Хоббиты Фродо и Сэм уничтожают Единое Кольцо. От неминуемой смерти на склонах раскаленного вулкана их спасают огромные орлы. Добро все же побеждает — пусть в конце, в последнюю минуту. Но работает ли «Властелин колец» Толкина в реальном мире? Откуда берется зло и почему оно иногда побеждает Добро? Журналист Забороны Самуил Проскуряков разбирался в этом вместе с украинскими философами Антоном Дробовичем, Михаилом Минаковым и Антоном Тарасюком.
В основу многих религий положена мечта о тотальной победе Добра над Злом, которой должен завершиться исторический процесс. Согласно христианской эсхатологии [система взглядов и верований о конце света], мир будет становиться только хуже: воцарится Зло, страдания будут все более невыносимыми. Затем наступит Страшный суд: грешников накажут, праведников вознаградят, справедливость восторжествует. Царство Небесное воцарится во всей созданной Богом Вселенной. Люди, которые при жизни следовали божьим заповедям и учению Христа, будут пребывать в вечной благодати, а тем, кто творил зло, предстоит вечно гореть в аду. Похожий сценарий конца света есть и в исламе.
Микеланджело Буонарроти, «Страшный суд». 1537-1541. Фото: Wikimedia
Следы подобных «линейных» представлений можно обнаружить даже в политических, исторических и экономических концепциях «конца истории», когда человечество движется из точки А в точку Б — «золотой век», утопию или вовсе «воплощение рая на земле». Благодаря достижениям медицины все больше людей доживает до глубокой старости, развитие транспорта и средств коммуникаций способствует увеличению эмпатии, общество освобождается от стереотипов и предрассудков. Кажется, что человечество движется вперед и совершенствуется.
Однако после Второй мировой войны некоторые влиятельные мыслители, в частности, Теодор Адорно и Жан Бодрийяр, выразили сомнения в реальности социального прогресса. Прошлый век с его тоталитарными экспериментами будто бы показал, что любые масштабные попытки улучшить мир и «победить зло» обязательно заканчиваются концлагерем и ГУЛАГом. Ядерная война или катастрофические изменения климата могут положить конец мечтам о светлом будущем. Добро может потерпеть сокрушительное и абсолютное поражение.
Природа зла
Украинский философ Михаил Минаков объясняет, что люди с давних пор делили бытие на большой и маленький миры. Макрокосм — это вся природа, универсум с его звездами, галактиками, черными дырами и физическими законами, а микрокосм — это внутренний мир человека.
Так вот: в «большом мире», по убеждению Минакова, добра и зла не существует. Мир есть, так сказать, пылевое облако случаев, которое сгущается в конкретные нравственные формы только в воображении человека. Природные явления — например, пандемия чумы в середине XIV века — многим их очевидцам казались гневом божьим, наказанием за грехи церкви и королей.
Михаил Минаков
«Shit (or luck) happens — это принцип Хаоса, в котором мы живем. Плохие, как и хорошие вещи, часто случаются с людьми без каких-либо причин. Мы можем осмыслять эти случайные события архаично, религиозно, через мистику, или же рационально-модернистским путем, или вообще безумно. Но макрокосм, скорее всего, к нам равнодушен. Как по мне, добро и зло — это исключительно человеческие категории, которые существуют только в нашем воображении», — заключает Минаков.
Карл Брюллов, «Последний день Помпеи». 1833 Фото: Wikimedia
С тем, что в «большом мире» планет, звезд и галактик нет ни добра, ни зла, соглашается и кандидат философских наук Антон Дробович. Смещаются литосферные плиты — возникает землетрясение, в котором гибнут сотни и тысячи особей Homo sapiens. Но для кого-то это родители, друзья, родственники, любимые — их потеря воспринимается как горе и зло.
«Человек — мера всех вещей. Что для нас плохо, то и есть зло. Болезни, природные катаклизмы и катастрофы можно считать злом, хотя на самом деле это чистая математика», — говорит Дробович.
Антон Дробович
Мыслитель Антон Тарасюк занимает другую позицию. По его словам, люди любят убегать в стоическую [стоицизм отождествляется с твердостью духа и мужеством в испытаниях] иллюзию: вот есть какой-то макрокосм, который, с одной стороны, к нам безразличен, а с другой «ему виднее»: на то он и макрокосм, чтобы в итоге решить все справедливо. Есть природа, а есть «мир ценностей» и им никогда не встретиться.
Антон Тарасюк
«Кажется, что это такая натуралистическая позиция, которая воспринимает мир и природу такими, какие они есть. На самом деле эта позиция вырывает человека из природы. Она утверждает, что человек понимает что-то вне природы. Что его понимание добра и зла не является природой. Если бы! Человек — часть природы. И, как эта часть природы, он видит прежде всего зло в себе. Но раз зло в человеке и он — часть природы, тогда и зло — часть природы. У зла есть онтология [бытие]. Это не психическая, не субъективистская, не конструктивистская или еще какая-то категория. Для меня злом, например, является смерть», — пояснил Тарасюк.
