«Ваш стрим незаконен»: Заборона рассказывает, как журналистов преследуют за их работу

В 2020 году беларуские силовики задержали 480 журналистов, двое из них получили реальные сроки. В России почти год держат в СИЗО военного обозревателя Ивана Сафронова-младшего — его адвокатам до сих пор не раскрыли суть обвинений. Сегодня азербайджанских журналистов подвергают жесткому остракизму: их родных увольняют с работы, а детей травят в школах. Заказчики убийства украинского журналиста Георгия Гонгадзе до сих пор не наказаны, а расследование украинской полицией дела Павла Шеремета вызывает серьезные сомнения. Корреспондент Забороны Самуил Проскуряков рассказывает, как сегодня журналистов преследуют за то, что их читают, слушают и смотрят.

Катя и Дарья

Беларуские журналисты Игорь Ильяш и Катя Андреева познакомились благодаря общему интересу: они исследовали участие беларусов в войне на Донбассе и решили объединить усилия. Этот альянс вылился в книгу-расследование «Беларуский Донбасс» и счастливый брак. Заборона уже писала об этой книге. В ней рассказывается о том, как беларуские власти выстроили вокруг Евромайдана и российской агрессии в Украине ряд мифов.

С августа 2020 года в Беларуси продолжаются протесты. Главные требования — отставка Александра Лукашенко и проведение повторных, честных президентских выборов. Игорь и Катя работают на Belsat TV. Это польский беларускоязычный телеканал, который уже много лет раздражает режим Лукашенко. Катя — звезда стримов в Беларуси: ее муж говорит, что ее узнают и благодарят на улицах.

Игорь Ильяш вспоминает, что утро 15 ноября 2020 было типичным для тех дней, когда Катя вела стрим. Проснулись не слишком рано, Игорь готовил завтрак, пока жена готовилась к эфиру: говорила вступительные фразы, продумывала сценарий.

«Потом Катя вызвала такси, мы поцеловались на прощание и она уехала», — рассказал Игорь.

Катя направлялась на так называемую «Площадь перемен». На самом деле это не площадь, а простой двор в Минске — он получил такое название на волне мирных демонстраций. Каждый вечер его жители устраивали акции, пели песни и украшали забор детской площадки лентами с цветами беларуского национального флага.

11 ноября в этом дворе неизвестные в штатском — скорее всего, беларуские силовики — похитили общественного активиста и художника Романа Бондаренко. Он сделал им замечание за то, что те срезали ленты и зарисовывали протестный мурал. Романа запихнули в автобус и повезли в отделение милиции. Затем активиста со следами побоев привезли в больницу, где он умер. Во дворе возник стихийный мемориал: к кресту с фотографией Романа Бондаренко несли свечи и цветы.

Официально преступление не раскрыли: Лукашенко и Следственный Комитет утверждали, что на момент инцидента Бондаренко был пьян и его гибель как-то связана с этим. Уже 13 ноября журналистка TUT.by Екатерина Борисевич доказала, что врач не обнаружил алкоголя в крови Бондаренко. Через шесть дней силовики задержали Борисевич и врача Артема Сорокина, который, как утверждает следствие, передал журналистке материалы судмедэкспертизы. Теперь оба обвиняются по статье о разглашении врачебной тайны, им грозит до трех лет лишения свободы.

15 ноября люди вышли на «Площадь перемен» требовать от власти найти и наказать виновных. Вместе с Екатериной на акции работала Дарья Чульцова. Поскольку интернета на протестных акциях обычно не было, потому что его «глушили» силовики, журналистки вели стрим из одной из квартир.

Катя вела стрим примерно 5 часов. В какой-то момент в квартиру, где они находились с Чульцовой, ворвались силовики. Журналисток задержали. Сначала им дали по семь суток административного ареста, а затем следствие выдвинуло обеим обвинение по статье 342 УК Беларуси — организация массовых беспорядков. Владельцев квартиры, по словам Ильяша, не преследуют.

На заседание суда пустили только представителей двух государственных СМИ: остальным не хватило места «из-за необходимости соблюдать социальную дистанцию». Прокурор зачитал обвинительный акт: журналистки якобы «путем озвучивания информации» спровоцировали беспорядки и создали помехи движению общественного транспорта.

«Преступление осуществляли с помощью мобильных телефонов, видеокамер, штатива и жилетов с надписью «Пресса», — говорилось в документе.

Дело затянулось на несколько месяцев. Обе журналистки отрицали все обвинения. 18 февраля суд приговорил Андрееву и Чульцову к двум годам колонии общего режима за «организацию и подготовку действий, грубо нарушающих общественный порядок».

