объясняет активист.

Богема и стала проводить в 90-х квартирники, на которые проходили только по приглашениям. Это были и вечеринки, где каждый мог быть самим собой, и возможность обсудить, как изменить отношение к ЛГБТ в городе. Участники квартирников в 1994-м даже вышли на контакт с Международной организацией лесбиянок, геев, бисексуалов, трансгендеров и интерсексуалов ILGA — так в Николаев попадали журналы, брошюры и прочая информация о том, как живется на Западе.

Но открыто заявить о себе сообщество решило только в 1995-м. Тогда их представительница выиграла в Нидерландах конкурс лесбийской прозы.

«Для нас это был первый выход из шкафа, — говорит Алехин. — Часть сообщества решила, что нужно двигаться дальше, чтобы быть видимыми. Тогда мы решили открыть организацию».

Год ушел на то, чтобы утвердить документы у чиновников. Они, объясняет активист, не понимали, «что такое геи, лесбиянки», советовали написать «нетрадиционная ориентация». Но активисты стояли на своем: никаких завуалированных названий — в документах должно быть четко написано «Николаевская организация геев, лесбиянок и бисексуалов «Лига». Добиться своего удалось в декабре 1996 года. «Лига» стала первой официально зарегистрированной ЛГБТ-организацией в Украине.

Первые пару лет команда концентрировалась на клубе для однополых знакомств. Встречи проводили даже в кафе, что во дворе облсовета — оказалось, один из участников сообщества там работал. Но со временем акцент сместился в сторону информационных кампаний, семинаров об однополых отношениях, профилактики ВИЧ/СПИДа.

Чем заметнее, тем опаснее

С 1996-го «Лига» постепенно обзаводилась собственным помещением, филиалами в Одессе и Херсоне, запустила программы по взаимодействию с властью, обществом, сегодня оказывает психологическую, медицинскую помощь представителям сообщества.

«С каждым годом чем больше мы заявляли о себе, чем открытие становились, тем больше на нас обращали внимание», — говорит Олег Алехин. Вниманием организацию не обделяли праворадикальные группы, религиозные и местная власть.

В 2008-м горсовет запретил флешмоб к Международному дню противодействия гомофобии. Официальное основание звучало так: «Проведение данного мероприятия создает опасность общественному порядку, нарушает спокойствие и равновесие, которые приведут к массовым столкновениям и конфликтам». Оказалось, накануне от мэрии потребовали запретить флешмоб представители религиозных конфессий.

В 2009 году «Лига» хотела провести «Радужную весну» — фотовыставки, лекции, флешмобы вроде тех, которые сегодня проводят во время «КиевПрайда». Мэрия сначала потребовала запретить все, но, когда организация отказалась это сделать, подала в суд. Дальше были заседания, допросы в прокуратуре и обвинения в угрозе национальной безопасности.

«На допросах меня спрашивали, почему я до сих пор не уехал, — вспоминает Алехин. — Я говорил, мол, хорошо, я уеду, а остальные? Или я должен, как Моисей, бросить клич, собрать сход геев, лесбиянок, и мы будем 40 лет бродить по Украине?»

Противостояние с местной властью закончилось только через год — с того момента в Николаеве ежегодно проводят «Радужную весну». Горсовет, говорит Алехин, не помогает, но и не препятствует. Однако бумажные запреты сменились силовыми.

Сегодня офис «Лиги» огражден забором и воротами почти два метра высотой. За всем, что происходит на улице, и теми, кто хочет войти, следят через камеры наблюдения. Все это установили не просто так.

В 2009-м фотовыставку в николаевском Доме художников, посвященную ЛГБТ, сорвали 30 «мальчиков в спортивных штанишках», как их называют в «Лиге». Через пару лет неизвестные повредили фасад и окна офиса ассоциации. Тогда вокруг «Лиги» появился забор и камеры. Но сломали и их.