Иван Айвазовский, «Всемирный потоп». 1864. Фото: Wikimedia
Зло в нас
В «маленьком мире» все сложнее. Здесь зло — это нарушение социального и культурного договора между людьми, объясняет Дробович. На тропу зла людей часто толкают пороки: жадность, зависть, эгоизм, жажда наслаждения или власти. Впрочем, это не потусторонние могущественные силы, которые соблазняют человека.
«Парадоксально, но одна из крупнейших религий, последовательно отрицающая субстанцию зла [христианство, согласно которому зло есть только нехватка блага], сделала больше всего для того, чтобы выразить зло в определенных символах: Люцифер, ад, демоны. Ведь людям надо объяснить, что такое зло, но с другой стороны это создает заблуждение, что якобы зло — это какая-то независимая от нас абстрактная сила. Попробуй объяснить кому-то, что зло — это наши действия или бездействие», — отметил Дробович.
Виктор Васнецов, «Четыре всадника Апокалипсиса». 1887. Фото: Wikimedia
Философ Антон Тарасюк говорит, что зло — неотъемлемая и непреодолимая часть человеческой природы. С этим тезисом частично соглашаются Дробович и Минаков: источник зла действительно кроется в нас самих.
Человек значительно сложнее дихотомии «добра и зла»: есть множество примеров, которые невозможно уложить в бинарную схему. Вряд ли мы будем считать злом ситуацию, когда крестьянин «украл» зерно из колхозной кладовой, чтобы прокормить семью во времена Голодомора. Или покушение на жизнь Адольфа Гитлера 20 июля 1944 года. Хотя и кража, и убийство — это, безусловно, зло.
«Факты радикального зла и беспричинного добра существуют, мы сталкиваемся с ними чуть ли не ежедневно, — объясняет Минаков. — Но гораздо больше фактов нашей жизни серы, двусмысленны или многозначны».
Разным эпохам присуще разное понимание того, что считать злом. Представление о нем может различаться даже в один и тот же период у разных народов. Например, секс без согласия в браке в одних обществах сегодня считается изнасилованием, а в других — нормой. Да и сами границы зла размыты: человечество сталкивается с множеством сложных дискуссионных вопросов — например, аборты или эвтаназия.
«Кто сегодня скажет, что такое добро, а что — зло? — спрашивает Антон Тарасюк. — Какой поступок добрый, а какой злой? Думаю, никто. Я не помню ни одной крупной попытки осмыслить зло в двадцать первом веке. Думаю, злую шутку здесь сыграл XX век с его разговорами о радикальном зле, с этим бесконечным заламыванием рук — можно ли писать стихи после Освенцима, можно ли философствовать, «Банальность зла», и так далее. Как говорил [французский философ] Ален Бадью, все это наложило запрет на мысль об этих темах. Их можно только поэтизировать, но не осмыслять».
Победит ли Добро?
Антон Дробович верит в нравственный прогресс: что когда-нибудь с помощью культуры, искусства, технологий человечество станет лучше.
«То, что мы сейчас существуем, а не уничтожили друг друга, уже свидетельствует о том, что добро побеждает. Постепенно, со скрипом, с жертвами, рецидивами и поражениями, мы все же наращиваем рассудительность, то есть добро», — пояснил Забороне Дробович.
Если открытия и изобретения человечества не привели его — по крайней мере, до сих пор — к гибели, то только благодаря тому, что мы способны ставить перед собой вопросы о последствиях своих поступков и отвечать на них. Рецепт победы Добра над Злом от Антона Дробовича таков: больше осведомленности и понимания.
Сандро Боттичелли, фрагмент «Ада». 1480-е. Фото: Wikimedia
Антон Тарасюк, в свою очередь, не верит в нравственный прогресс. Зло нельзя победить, но можно «подавить», чтобы прожить осмысленную, разумную жизнь. Но это индивидуальный выбор. Не коллективный, не общественный.
«У толпы нет морального сознания, — пояснил Тарасюк. — Как говорил Зигмунд Фрейд, у масс нет совести».
По его убеждению, реальность является источником зла, человек является источником зла. Это природа. Непреодолимая ни в прогрессивном движении вперед, ни в утопическом «nowhere». Ни технологии, ни политика не устранят начальный «баг» реальности. Можно делать вид, что его нет, запрещать думать о нем и продуцировать фантазии. А можно принять эту реальность как исходную точку.
Михаил Минаков верит, что мы можем построить общество, которое не будет поощрять худшие человеческие качества. Но эта борьба циклична. Прогресс недолговечен — впрочем, как и регресс.
«Мой рецепт: не добавлять в хаос энтропии и прибегать к солидарным усилиям, — говорит Минаков. — Когда-то великий скептик Артур Шопенгауэр [немецкий философ XIX века, известный своим неумолимым пессимизмом] вывел важную максиму «этики общей беды». Мы живем в худшем из миров [антитезис философу и математику Готфриду Лейбницу, который утверждал прямо противоположное], мы — в полном дерьме. Создатель этого мира — зло. Поэтому высочайшее существо — не благо, есть зло. Но! Творить добро — значит помочь друг другу в этом дерьме выжить, сохранить достоинство, свободу, пережить моменты счастья. Это постоянный, ежедневный солидарный бунт людей против зла».