Несвобода в Беларуси

Приговор Андреевой и Чульцовой — один из многих примеров того, как сегодня беларуская власть преследует журналистов только за то, что те выполняют свою работу. Независимые журналисты в Беларуси всегда были под прицелом: например, в 1997 году журналист Павел Шеремет три месяца провел в тюрьме, после чего его депортировали из страны. 20 июля 2016 года Шеремета убили в центре Киева. Через четыре года журналисты EUObserver опубликовали запись разговора между бывшим председателем Комитета госбезопасности Беларуси и сотрудниками подразделения «Альфа». На ней силовики обсуждали ликвидацию политических оппонентов Лукашенко, в том числе Шеремета. В 2000-м убили оператора Дмитрия Завадского, а в 2010-м члена беларуской ассоциации журналистов Александра Отрощенко осудили на 4 года колонии усиленного режима после того, как он освещал акцию протеста как журналист. На беларуском телевидении цензурируется все: информация подается с точки зрения аппарата президента.

По данным беларуской ассоциации журналистов, в 2020 году силовики задержали 480 представителей профессии, которые работали в Минске и других городах на акциях протеста. 97 задержанных отбыли административные аресты. Кроме Андреевой и Чульцовой в СИЗО держат еще семь журналистов.

«Если подумать, профессия журналиста в Беларуси криминализирована, — говорит Забороне Игорь Ильяш. — Власть считает тебя преступником только за то, что ты добросовестно выполняешь свои обязанности».

26 марта состоится заседание Октябрьского районного суда Минска, где планируется признать книгу «Беларуский Донбасс» экстремистской и теперь уже официально ее запретить. Ильяш считает, что это дело уже решенное и книгу, скорее всего, признают экстремистской.

Международная организация «Репортеры без границ» ежегодно публикует Индекс свободы прессы. Он показывает уровень свободы слова в СМИ и интернете в 180 государствах. В прошлом году Беларусь заняла 156 место.

Быть независимым журналистом в России опасно

Самые популярные статьи, по которым открывают уголовные производства против журналистов, — клевета, оскорбление представителей власти или чувств верующих, призывы к экстремизму, терроризму или массовым беспорядкам. За последние двадцать лет более 45 российских журналистов проходили по этим статьям. В общей сложности с 1997 года в России возбудили уголовные дела против 74 журналистов. Из них по меньшей мере 21 получил реальный тюремный срок.

Вдобавок в СИЗО уже третий год держат профессиональных и общественных журналистов аннексированного Россией украинского Крыма — Наримана Мемедеминова, Сервера Мустафаева, Османа Арифмеметова, Ремзи Бекирова, Рустема Шейхалиева. А самый громкий в России кейс 2020 года — дело журналиста Ивана Сафронова, обвиняемого в государственной измене. Ему грозит 20 лет заключения.

Сафронов — военный обозреватель, который десять лет работал специальным корреспондентом «Коммерсанта», затем на короткое время перешел в «Ведомости», а в мае 2020-го стал советником главы «Роскосмоса» Дмитрия Рогозина. 7 июля Сафронова задержала ФСБ по подозрению в государственной измене, и в тот же день его арестовали. Его держат в СИЗО в полной изоляции до сих пор.

«Ему даже не разрешили поздравить мать с днем ​​рождения, — рассказала Забороне Бекбулатова. — На днях не позволили поговорить по телефону с племянницей, которой, кажется, 12 лет: по мнению следствия, это может как-то повлиять на расследование. И мы убеждены, что эта изоляция является давлением с целью заставить его себя оговорить».

13 июля ФСБ предъявила Сафронову обвинения в передаче секретных сведений чешским спецслужбам в 2017 году — то есть тогда, когда Иван работал журналистом.

«За первые два месяца ареста Иван похудел на 7 килограммов, — вспомнила Бекбулатова. — В условиях полной изоляции и психологического давления трудно сохранять силу духа, чтоб не оговорить себя, но ему это удается, к счастью».

Сафронов вину не признает, утверждая, что его уголовное преследование связано именно с журналистской деятельностью. Как военный обозреватель, он освещал работу оборонно-промышленного комплекса РФ, космическую промышленность, а также экспорт российского оружия. В частности, в марте 2019-го Иван рассказал о контрактах на новые российские истребители Су-35 для Египта. Сразу же после выхода статьи в «Коммерсанте» госсекретарь США Майк Помпео предупредил Египет о возможных американских санкциях, если правительство приобретет российские боевые самолеты.

«Перспективы [по делу Сафронова] такие: по делу о государственной измене в России, насколько я знаю, был оправдан ровно один человек, — пояснила Бекбулатова. — Однако мы не теряем надежды, его адвокаты борются, сам Иван борется — он все отрицает. И мы надеемся, что, возможно, как-то удастся его оттуда вытянуть».

«Журналистика как независимое явление никогда не исчезает даже при полном порабощении общества, — заключает Бекбулатова. — Все равно будут подпольные издательства, все равно что-то будет».

Остракизм в Азербайджане

Почти в один день отец и брат азербайджанской журналистки Азизы [имя изменено] потеряли работу. Их уволили из-за публикаций Азизы для независимого азербайджанского новостного интернет-ресурса Meydan TV. Этот проект, основанный диссидентом и бывшим политзаключенным Эмином Милли, стал популярным благодаря репортажам и онлайн-трансляциям о коррупции и правах человека в Азербайджане.