В 2018 году в помещение «Лиги» пытались ворваться праворадикальные организации «Правый сектор» и «Сокол». Они требовали снять украинский флаг, говорит Алехин, и аргументировали это тем, что геи не могут быть патриотами. В прошлом году «Лигой» «заинтересовались» представители радикальной организации «Традиция и порядок». С тех пор они время от времени обклеивают забор двора, где находится офис, оскорбительными листовками.

«Такие комьюнити-центры, как наш, не должны быть обнесены высокими заборами, здесь не должно быть камер. Остается еще только сторожевых псов завести и поставить вышки с автоматами [в целях безопасности], — иронизирует Алехин. — Но тогда мы станем чем-то вроде зоны для ЛГБТ. А я не хочу так жить. Я хочу, чтобы мы были открыты».

По словам активиста, страх возникает тогда, когда одни люди пытаются что-то скрыть от других. Тогда возникает недопонимание: а чего ожидать? Но если открыться всем, будет диалог. Именно поэтому «Лига» никогда не скрывала адрес своего комьюнити-центра и не утаивала от людей, что живут по соседству, чем занимается организация.

Лучше перестраховаться

Луцкий филиал Всеукраинской организации «Инсайт» работает уже два года. Но, в отличие от «Лиги», тщательно скрывает адрес офиса. На мероприятия, которые организовывает команда, можно попасть только по предварительной регистрации. Да и группа в фейсбуке, где общается комьюнити, закрыта. Чтобы приняли, нужно подать заявку — хотя принимают, по сути, всех, кто либо является ЛГБТ, либо просто дружески настроен.

Это вынужденная мера, говорит координаторка «Инсайта» в Луцке Яна Лис. Когда она писала в своих соцсетях, что собирается участвовать в Марше равенства, в личные сообщения получала угрозы о расправе. Организация же в регионе не сталкивалась с чем-то подобным. Луцкая полиция идет навстречу, если нужно организовать охрану общественного порядка во время акций. Правоохранители даже приходили на публичную лекцию по правам человека, которую организовал «Инсайт». Но, по мнению активистки, лучше все же перестраховываться.

Налаживать диалог с властью «Инсайт» пока не берется. На данный момент организация сконцентрирована на развитии ЛГБТ-сообщества, но видит перспективу в диалоге с депутатками-феминистками.

Лис говорит, что развиваться луцкому «Инсайту» помогает то, что они часть всеукраинской организации.

«Нам помогают лекторками, офисом, обустройством комьюнити-центра. Без этого было бы очень-очень сложно», — уверена активистка.

Луцкое сообщество — это примерно сто человек. И это много, говорит Лис, особенно для одного из самых маленьких областных центров. И важно учитывать, отмечает она, что сто человек — это не все представители ЛГБТ. Многие до сих пор не могут открыться из-за гомофобии на работе, например, или в семьях.

«Иногда к нам приезжают из маленьких городов области. Из соседнего Ровно приезжают, ведь там нет таких организаций, — объясняет Лис. — Людям важно побыть в окружении единомышленников, получить знания или же просто понять, что они не одиноки, что они часть сообщества».

«Снизить градус, чтобы не так горело»

В Мариуполе строить крепкое ЛГБТ-сообщество взялась организация «Исток» на базе комьюнити-центра Equality EAST. Команда говорит, что это одно из немногих безопасных пространств для представителей ЛГБТ и дружественных к ним людей на востоке страны.

Центр появился два года назад, и пока здесь только мечтают о том, чтобы провести громкий Марш по типу столичного. Ограничителем срабатывают обстоятельства, на которые команда центра повлиять не может.

«Это регион, где относительно в свободном доступе есть оружие, много военнослужащих. То есть это опасно, — объясняет Майстренко. — Мы должны осознавать, что каждое действие имеет противодействие. И в первую очередь нужно думать о вопросах безопасности».

Как развивались бы события, не будь этого аспекта, неизвестно. С одной стороны, вспоминают активисты, как только открыли центр, на сайте горсовета зарегистрировали петицию — горожане требовали закрыть Equality EAST, называли его местом разврата. С другой стороны — местная власть отказала в этом и аргументировала тем, что оснований для закрытия центра нет.

«Это прецедент для нас и показатель того, как четко может работать власть, — говорит Майстренко. — Думаю, это связано и с имиджем города — Мариуполь сложно назвать местом разврата. А мы пытаемся реализовывать социально значимые инициативы в городе, быть полезными, так зачем нас закрывать?»

Команда сделала выводы, что «лютой гомофобии» в городе нет, нельзя сказать, уверены они, что «ходить по улицам опасно, но наткнуться на что-то неприятное вероятно». То полиция не регистрирует заявления о преступлениях на почве ненависти, то врачи в больницах негативно отзываются об ЛГБТ.

Адрес комьюнити-центра всегда в открытом доступе. Не прячут свои страницы в соцсетях и работники, открыто рассказывают, чем занимаются. Говорят, в городе действует местная ячейка праворадикальной организации «Традиция и порядок», но нападений с их стороны, угроз не было. Equality EAST не пытается прятаться, может, поэтому им и неинтересно, предполагает Майстренко.

У команды Equality EAST амбициозная цель, как они сами говорят, — побороть гомофобию. Это не произойдет быстро, но «если удастся снизить градус напряжения, чтобы не так горело», будет уже хорошо.

Без однозначности

В Украине самый низкий показатель принятия ЛГБТ среди 16 стран Европы, включая Польшу, Словакию, Чехию. На вопрос, «должно ли общество принять гомосексуалов», только 14% ответили утвердительно, свидетельствуют данные американского исследовательского центра Pew Research Center. Такой же показатель зафиксировали в соседней России. Опрос проводили в 2019 году. Причем показатель снижается с каждым годом: в 2002-м 17% людей были готовы принять гомосексуалов, а в 2011-м — 15%.

Раньше люди могли не знать, кто такие геи или лесбиянки, и не имели какого-то мнения о них. А теперь говорят: «Я никогда не встречал геев, но знаю, какие они».

«Риторика, которую используют нечистые на руку политики, — о защите. «Защитим наше село/город/район/область от…» — и дальше можно подставить что угодно. Наша психика устроена так, что человек все упрощает через «я»/«мы» и «они». Чтобы что-то познать, нужно приложить усилия. Но сильный инфопоток вдруг приносит новость, что в проблемах виноват не ты, а условные «они». И люди начинают объединяться против кого угодно и защищать хоть землю, хоть детей, хоть котов», — говорит правозащитница.

В вопросе ЛГБТ сильное влияние оказывает религия. Обычно, добавляет Покальчук, областные центры менее религиозны, чем региональные. Поэтому и отношение к ЛГБТ там спокойнее. Но на ситуацию влияет также то, какая религия превалирует и какие в конкретный момент интересы у ее представителей.

Также положение представителей ЛГБТ-сообщества зависит от ресурсов и проблем, которые уже есть в городе или регионе. Чем выше необходимость отвлекать внимание людей от реальных проблем и придумывать мнимых врагов, тем ЛГБТ сложнее.

«Близко город к фронту или нет, по моим наблюдениям, не влияет на отношение к ЛГБТ и развитие инициатив, — считает Покальчук. — Здесь вопрос в том, насколько люди могут позволить себе, например, просто безопасно собраться. А еще — насколько они сами дозрели до того, чтобы собираться и поддерживать друг друга. Ведь чтобы стать активистом или активисткой, нужно пройти непростой путь».

Есть места, где людей учат с детства не высовываться, а есть такие, где с этим проще. Но это не про регионы, не про Восток и Запад, уверена Покальчук, а про конкретный город.

Столица притягивает больше «других» людей, и тут речь не только о сексуальной ориентации и гендерной идентичности. Чем больше город, тем больше в нем людей с разными взглядами и тем выше толерантность к разнообразию, объясняет директорка Amnesty International Ukraine. Но при этом нельзя четко сказать, что в столице всегда хорошо, в регионах всегда хуже, а в условной западной части Украины ЛГБТ-сообществу тяжелее всех. Как и нельзя однозначно сказать, что десять лет назад ситуация с правами ЛГБТ была более плачевна, чем сегодня.