Брат Азизы, который работал в госсекторе, так разозлился, что почти ударил сестру во время семейной ссоры — его остановил отец. Начальник вызвал брата в кабинет и объяснил, что читает статьи Азизы и, в принципе, согласен с тем, что она пишет, «но сам понимаешь, в какой стране мы живем, поэтому ты уволен».

Журналистов часто бьют правоохранители во время акций несмотря на то, что их можно легко идентифицировать как представителей прессы. Доходит и до убийств: в 2005 году застрелили главного редактора оппозиционного еженедельника «Монитор» Эльмара Гусейнова. Убийц не наказали, а семья журналиста эмигрировала в Норвегию.

«Тюрьма — это не всегда самый плохой вариант, — рассказала Самедова. — За вами следят, вашу почту и аккаунты в сетях пытаются взломать, детей травят в школах, а родственников увольняют с работы и семья остается без денег на существование. При пересечении границы вас обыскивают тщательнее других».

Сами же ресурсы, где работают журналисты, заблокированы на территории Азербайджана — зайти на них можно через VPN-сервисы, прокси или браузер TOR. Среди упомянутых в этом материале государств Азербайджан находится на самой низкой ступеньке индекса свободы прессы — 168 место.

Уже 18 лет государство возглавляет Ильхам Алиев. Он унаследовал власть от отца, Гейдара Алиева, который руководил страной с небольшим перерывом почти 30 лет. Это династия, и критиковать Алиевых в Азербайджане очень опасно.

Азербайджанская журналистка Хадиджа Исмаилова рассказала, что семья Алиевых через цепочку компаний управляет активами на сумму 3 миллиарда долларов США в крупнейших азербайджанских банках, и это только часть их финансовой империи. 1 сентября 2015 года суд приговорил ее к 7,5 годам заключения. Из-за резонанса дела на западе, когда в поддержку Хадиджи выступил, в частности, вокалист ирландской рок-группы U2, Верховный суд Азербайджанской Республики рассмотрел кассационную жалобу Исмаиловой. В мае 2016 года жалобу удовлетворили и срок тюремного заключения Хадидже изменили на условное наказание, после чего журналистку выпустили на свободу.

В Украине нападения на журналистов почти не расследуются

Действительно, в прошлом году Украина оказалась на 96 строчке Индекса свободы прессы. Среди государств бывшего СССР Украина уступает странам Балтии, Грузии и Армении, опережая остальных. Такой показатель может показаться обнадеживающим, если обратить внимание на то, что в 2019 году государство занимало 102 позицию. Впрочем, как отметили авторы исследования, подъем Украины на шесть ступенек — больше всех в регионе — обусловлен скорее падением других стран, чем каким-то реальным прогрессом. По совокупности баллов «Репортеры без границ» наоборот зафиксировали ухудшение ситуации со свободой слова в Украине.

До сих пор не установлены и не наказаны заказчики убийства журналиста-основателя «Украинской правды» Георгия Гонгадзе, которого убили в 2000 году. Пятый год расследуется дело Павла Шеремета, которого взорвали в автомобиле в центре Киева 20 июля 2016 года.

«Какого-то специфического законодательства против журналистов я не вижу, — рассказала Бабинец. — Другая проблема, что дела о нападениях, убийствах, или препятствовании работе почти не расследуются правоохранительными органами».

Журналистам «Слидства.Инфо» регулярно угрожают: многим не нравятся разоблачения команды. В сети публикуются их адреса или телефоны. В июле 2020 года редакция узнала, что судьи Окружного админсуда Киева пытались получить данные о телефонных соединениях журналистки «Слидства.Инфо» Евгении Моторевской. Бабинец вызвали на допрос в полицию только потому, что она написала запрос народному депутату от «Слуги народа» Александру Дубинскому.

В 2020 году Национальный союз журналистов Украины (НСЖУ) зафиксировал 77 нападений на сотрудников СМИ. Больше всего инцидентов произошло в столице и Киевской области — 26 случаев. На втором месте Одесса — 9 случаев. По 6 раз нападали во Львовской и Харьковской областях, по 5 — в Днепропетровской и Херсонской.

Национальный союз журналистов считает, что профессия журналиста опасна именно из-за безнаказанности преступлений против сотрудников СМИ и «атмосферы вражды, которая подогревается публичными фигурами».

Случается, что украинским журналистам препятствуют без заказа. Так, 14 марта этого года фотограф Евгений Никифоров вместе с братом снимал для своего проекта об экспериментальных селах в Одесской области. Во время съемки к ним подошли двое мужчин и стали угрожать, что заберут съемочную технику и автомобиль. Один из них держал машину, но Никифоров смог уехать. Вскоре его задержал местный полицейский — он сказал, что фотограф нарушил правила дорожного движения, вследствие чего человек, который на него нападал, погиб.

Количество журналистов, убитых при исполнении служебных обязанностей по всему миру, в 2020 году увеличилось вдвое по сравнению с прошлым годом. Так, в прошлом году убили не менее 30 журналистов, причем смерть 21 из них была местью за их работу. Для сравнения, в 2019 году комитет зафиксировал только 10 таких убийств.